К глазам подкатили слезы, но я не стала рыдать раньше времени.
Наталья Андреевна убрала телефон в сумку и посмотрела на меня.
― Я сейчас очень спешу, Алина, ― сказала она. ― Ты можешь прийти сегодня к нам вечером? Где-нибудь в семь? Я буду там. Надо забрать оставшиеся вещи…
Они куда-то переехали?
Я совсем запуталась.
― Хорошо, ― бессознательно кивнула я. ― Я приду.
Женщина робко улыбнулась и ушла, оставив мне добрую дюжину вопросов.
Я вернулась к суши-кафе, где оставила Виолетту. Она металась у входа и выискивала кого-то в толпе. Меня, скорее всего.
― Вот ты где! ― воскликнула девушка и бросилась ко мне. ― Ты куда убегала?
― Увидела кое-кого, ― туманно отозвалась я.
Я видела его маму. Он в Питере. Он здесь. Он никуда не уехал. Я могу увидеть его. Боже, сделай так, что это произошло как можно скорее.
― Ты купила себе все, что хотела? ― спросила я у Виолетты.
Она неопределенно кивнула.
― Мы можем пойти домой?
Она снова кивнула.
― Мне больно на тебя смотреть, Алина, ― повторила она.
Теперь кивнула я.
Глава девятнадцатая
Я не могла найти себе места, и как только наступило шесть часов, я убежала из дома, села на автобус, чтобы не тревожить Павла лишний раз, и поехала к дому Влада. Я приехала раньше, чем должна была, поэтому мне пришлось ждать Наталью Андреевну у подъезда.
Я гадала, что она мне скажет. Влад зачем-то соврал мне. Надеюсь, на то были серьезные причины, потому что он знал, как я ненавидела ложь во всех ее проявлениях. Даже если она во благо. Ложь ― это ложь.
Я вздрогнула, когда услышала за спиной чьи-то шаги. Это оказалась мама Влада.
― Здравствуйте еще раз, ― с глупой улыбкой на лице сказала я.
― Долго ждешь? ― спросила она. ― Извини, я немного задержалась у Влада.
Я перестала улыбаться. Мне стало интересно, что произошло с моим выражением лица, потому что у Натальи Андреевны оно тоже изменилось.
― Пойдем, ― женщина опустила взгляд к ногам и подошла к двери.
Когда мы зашли в их квартиру, я удивилась. Почти вся мебель отсутствовала, но кое-что из мелочей осталось. И за этими вещами вернулась Наталья Андреевна. Она их заберет и больше не появится здесь. И Влад тоже.
― Вы переезжаете? ― спросила я, хотя это было очевидно.
― Да, ― мама Влада прошла вперед и сказала мне через плечо: ― Проходи. Обувь можешь не снимать. Подожди меня на кухне. Я приду к тебе через пару минут.
― Хорошо.
Я сделала так, как она сказала. Когда Наталья Андреевна зашла на кухню, мы молчали целую минуту. Ни я, ни она не решались заговорить. Я просто не знала, с чего начать. А женщина будто боялась этого разговора.
― Значит, вы никуда не уехали? ― я набралась смелости и задала свой первый вопрос. ― И не собирались?
Наталья Андреевна опустила глаза к полу и вздохнула.
― Нет, ― ответила она. ― И я не понимаю, почему Влад так сказал тебе.
Я тоже, но очень хотела понять. Было бы лучше, если бы сейчас на месте его мамы стоял он, и я бы разговаривала с ним.
― Он сказал, что все расскажет тебе, ― донесся до меня тихий голос женщины.
― О чем он должен был рассказать? ― тут же спросила я.
Наталья Андреевна закрыла глаза и издала судорожный вздох.
― Он умирает, Алина, ― произнесла она.
Два слова.
Достаточно всего двух слов, чтобы окончательно выбить почву из-под ног человека. Достаточно для того, чтобы разрушить все, во что он верил и надеялся, чего желал, а что ненавидел. Этого достаточно, чтобы разрушить целый мир.
― Он умирает, ― шепотом повторила женщина, будто собиралась добить меня.
― То есть? ― я надеялась, что Наталья Андреевна услышала меня, потому что я не могла говорить громче. ― В смысле… как? Как это… умирает?
― Он умирает, ― снова произнесла она, но ее лицо выглядело так, словно она не слышала меня. ― Влад болен. У него рак.
Сколько раз мне казалось, что мой мир рушился, и каждый раз я чувствовала себя разбитой. Но сейчас… сейчас я ощутила нечто другое, более сильное и темное, расползающееся по венам, словно яд. Я почувствовала себя так, словно эти слова были предназначены мне. Что у меня рак, а не у Влада. Нет… то, что зародилось у меня в груди, было в тысячу раз сильнее боли.
― Что? ― беззвучно произнесла я.
Она сморгнула слезы.
