«Извини, дедушка. — Голос ее звучал спокойно, но косточки на руке побелели от напряжения. — Я… Мы собирались вернуться. Я не забыла… Произошел несчастный случай».
«Случай?» Плоская рука старика дернулась на столе между карт, как игрушечная.
«Никто не пострадал?» — быстро спросила я.
Она качнула головой. «Нет, это очень глупо. Билл не виноват. Мы ехали не быстро, там ограничена скорость, и на самом деле довольно медленно. Кто-то выехал задом из гаража прямо на нас».
«Машина Билла сломалась?»
«Да. Разбита дверь, и он стукнулся передним колесом, Билл боялся, что он там что-то повредил, но оказалось, нет. Потом шум, и полиция… — она сглотнула. — Знаете, как бывает. А потом пришлось вести машину в гараж, чтобы определяли величину ущерба, и договариваться, чтобы позже ее забрать, когда починят. Я… мы ничего не могли поделать, правда».
«Конечно, не могли, — сказала я. — Слушай, солнышко, ты ужинала? Потому что…»
«Ты могла позвонить», — сказал резко дедушка. Он тяжело дышал, тонкие пальцы вертели упавшие карты.
«Извини, — сказала Юлия очень тоскливо и напряженно. Во дворе хлопнули ворота, она вздрогнула. — Знаю, что должна была, но не подумала об этом, пока мы уже не отправились домой. Ты… Вы же понимаете, как бывает, если так происходит: машина Билла, и другой мужчина ругается и говорит полиции всякие лживые гадости, только они поверили Биллу и мне…» Ее голос задрожал, и она замолчала.
Дедушка открыл рот, чтобы заговорить, но я опередила его. «Она слишком расстроена, дедушка. Ты знаешь, даже маленькая катастрофа разбивает любого совершенно вдребезги. Нам повезло, что не случилось ничего хуже. — Потом Юлии: — Мы так и думали, что произошло что-то в этом роде, знали, что ты бы не пропустила торжества, если только что-то на самом деле не случилось. Слушай, дорогая, — я встала, — очевидно, ты совершенно потрясена. Думаю, тебе лучше пойти прямо в кровать. Принесу поесть, масса всего осталось… ты пропустила замечательный обед, утки и клубника прямо с грядки. Томми съел сливки».
«Правда? — сказала Юлия неопределенно. — Лиза, действительно, мне очень жаль, но…»
Лиза сказала: «Здесь был Дональд Сетон». Из ее спокойного тона невозможно было понять, нарочно ли она проявляет такую вредность.
Но в любом случае результата она добилась. Юлия прикусила губу, сморщилась и, казалось, приготовилась заплакать. «Здесь?.. Я не знала, что он придет».
Я сказала мягко: «Я встретила его по дороге из Беллинджема. Его лондонский коллега рано уехал, он был свободен, поэтому я сказала, что мы его ждем. Он в любом случае надеялся прийти. — Я улыбнулась. — Он переоделся в очень приличный костюм».
«Он уехал недавно, — сказала Лиза. — Мы думали, что он подождет, но он сказал, что должен уходить».
Юлия странно посмотрела на нее, будто и не видела совсем. Я сказала, как можно беззаботнее: «Надеюсь, все это произошло после спектакля? Ты его посмотрела все-таки?» «О да… Отличный».
«Тогда, полагаю, когда отдохнешь, согласишься, что это стоило того, происходили дорожные катастрофы, или нет. Теперь, дорогая, я действительно думаю…»
Дверь распахнулась и с треском захлопнулась. Кон быстро прошел по холлу и остановился в дверях за спиной Юлии. Прежде, чем уйти в поле, он опять переоделся в рабочую одежду — бриджи и рубашку с открытым воротом. Выглядел сильным, резким и очень красивым. И это по той же причине, что и Юлия. Он просто кипел, и не нужно было смотреть в хрустальный шар, чтобы догадаться, что они сейчас на пару устроят жуткий скандал.
Юлия не повернула головы, только шевельнула плечом, будто на нее подул холодный сквозняк, и сказала Лизе странным высоким голосом: «А Дональд сказал что-нибудь?»
«О чем?» — спросила Лиза.
«Нет, Юлия», — ответила я.
Рука дедушки нервно скребла поверхность стола. «О чем речь? О чем тут говорят? Молодой Сетон? Его-то какое дело?»
«Никакого, — ответила Юлия. — Совсем никакого! — Ее голос поднялся еще выше. — И Кона это тоже не касается!» Она бросила взгляд через плечо не нежнее, чем залп крупной дробью.
«Кон? — Дедушка переводил взгляд с одного на другого, крутил головой. — Кон? А Кон-то куда тут замешался?»
