Ознакомительная версия.
Голубев вызвал ее к себе только через неделю после выхода с больничного, и, что тоже неприятно, через секретаршу. Инночка пошла, как на казнь. Сразу заговорила о деньгах, попросила отпуск, который не будет отгуливать. Виталий перебил ее:
— Ин, такое дело, мы с Фридой уезжаем сразу после Нового года, она сказала, что вы с ней это обсуждали. Надолго, может, навсегда. Как ты понимаешь, контору я оставить не могу. В смысле, ни на кого, кроме тебя. Об этом еще никто не знает, но вопрос решен. Ищи себе замену, сама будешь директором. И приструни это стадо бездельников. Светку выгони, пользы от нее никакой, а сплетен три килограмма. Возьми на должность секретаря взрослую женщину, лет пятидесяти, лучше — с внуками. А то тряпки эти вульгарные, разговоры по служебному телефону бесконечные, клиенты вечно дозвониться не могут. А это нездоровое пристрастие к служебным романам! Я не моралист, но надоело, ей-богу. Присмотрись, подумай, кого еще заменить, я тут всех распустил, самому смотреть противно, казацкая вольница, честное слово, хочу — работаю, не хочу — не работаю… Об одном хотел попросить: Полину мою не трогай. Бухгалтер она неплохой, да и возраст, куда ее еще возьмут… Впрочем, решать тебе. Я пока никому ничего говорить не буду. Незачем. Будем новогоднюю вечеринку в конторе делать, тогда и объявлю. А ты пока присмотришься. Как тайный агент. Независимо.
Инночка смотрела на Виталия во все глаза. Это что же получается? Все вопросы с работой для нее и для Генки решены? Она станет директором, Генка займет ее место начальника одела, и оба они будут заниматься любимым делом, причем, за хорошую зарплату? Ай да Фридка, ай да молодец, вот удружила!
Светочку ожидало разочарование. Когда шеф велел пригласить Лучинину, не позвонил той в отдел, как обычно, а официально, через секретаря, Светочка мысленно потирала руки. До такой степени довольна была, что даже подслушивать не стала. Все, конец этой некоронованной королеве, может, даже выгонит ее Виталий Валентинович. Болталась неизвестно где почти две недели! Что Инночка сдала, как положено, больничный в бухгалтерию, Светочке никто не доложил, разумеется. Но Лучинина вышла из начальственного кабинета, таинственно улыбаясь, и надежды Светочки увяли.
— Ой, Инночка, сильно кричал? Вот ведь манера какая мерзкая, неделю промариновал, и только теперь ругать вызвал! — запричитала Наталка, увидев свою начальницу.
— С чего ты взяла, что кричал? Заданий кучу навыдавал, это да… Несколько необычных, скажем прямо. А так — чего ему кричать? — удивилась Инночка. — Ты лучше скажи, чего ты на меня дуешься, разговариваешь сквозь зубы, а?
— Я не дуюсь, я боюсь. Спросить даже боюсь… Ты же к Генке нашему ездила, да? В больницу куда-то, да? Что с ним, Инночка, он совсем инвалид, да? Тебя столько времени не было, это же прогул! А правда, что вы переписывались?
— Ну тебя! Тридцать три вопроса в минуту. Во-первых, не прогул, я просто болела. Во-вторых, никакой он не инвалид, так, ранило немного. Скоро на работу вернется, только ты не болтай особо, это пока секрет.
Инночка уселась за компьютер, открыла программу, но работать нормально не смогла. Не сейчас. Информация, которой поделился с ней Витка, только звучала коротко. На самом деле мысли просто разбегались. Генка, вроде, обмолвился, что где-то работает. Значит, нужно, чтобы он уволился перед Новым годом. Иначе — завал обеспечен, к гадалке не ходи. Кстати, о гадалке: Фридка-то, молодец какая, интересно, без нее бы Витка додумался не звать в контору варяга? Не факт, впрочем, что из нее, Инночки, получится путный директор. Она ответственна, работоспособна, мыслит, будем надеяться, творчески. Но это не значит, что она сможет требовать весь этот набор рабочих качеств от других. А между прочим, требовать — основная функция хорошего директора. Она вспомнила, как долго не хотела доверять делать что-либо Наталке, проще все самой, хочешь, чтобы все было качественно, делай сам… Дурость-то какая, оказывается.