Я не хотела слышать этого снова. Я не хотела ничего понимать. Я пожалела о том, что сегодня встретила Наталью Андреевну и пришла сюда. Я не хотела чувствовать такую боль. Она так стремительно уничтожала все светлое, что было у меня в душе.
Смерть. Я боялась даже мыслей об этом.
― Мой мальчик болен, ― Наталья Андреевна затряслась в рыданиях.
Уголок моего сознания твердил мне, чтобы я подошла к ней и обняла, потому что я тоже нуждалась в этом.
У Влада рак.
― Я не могу остановить это, ― женщина громко всхлипнула.
Рак. Рак. Рак. Рак. Рак. Какое глупо название для болезни-убийцы.
Влад смертельно болен.
― Почему? ― это слово само слетело с моих губ.
Почему он? Почему сейчас? Почему вообще? Влад ведь так молод! Неужели, его скоро не станет?
― Мне так жаль, ― это все, что я могла сказать.
Я заставила себя подойти к Наталье Андреевне и обнять ее. Она обняла меня в ответ, и мы вместе стали рыдать.
Я больше не верила в Бога.
***
Мы смогли успокоиться только через полчаса.
― Мы узнали об этом, когда Владу исполнилось восемь, ― сказала Наталья Андреевна, прогуливаясь по пустой комнате сына. ― Ему поставили диагноз: меланома сетчатки обоих глаз. Тогда я сразу для себя сказала, что не станут жить без моего мальчика. Длительное лечение не помогло, и ему сделали операцию, ― она остановилась у окна. Я поняла. Ему удалили глаза, потому что это был единственный способ избавиться от опухоли.
Очередная ложь.
Влад сказал, что потерял зрение в результате аварии. Но все дело в раке.
― Я свыклась с тем, что сын больше никогда не сможет увидеть. Главное, он жив, ― Наталья Андреевна отошла от окна и подошла к тому месту, где стояла кровать. Теперь ее не было. Ничего не было, кроме воспоминаний, одновременно уничтожающих и помогающих жить. ― Но рак вернулся. Мы узнали об этом месяц назад. Влад стал плохо себя чувствовать. Глубоко в душе я понимала, с чем связано его ухудшенное самочувствие, но старалась не думать об этом. Однако с каждым днем ему становилось все хуже и хуже. Однажды ночью я проснулась от ужасного крика.
Я вздрогнула, представив эту картину.
― У Влада был сильный жар, ― после паузы продолжила Наталья Андреевна. ― Я вызвала скорую, и его отвезли в больницу. Один день он провел в реанимации. Рак вернулся, и болезнь прогрессирует с новой силой. Моего сына уже не спасти, Алина, ― женщина застыла у западной стены, где когда-то стояли стеллажи с книгами.
― Ничего нельзя сделать? ― спросила я.
― Ничего, ― подтвердила она.
Я не понимала. В голове творился настоящий кавардак, и совсем не было ни сил, ни желания, ни времени, чтобы наводить порядок.
― Но… ― я оборвала себя, так как не знала, что сказать.
Влад умирал. Парня, изменившего мою жизнь, убивала какая-то опухоль. Он не просто уходил, он уходил навсегда. Он собирался бесследно исчезнуть и оставить этот мир. Свою маму. Меня.
Лучше бы он действительно уехал в другой город. Лучше бы я больше никогда его не увидела, но была уверена, что его жизни ничего не угрожает. Но судьба всегда ставит нас на худший путь.
― Где он сейчас? ― хриплым голосом спросила я.
Наталья Андреевна вздрогнула, словно очнулась, и посмотрела на меня. Ее глаза были красными от слез. Мои, я уверена, тоже.
― В детском Хосписе, ― ответила она. ― Это здесь, в Санкт-Петербурге.
Я кивнула. Хорошо. Мы находились в одном городе, значит, я могла навестить его… Нет. Я бы сделала это, даже если бы он находился на другом конце мира.
― Почему вы переехали? ― я медленно оглядела комнату, в которой до сих пор витал запах Влада.
― Нужны деньги на его лечение. Я продала эту квартиру и купила небольшую однокомнатную поближе к Хоспису, ― пояснила Наталья Андреевна.
Я снова кивнула.
― Мне жаль, ― я была уверена, что прошептала это тихо, однако слова разлетелись громким эхом по комнате.
― Мне тоже. Я вынуждена столкнуться со смертью снова, ― женщина обратила взгляд к потолку, глотая слезы. ― Мой муж, отец Влада, тоже умер. И тоже был болен раком, ― она горько усмехнулась. ― Это словно проклятие. Я вынуждена терять всех, кого люблю.
Значит, отец Влада не погиб в аварии? Это тоже была ложь?
Я не могла представить боль, которую испытывала Наталья Андреевна. Пережить смерть любимого мужа, и скоро встретиться со смертью единственного сына…
