— Какие глаза у тебя!.. — восхищенно произнес Сатир.
Белка снова улыбнулась, пожала плечами:
— У тебя такие же, иди посмотри в воду.
— Ты извини, что я задержался. Эльфа искал, чтоб сюда привести.
— Я так и думала.
Когда все было съедено, Серафима спросила:
— Сыты?
Все закивали головами.
— Отлично, тогда два часа на отдых, а потом пойдем гулять, исследовать здешние края.
— Здорово. Я согласен, — ответил Эльф.
— Да ты тут сама наверняка уже все исходила-излазила, — сказал Сатир.
— Не бойся, и на твою долю хватит. Тут столько всего, в жизнь не
исходишь, — успокоила его Белка. — А теперь два часа сна, и мы идем
путешествовать.
Они легли в траву под деревьями, где было прохладно, пахло лугом и свежим сеном.
Изнывала от медово-сладкого зноя земля. Чирикали и свистели птицы на деревьях. Налетал легкий ветерок, шуршали колоски трав, словно шептали какие-то простые вековечные истины. Луга звенели от песен, славящих лето и солнце. Трудились на цветах неутомимые, перемазанные желтой пыльцой пчелы. Из леса доносился тягучий запах еловой смолы, разогретой жарой. Друзья опустили головы на землю и провалились в густой, пахнущий зноем и травами сон.
1 Перевод М. Немцова.
2 Песня из кинофильма “Маленький Мук”. Муз. М. Минкова, сл. Ю. Энтина.
3 Песня из мультфильма “Золушка”. Муз. И. Цветкова, сл. Г. Сапгира.
4 Тише, детки! (англ.)
5 Стихи Максима Попова.
Чигрин Евгений Михайлович родился в 1961 году на Украине. Долгие годы жил на Дальнем Востоке. Стихи печатались во многих столичных и региональных журналах и альманахах. Автор книги избранных стихотворений (М., 2004). С 2003 года живет в подмосковном Красногорске.
* *
*
...коровьим взглядом смотрят облака
В простую жизнь, и жизнь примерно так же.
Ведёт январь в ошейнике снега,
Меняя контур в маленьком пейзаже.
Хрусталь и лёд — синонимы... Синей
На ветках, снег, младенческим и всяким!
Уходит век за воротник теней,
Как эскимосы к умершим собакам.
Танцует ангел выше проводов
Лицом к лицу с последним сновиденьем,
На птичьих лицах метки колдунов
Лежат грядущим светопреставленьем.
Кастрюльным цветом выкрашен закат
В застывшей до иголочек округе,
Сугробами бульвар стрелков помят:
Не потому ли смотрится не в духе?
Не потому ли музыка слышна,
Что было слева и лучилось справа,
И человечьим пахла тишина,
И скотским переполнилась октава
Подшитого бореем городка,
В котором я не сдохну до Субботы.
...стесняют воздух под Москвой снега,
Встают потёмок черепашьи роты.
* *
*
Эреба мрак густой*
И набежавший стих:
Такою неигрой
Я спрятан от других.
За этот “алкоголь”
Я отдал лет сундук,
Любой “малютка-тролль”
Тому свидетель-друг,
Тому свидетель — снег
Ордынки прописной,
Тому порукой грек
С формингой золотой,
Ветрила бригантин
И Знаменский приход,
Несмеловский Харбин
И провиденья код.
И в Томаринский край,
В корсаковскую муть
Течёт звучащий рай —
Рифмованная ртуть.
...За музыку? За что
Отдал я лет сундук?
Дешёвое пальто
И сам — не Микки Рурк.
И сам — в поэме рот,
Как в облаках вода.
От музыки — свезёт?
От музыки — когда?
...От Батюшкова мрак?
От Батюшкова — свет.
Скрипи пером, вахлак,
Пока Создатель щедр.
India вчера
...цвета последнего вздоха жако — осень. Простудно и тихо.
Это вчера сочинялось легко, жадно мерещилась книга
Странствий, пропахших солёной водой, жиром зелёного мира,
Плавилось сердце амурной игрой, падало в дырочку сыра.
...позавчера — Ришикеш, Харидвар, запах чапати в кафешке,
Бронзой и медью ослепший базар и — саподилла в тележке
Весёлоглазого, что на урду всё перешёптывал что-то...
(Сколько чернил засыхает во рту, сколько наития-мёда?)
Тмин, кардамон, кориандр и ваниль — пряность мешая со смрадом,
Жизнь окуналась в капуровский фильм рядом с краснеющим садом.
...пальцы оближешь, смакуя барфи: лакомство из парадиза,
Это признанье в блеснувшей любви (в паспорте блёсткая виза).
...без барабанов и “ласковых” змей как-то теперь бестолково.
Слушай, сагиб! — сорок капель налей, вспомни факирово слово...
“Старым монахом” натешится стих (вязкий напиток, индусы).
Полночь вдохнула чернил золотых, к Шиве отправились музы...
После Агры
...открою рот — иллюзии плывут,
Закрою зенки — контур Тадж-Махала,
В небесном примесь нежного опала,
Во рту кунжут, под вывеской верблюд.
Открою жизнь — повсюду дхармы след:
В иголочках травы, и кашле рикши,
И в траурном костре, и много выше...
В ладонях Агры апельсинный свет
Февральского светила... Говори
Со мной, лангур, на первородной фене...
...встречаю вечер — в капюшонах тени,
Сосудом кровеносным изнутри
Мигает лампа, пёс сторожевой
Откроет пасть — левиафаном пахнет,
Смолистый ангел, выросший на вахте, —
На вахту заступает... Типовой
Квартал мерцает бандою авто.
Скриплю пером — чернеет на бумаге,
То Агра босиком на колымаге,
То месяц в канареечном пальто,
А то в молельне смешиваюсь с тем,
Который “Я”, но в мандале иного...
Сочится кармой призрачное слово
Сквозь смутные пересеченья тел.
...открою ночь — и Гоголя рука
Над книжным шкафом зависает будто,
От страшной мести как-то неуютно,
Синеет Смерть в рассудке старика.
Открою сны — со шлюпками сквозь мглу
Плыву на маячок в Охотском море,
Во рту легенд — как плесени в рокфоре,
Как духов по индийскому числу...
Сон южной реки
...в копилке снов, на грани слова
Шумят солёные ветра.
У солнца — сливочная роба,
Сквозная в облаке смола,
У детворы по лицам хохот
Размазан, будто на холсте,
У маяка — пещерный шёпот,
У пирса ладится к ладье
Волна в обличье древней рыбы,
Библейским тянет от щедрот!
...чужих скитаний манускрипты
Несёт нескучный пароход
В пространство, мазанное синью,
Где ангел к демону — спиной,
Щебечут певчие латынью,
Сиречь катулловой игрой.
И ящер (вовсе не ex libris)
Здесь расписался не спеша...
Два мотылька над шлюпкой слиплись,
Телами вечность сторожа.
У малышни на лицах хохот, —
Какой из них детёныш мой?
...блестит обёртка сыра “Хохланд”,
Катясь за матовой волной.
И слышно: маленькое эхо
Переключается в рассвет,
И мельтешат искринки смеха,
