— Мне тоже очень не хватает его, девочка.
Владислава промолчала.
— Кто знает, — Феликс снова уселся на свое место и как-то сразу ссутулился и постарел. Теперь он выглядел вполне на свой возраст, — Возможно Олежке сейчас намного лучше, чем всем нам. Хорошим людям не может быть плохо там, — Феликс показал рукой на с любопытством заглядывающее в небольшое окошко сарайки небо, — Подожди, дружище, — обратился он к невидимому Раевскому, — Не долго осталось, скоро встретимся.
— Феликс, — Сергей решил, наконец, перейти к делу, — Простите, что терзаю рану утраты… Мы с Владой пытаемся провести собственное расследование этих убийств. Кажется, вчера Вы просили Владу зайти, чтобы поговорить на эту тему?
Феликс не отрывал глаз от своей кружки. Владислава с благодарностью посмотрела на Сергея, простив ему сразу все грехи на десять лет вперед. Сама девушка была сейчас не в состоянии хладнокровно вести беседу на нужную тему.
— Я поторопился, — заговорил, наконец, Феликс, — Мне казалось, что я накопал достаточно фактов, чтобы сделать кое-какие выводы. Но сегодня выяснились новые обстоятельства, и, до того, как я смогу вписать их в свое виденье этого дела, мне не хотелось бы делиться с Вами своими соображениями… Ты ведь сама ничего не рассказываешь мне об этом деле, девочка…
— Феликс!!! — Владислава не выдержала, — Пожалуйста, расскажи нам все свои соображения. Поймите же вы все, что мы сильнее преступника только когда действуем сообща! Если каждый будет пытаться проводить расследование в одиночку, никому не открывая известных ему фактов, то это дело затянется очень надолго. Феликс, неужели ты не понимаешь…
— Я все понимаю… Просто хочу все проверить, прежде чем говорить тебе.
— Проверим вместе, — Сергей снова пришел на помощь девушке.
— Ну хорошо… В конце концов тебя это дело касается больше, чем меня. Только, если вдруг окажется, что все это лишь моя фантазия, не обижайтесь.
— Феликс, мы слушаем!
— Когда я узнал о случившемся с Олежкой… Я ведь тоже поверил в версию о самоубийстве. Пойми меня правильно, Влада, твой отец всегда производил впечатление человека благополучного лишь внешне… Он с юности выбрал себе цель, шел к ней, многого добился…Но где-то в глубине он всегда осознавал, что идет не своей дорогой. Понимаешь, все его попытки создать красивую жизнь, которой никогда не коснутся серые когти обыденности, сводились к зарабатыванию денег…Азарт заработка захватил его настолько, что сил и времени на настоящую самореализацию у него просто не оставалось. Он попал в плен к собственному бизнесу. Я вообще считаю, что бизнес — это такая болезнь, от которой надо лечиться. Я говорил Олежке об этом, он соглашался. Потом, смеясь, напоминал, что я, всю жизнь ожидающий от высших сил каких-то указаний о поприще своей самореализации, так ничего до сих пор и не добился. Да, конечно, в реальной жизни я ничего не имею, но духовно я не сломлен. А твой отец… Рано или поздно он должен был оглядеться и осознать, что все сделанное им настолько сиюминутно и незначимо… В общем, я решил тогда, что Олежка, наконец, осознал бессмысленность своего существования, и, как человек деятельный, решил предпринять кординальные меры для борьбы с ней.
— Эх ты, — Влада с нежностью посмотрела на этого сумасшедшего, — Ты даже в смерти друга пытался найти подтверждения своей правоты в вашем извечном споре.
Феликс вздрогнул.
— Возможно. Олежка вполне одобрил бы это.
— Мы опять отвлеклись от темы, — Сергей понял, что Феликсу нельзя давать возможность углубляться в философию, — Вряд ли расследование убийства Раевского действительно сводится к поискам смысла жизни.
— На самом деле все сводится к этому, молодой человек… Но вы правы, перехожу к фактам. Так вот, поверив в самоубийство, я, дурак, и не думал заниматься расследованием.
— Как и все мы, Феликс, не кори себя, — Влада ощутила в последних словах Феликса столько горечи, что не могла не вмешаться.
— Потом, когда все прояснилось, я понял, что упустил драгоценное время. Но все же решил проверить кое-какие вещи. В последний раз, когда Олежка приходил сюда, он уже знал о грозящей ему опасности. Иначе, зачем бы он стал прятать в свой ящик копию завещания? Сделал он это, кстати, нарочно. Именно тогда, когда я на несколько минут вышел из сарайки. Я слишком давно знаю твоего отца, Влада. Это очень странно, что он не рассказал мне о завещании. Раньше мы ничего не скрывали друг от друга.