«Именно это! — сказала Юлия угрожающе. — Не замешался, и хотя думает, что он здесь самый главный, и я должна перед ним отчитываться! Можете вы представить… — Она на секунду остановилась, стараясь взять себя в руки, но голос ее вовсе не успокоился. — Как раз сейчас, когда мы возвращались, Биллу, пришлось остановить машину у ворот… Знаете, там переезд сломан, и нужно открывать ворота. Кон увидел, подошел и спросил, где я шлялась. Извини дедушка, я только повторяю его слова. И почему я так поздно, и будто этого недостаточно, стал нападать на Билла! Будто Билл виноват! Даже если бы и был, это не твое дело, — закричала она на кузена, — не имеешь права так разговаривать! Что привело тебя в такое гнусное настроение, ради Бога? Разговаривать так с Биллом, делать из меня дуру… Очень удивлюсь, если он вообще тут появится! Он был в ярости, и не за что его винить! Мне пришлось извиняться за тебя! Как вам это нравится?»
«Знаешь, Коннор, — сказал дедушка довольно спокойно — ты не должен был этого делать. Юлия все объяснила, молодой Фенвик не виноват…»
«Не в этом дело! — закричала Юлия. — Разве не понятно? Даже если бы виноват, или я, это не касается Кона! Если я даже захочу отсутствовать всю ночь, это мое дело!»
«И мое», — сказал дедушка с неожиданным мрачным юмором.
«Хорошо, — согласилась Юлия, — и твое. Но не Кона! Слишком много он на себя берет, и всегда так! Настало время ему сказать! Это продолжалось годами, и никто не замечал, а теперь это… такое… Последняя соломинка, что касается меня! Тыркать меня как непослушного ребенка перед Биллом Фенвиком, и все потому… — она передразнила интонации Кона, — что «было важно, чтобы мы все тут собрались сегодня, а дядя Мэтью теперь в бешенстве!» — Она опять повернулась к Кону. — Ну и что? Я ему объяснила, на этом все и закончилось. Почему ты должен в это лезть? Ты здесь пока не хозяин, и если спросят меня, никогда и не станешь!»
«Юлия, — сказала я резко, — остановись!»
Они проигнорировали меня. Дедушка наклонил голову вперед, внимательно смотрел из-под бровей. «И что ты этим хочешь сказать?»
«Просто, — сказала Юлия, — что это мой дом, а Кон… Кон вовсе не отсюда! И я начинаю думать, что здесь для нас двоих места нет, хватит с меня! Если я соберусь еще приезжать сюда…»
Дедушка стукнул картами по столу. «А теперь, может быть, разрешишь мне заговорить? О чем ты, и не только ты, похоже, забыла, так что это — мой дом… пока! Знаю, вы думаете, что я стар, болен и могу умереть в любую секунду. Я не дурак, возможно, это и правда, и, видит Бог, судя по этой сцене, ты только и мечтаешь поскорее от меня избавиться! Нет, помолчи, уже достаточно сказала. У тебя шок, поэтому прощаю, и не будем это обсуждать, но позволь сделать это ясным. Это мой дом, и пока я жив, я ожидаю в нем приличного поведения. И от тебя, Юлия, и от тебя, Коннор, иначе можете отправляться куда угодно! А теперь я иду спать». И он опустил трясущиеся руки на подлокотники кресла.
Юлия сказала со всхлипом: «Я очень виновата, дедушка. Я… правда, у меня шок, наверное. Я не хотела тебя огорчать. Не хочу я есть, Аннабел. Иду наверх». Она прошла мимо Кона, будто он не существовал, и побежала.
Кон не шевельнулся. До того момента, когда мы все на него посмотрели, я не понимала, что с тех пор, как вошел, он не сказал ни слова. С его лица исчез даже гнев, оно было совершенно пустым. И глаза будто не в фокусе.
«Ну? — спросил хрипло дедушка. — Чего ждешь?»
Кон молча повернулся на каблуках и пошел через холл. Дверь закрылась за ним.
Я встала за спинкой дедушкиного кресла. «Дорогой, не расстраивайся. Юлия не в себе, она потрясена больше, чем сама понимает… А Кон… Кон слишком много работал, знаешь, и, думаю, устал. Не очень умно с его стороны ругать Юлию, но если бы они оба были в нормальном состоянии, ничего бы и не вышло. Думаю, они помирятся утром».
Он посмотрел на меня почти беззащитно, будто речь истощила его. Выглядел очень старым, усталым и, будто не совсем понимал, кто я такая. Пробормотал под нос, скорее себе, чем мне: «Всегда одно и то же. Слишком туго натянута струна, вот в чем дело, твоя мать всегда так говорила. И Юлия такая же. История повторяется. — Выцветшие глаза посмотрели на меня. — Аннабел. Нужно было выходить замуж за Кона, как я хотел. Из вас бы вышла пара. И сообщив тебе это, я отправляюсь в кровать».
Я наклонилась, чтобы помочь ему встать, но он оттолкнул меня почти по-детски. «Могу сам. Сам. Нет, не иди со мной. Не нужна мне толпа женщин. К тебе это тоже относится, Лиза. Боже мой, вы что думаете, я сам лечь спать не могу?» Медленно подошел к двери. Я подумала, что он действительно стар. Высокий рост и неожиданные всплески энергии нас обманывают… Меня охватило одиночество. Или страх. Он вышел. Мы с Лизой остались вдвоем.