А еще директор общается с клиентами. Инночка представила себя на каком-нибудь бизнес-ужине. Или в сауне, последнее время стало модно заключать деловые договоры в бане. Ужас какой-то! Интересно, какая у нее будет зарплата? От Витки напрямую зависит, понятное дело, но, наверное, больше, чем сейчас. Маму уже можно обрадовать или лучше ближе к делу, на Новый год, вместо подарка? Генке она скажет сегодня же. Опять же, интересно, кто из сотрудников «Абриса» в курсе? Витка говорит, что никто, но тетке-то он сказал? Или не сказал? Сходить, что ли, к Полине Георгиевне на перерыв, поговорить по душам. Она это любит, по душам если…
Нет, ну совершенно невозможно работать. Как-то сильно она разволновалась. Пойти, что ли, перекурить, привести мозги в порядок? И Инночка отправилась в курилку. Дверь оказалась прикрытой неплотно, и Инночка услышала, как кто-то обсуждает ее персону. Поскольку говорили шепотом, она не сразу поняла, кто именно.
Это потом она вспомнила старую английскую поговорку: не подслушивай — не услышишь о себе гадостей. Злобный женский голосок перечислял ее, Инночкины, многочисленные недостатки. И к начальству она без мыла пролезла в доверие, крутит шефом, как хочет. И прогуливать ей неделями можно, я думала, хоть выговор влепит, а она из кабинета выходит и улыбается. А зарплату в конторе кому одному за весь год повысили? Лучининой и подружке ее закадычной, Веселовой, которая как собачка за ней, только что хвостиком не виляет…
За Наталку Инночка обиделась, слушать дальше не стала, покашливать и громко топать не стала тоже, просто вошла. В курилке сидели двое: Светочка и охранник Олежек. У Светочки лицо было испуганно-вызывающее, а Олежек едва сдерживал смех. Давненько он здесь ее не видел, наверное, брезгует Алексевна? Олежек поднялся и вышел. Светочке уходить было не резон — ее сигарета и до половины не догорела. Так они с Инночкой и курили вдвоем в полном молчании. Зато хаос радостных мыслей в Инночкиной голове улегся, и можно было идти трудиться.
После работы Инночка решила заглянуть в магазин. Пицца, сооруженная ее мужчинами, полностью опустошила холодильник. Злобные высказывания конторской секретарши она благополучно выбросила из головы, даже похихикала мысленно, представив реакцию бедной девушки на грядущее известие о том, что ненавистная Лучинина — директор конторы. Ни за что не уволю, решила Инночка, пусть дальше сама себе проблемы придумывает.
На радостях она накупила огромное количество всякой всячины, не думая о том, что конкретно собирается соорудить сегодня на ужин. По дороге придумает, повод для праздника имеется. Уже подходила ее очередь в кассу, когда она заметила знакомую фигуру. Человек в форменном комбинезоне двигался спиной вперед, но эту повадку пантеры Багиры она, конечно, не узнать не могла. Генка вез зеленую супермаркетовскую тележку, нагруженную какими-то коробками. Белая пелена бешенства просто заставила исчезнуть все окружающее, у Инночки даже руки задрожали от ярости. Так вот какую работу он себе нашел, чучело недоделанное! Грузчик в магазине! Нет, Инночка, конечно, ничего не имела против грузчиков вообще. Пусть будут Бредами Питами, сыновьями олигархов, хоть шейхами Брунея, если хотят. Это их личное дело. Генка, ее Генка, тут причем? Он художник, да, без образования, но необыкновенно талантливый. Он компьютерщик, компьютерщик от бога… Но грузчик? Какого черта?! Его и на старом рабочем месте приняли бы с распростертыми объятиями, даже не учитывая сегодняшние новости. Она уже хотела бросить сумки, чтобы все это высказать ему, когда Генка ее увидел. Он оставил свою тележку посреди магазина и подошел к ней:
— Сама донесешь? У меня смена через полчаса кончается, можешь все это оставить, а я потом домой сам принесу.
— Дотащу. Не волнуйся, — непослушными от ярости губами сказала Инночка.
На этот раз прямо за дверью ждала его она. Долго ждала. Минут десять, а то и все пятнадцать. Пока не услышала, как на этаже остановился лифт. В эту самую секунду Инночка поняла, что в руках у нее ничего нет. А хорошо бы, чтобы было. Скалка, например. Или сковородка какая-нибудь захудалая. Хотя бы мокрая половая тряпка.
Генка, в принципе, подозревал, что она разозлится, когда узнает. В общем, даже уверен был, что разозлится. И сильно. Но что ж теперь, домой не ходить? Он открыл дверь и…
Да что там, пропустил. Если бы он хоть на секунду мог себе представить, что Инночка — такая легкая, воздушная, такая нежная, — прямо с порога, зарядит ему кулаком по физиономии, он, конечно же, не пропустил бы, их учили перехватывать и отбивать любые удары. Но представить себе такого невозможного поворота событий он не мог, и поэтому пропустил. Было не больно, но очень обидно… Эй, да она продолжать собирается. Допустить такого Генка просто не мог. Он резко схватил ее за обе руки, и, стараясь не сжимать сильно, привлек ее к себе:
Ознакомительная версия.