— Возможно, он не хотел тебя впутывать в это дело…
— Нет. Этого не могло быть, потому что быть такого не может!
— Гениальный аргумент.
— Влада, не перебивай человека! — Сергей все никак не мог понять, действительно ли Феликс знает что-то, или его рассуждения все-таки совершенно абстрактны.
— Вы не понимаете… Если бы Олежке что-то всерьез грозило, первым человеком, с которым бы он поделился своими соображениями, стал бы я. Уж такие у нас сложились отношения. Пока все хорошо, оба живем своей жизнью, встречаемся крайне редко, да и встречаясь, спорим и ругаемся до умопомрачения. Но, если хоть малейшая тень опасности коснется кого-то из нас, мы мгновенно объединяемся и превращаемся в мощную команду.
— Это правда, — подтвердила Владислава, вспомнив, как отец неоднократно вытаскивал Феликса из неприятностей, и ходил советоваться с ним по поводу любых более ли менее серьезных дел.
— А в этот раз Олег не сказал мне ничего! Я тогда вообще не понял чего он пришел, выпил чаю, помолчал, извинился, сбежал… И разговаривал как-то очень тяжело, будто я подвел его в чем-то… Сам собой напрашивается вывод, Олег почему-то перестал доверять мне и подозревал меня в причастности к грозящей ему опасности, иначе он рассказал бы мне все.
— Но почему же он тогда оставил здесь завещание?! — искренне удивился Сергей.
— Мог, — Влада утвердительно кивнула, — Про этот ящик все уже давно забыли… Вообще-то отец не заглядывал туда лет шесть…И потом, ключа у Феликса не было, ему бы и в голову не пришло, что отец мог воспользоваться этим ящиком. А вот я, по идее, сразу должна была вспомнить о нем, и прийти забрать его. Я миллион раз требовала, чтобы папик отдал мне на растерзание этот ящик. Там хранились все, написанные им в юности стихи. Мне было очень интересно. А отец говорил: «Подожди, Ладка, вот, когда я заберу свои ранние вещи для переработки и слеплю из них что-нибудь стоящее, тогда и почитаешь. А пока я боюсь разочаровать тебя». Но времени забрать и просмотреть свои вещи у него так и не нашлось… Я просто обязана была вспомнить про этот ящик.
— Ну, вспомнила же, — Сергей все больше и больше раздражался, ощущая бессмысленность этого разговора. Воспоминания и самобичевания Феликса и Владиславы вроде не могли ничего прояснить. А тратить время впустую Сергею не хотелось, — Подождите, а как вообще этот ящик оказался у вас, г-м-м, в жилище, — у Сергея как-то не повернулся язык назвать каморку домом.
— Вот! — Феликс почему-то дико обрадовался этому вопросу, — Это еще раз подтверждает, что всю жизнь Олежка доверял мне. Ведь только мне он показывал свои стихи. Он когда-то давно принес их сюда. Я почитал их, проанализировал.
— И как? — Влада очень заинтересовалась.
— Честно говоря, так себе… Мы тогда вспомнили, что все знаменитые личности поначалу пишут «в стол», и решили отложить раннее творчество Олежки в ящик, для дальнейшего пересмотра. Так этот ящик за ним и остался…
— Господи, да при чем здесь стихи! — Сергей решил вести разговор жестко, — Итак, Феликс, вы осознали, что почему-то Раевский перестал доверять Вам. Что дальше?
— А то, что, несмотря на огромное количество информации об Олеге, я никак не мог найти именно тот факт, который, во-первых, кроме меня никто не знал, а, во-вторых, мог принести Олежке неприятности при разглашении.
— Ну?
— А потом я понял. Я один знал, как по-настоящему Олег познакомился с Раей. Возможно, кто-то еще узнал об этом и попытался шантажировать Раевских. Тогда вполне объяснимо, что Олежка не стал ничего рассказывать мне, пока не удостоверится, что это не я предал его. Раевский ведь был очень осторожным человеком, поэтому, имея основания для подозрений, естественно, собирался рассказать мне все только убедившись в моей невиновности.
— Феликс, — голос Влады задрожал, — Что еще новенького я узнаю про свою семью? Как мой отец познакомился с Раей на самом деле? Мне казалось, они познакомились случайно в Алуште, выяснили, что они из одного города, и папик подвез ее в Ялту. А потом между ними вспыхнули серьезные чувства…
— Почти все верно.
— Но, почему же кто-то мог шантажировать их этим?
— Мне бы не хотелось тебе это рассказывать…
— Феликс, вы же обещали, что расскажете нам все, что знаете! — Сергей укоризненно покачал головой.
