— Она была боевым псом, — сказал один белый своим приятелям. — Мне об этом рассказывал её хозяин, я так удивился. У неё есть две награды. Настоящие награды. Она вступила в схватку со шпионом, в неё стреляли, а она всё равно его задержала!
— Как здорово! — с восхищением говорили окружающие.
В знак признания твоих военных заслуг тебя подсадили на стоявшее на якоре судно. Тебя потряс вид, который оттуда открылся. Вид с носа судна.
Люди поняли: тебе понравился парусник.
Это случилось как-то раз в сентябре. Один из членов экипажа крикнул ей:
— Давай сюда!
Это была короткая тренировка под парусом минут на сорок-пятьдесят, и тебя пригласили прокатиться. Ты гавкнула в ответ и прыгнула на борт.
Ты не оробела.
Наоборот, с воодушевлением смотрела на новый, открывшийся тебе морской вид.
Тебя даже не укачивало.
Удивительный катамаран должен был воплотить мечту. Проект «Гавайский Ренессанс», нацеленный на возрождение древней гавайской культуры. Западная цивилизация обнаружила Гавайские острова в 1778 году, во время путешествия исследователя Джеймса Кука, и с этого момента встал фундаментальный вопрос: «Почему здесь живут люди?» Ведь Гавайские острова стоят особняком в центральной части Тихого океана. Они в отдалении от всех материков. К тому же во времена Кука гавайцы ещё не обладали технологиями для дальних плаваний. Однако существовала легенда. В старой песне пелось: «Наши предки пришли с Таити».
Таити — остров, расположенный к югу от экватора.
Далеко, в южной части Тихого океана.
Правда ли это?
Были люди, которые решили это проверить. Доказать, что Гавайи на заре своей истории, ещё до того, как были осквернены смотревшей на них свысока западной цивилизацией, обладали собственной высокой культурой. В 1973 год на Гавайях появилась Ассоциация мореплавания Полинезии. Она занималась своего рода экспериментальной археологией, восстанавливала каноэ для дальних морских путешествий доисторических жителей Полинезии и задалась целью совершить морской переход до Таити. Авантюра. Ориентируясь лишь по звёздам, ветру, течениям, вооружившись древними методами мореплавания, достичь южной части Тихого океана.
Проект Ассоциации мореплавания Полинезии был приурочен к двухсотлетней годовщине образования США.[16]
Но, Гуд Найт, парусник, на который тебя взяли в тренировочный заплыв, был не тем, который восстановила Ассоциация мореплавания Полинезии.
Это была его копия.
Она была тайно сделана в штате Калифорния, а в июле перевезена сюда. Между людьми произошёл конфликт. Поскольку секреты дальних морских переходов уже были потеряны на Гавайских островах, в качестве мореплавателей пригласили жителей Микронезии (выходцев с острова Сатавал в центральной части Каролинских островов), но часть исследователей считали это неправильным. Проект возглавлял профессор-антрополог, сёрфер, уроженец штата Калифорния. Против него выступил один богатый учёный, который завидовал ему. Кроме того, был ещё моряк-полинезиец (выходец с острова Раротонга из числа островов Кука), который настолько жаждал славы, что сам вызвался помогать в этом проекте.
Таким образом, подобралась группа людей, выступивших против главного направления работы Ассоциации, они откололись и решили опередить своих бывших коллег.
Богатый учёный решил внести ещё одно изменение в проект профессора. Принципиальное изменение. Когда-то давно, когда мореплаватели из южной части Тихого океана массово переселялись на Гавайи, они перевезли с собой около двадцати-тридцати видов растений. Для того чтобы заняться сельским хозяйством. По той же причине они перевезли и свиней (намеренно). Привезли мышей (ненамеренно). Посадили на парусники и кур. И собак.
На Гавайских островах были обнаружены останки древней собаки, возраст тысяча шестьсот лет.
Древние полинезийцы прибыли сюда приблизительно в то время.
Нужно было повторить это путешествие, ведь это была экспериментальная археология.
«Так и сделаем!» Богатый учёный был доволен своей сообразительностью. «Нам нужна собака».
Собака!
Тебя позвали и на сей раз, ты безмолвно склонила голову набок.
Честолюбие подтолкнуло богатого учёного. Есть собака, которая не боится морских путешествий. К тому же это чистокровная овчарка крепкого телосложения. Она привыкла ко всем членам экипажа. И далее… и далее…
Хозяин легко отдал тебя. Переговоры прошли в октябре.
— Избранна? — переспросил бывший младший лейтенант. — Эта собака станет важным игроком в великом проекте «Гавайский Ренессанс»?
В ответ на этот вопрос учёный коротко сказал:
— Она покроет себя славой.
И тогда бывший лейтенант, не задумываясь, воскликнул:
— Великолепно! Я бывший военный, она тоже была солдатом. Боевым псом. Для неё слава важнее всего! Да, верно же? — спросил он тебя. — Ей очень нравится море. Почему бы и нет? Я тебя отпущу. Тебя ждёт приключение! Ты должна одержать победу, — сказал он тебе. — Это будет твоя третья награда. Понимаешь?
Твой хозяин не говорил о том, что семья уже слишком разрослась. Теперь вас стало чересчур много. Беременность и роды бигля оказались неожиданными, к тому же четверо щенков за эти полгода превратились в крупных собак.
Никак было не найти желающих забрать их. Ты оказалась лишней, от тебя избавились. Твой хозяин не чувствовал угрызений совести, к тому же он получил пятьсот долларов отступных.
— Говорят, на Таити, — сказал напоследок твой хозяин, — собаку-героя, вернувшуюся через тысячу шестьсот лет, ждёт королевский приём.
11 октября. Старт с острова Оаху. Команда катамарана — шестнадцать человек и собака. Ты пустилась в путь по безбрежной глади моря. Ты, Гуд Найт, больше не собака с двадцать первого градуса северной широты. Теперь ты направляешься на юг. Полинезийский капитан, на которого так полагались, взялся за эту работу лишь ради славы, а на деле оказался обычным обманщиком.
«В крайнем случае на помощь придут современные приборы», — думал он.
Он не владел секретным мастерством древних мореплавателей, передававшимся полинезийцами из поколения в поколение. Он просто использовал ситуацию, точно так же, как и учёный. Пока ещё все шестнадцать человек экипажа с наступлением ночи смотрели в небо. Читали по звёздам. Днём высматривали, в каком направлении летели морские птицы. Не поднимая взгляда вверх, ты пристально всматривалась в линию горизонта. 12 октября тебя уже охватила тоска по дому. Ты скучала по биглям. По тем четырём щенкам, которые пробудили в тебе материнский инстинкт, тем, о которых ты заботилась всё последнее время. У тебя болела грудь. Хотя ты никогда не давала им свою грудь, десять сосков в два ряда.
В 1975 году ещё один пёс находился на двадцатом градусе северной широты. Это был Каброн из Мехико. У этого пса был всего один родственник, его второе «я». Он был человеком и в то же время собакой. Когда он закрывал своё лицо, он превращался в человека-собаку. Он был метисом тридцати лет, его звали Маска-Пёс! Таков был его псевдоним на ринге. Маска-Пёс в луча либре!
Он занимался луча либре, «свободным боем» — развлекательным видом реслинга, родившимся в Мексике в 1933 году. Он был рестлер в маске — Маска-Пёс!
Он носил маску в виде морды собаки, а на ринге превращался в человека-собаку. Фирменные приёмы — собачья атака и собачий укус в темя. Кроме того, торпедная атака — прыжок сенбернара.
Для Маски-Пса важным числом стало два. К примеру, его реальное лицо и его маска — это и есть два. В Мексике в семидесятых годах было примерно две тысячи лучадоров, и семьдесят процентов из них носили маски. Часть придерживалась полной секретности, скрывая свои настоящие имена и место рождения. К тому моменту, как Маска-Пёс дебютировал на ринге, производителям масок платили немалые суммы, чтобы сохранить в строжайшей тайне всё, что касалось реальной жизни человека. Два. Внешняя маска и теневая маска. Для восьмидесяти процентов профессиональных реслеров настоящим было собственное лицо, но это не относилось к Маске-Псу. Настоящей для него была маска человека-собаки.
И вот почему. Его реальное лицо было связано с криминальным бизнесом. Он возглавлял несколько наркогруппировок. Его статус подтверждал питомец — собака с двадцатого градуса северной широты. Каброн, единственный в своём роде беспородный пёс. Маска-Пёс был вторым «я» Каброна. Он держал Каброна, он владел Каброном, а Каброн владел им. И именно поэтому во всех «семьях» Америки его признавали официальным членом Семьи. Той самой La Familia из штата Техас.
Опять число два. Иметь второе «я», быть вторым «я».
И ещё. Маска-Пёс был вторым поколением в этом бизнесе. Он стал главой Семьи после отца. Опять цифра два. Отец повлиял на жизнь Маски-Пса. Он начал общение с Семьёй, заняв место отца. У отца тоже была собака. Дон Семьи подарил ему пса. Отец пса был сенбернаром (храбрым местным героем, на счету которого, по рассказам, было семь спасённых жизней), крупным псом. Маска-Пёс родился в 1945 году, а этого пса приняли в Семью в 1949 году. Пёс жил у них дома с тех пор, как он себя помнил. Маска-Пёс гладил его, ездил на нём верхом (это была не верховая лошадь, а верховая собака), спал, уткнувшись в мягкое, как подушка, пузо, играл, дёргая его за уши, и снова гладил. Почти все детские воспоминания были связаны с этим псом. Немножко повзрослев, он стал драться с ним, понарошку. Что-то среднее между реслингом и собачьими боями. В то время в Мексике процветали собачьи бои. Ни разу юный Маска-Пёс не смог на равных противостоять этому сенбернару-полукровке. Псевдореслинг, псевдособачий бой, в котором он будто бы противостоял какому-то известному борцу. Ночью, после праздника по случаю седьмого дня рождения, в патио около их дома мальчик вдруг понял: «Я никогда не буду равным тебе!» Поплакав от обиды, он стал называть сенбернара «учитель»!
