Ознакомительная версия.
Бет отвернулась и смотрела в окно, держа в руке письмо.
– Интересно все же, почему она решила избавиться от меня.
– Кто?
– Петула, моя настоящая мать. Я знаю, Дейзи написала, что она до ужаса боялась отца, но оставить собственного ребенка…
Майкл прижал ее к себе.
– Твоя настоящая мать – это Мэри, Бет, и лучшей тебе и пожелать нельзя. – Он поцеловал ее в щеку и заправил волосы за уши. – И сама подумай, если бы Петула забрала тебя с собой, ты была бы в этом автобусе.
– Боже, ты прав, – вздрогнула Бет. – Я об этом не подумала.
Услышав смех Джейка, они оба обернулись и посмотрели на сына. Раскрасневшись от тепла камина, он смотрел свой любимый мультик и заходился хохотом.
– Ему станет лучше, вот увидишь, – ободряюще улыбнулся жене Майкл.
Через полчаса он откинулся на спинку своего рабочего кресла, и Бет стала разминать ему плечи. Первоначальный поиск Лорейн Прайс в интернете не дал удовлетворительных результатов. Лорейн сейчас должно быть около шестидесяти. Она, скорее всего, замужем, а не зная ее новой фамилии, найти ее практически невозможно. Он вздохнул и повернулся к Бет.
– Есть только один выход, – объявил он. – Мне надо вернуться.
– Куда?
– Туда, откуда все началось, – ответил он, целуя ее пальцы.
За сорок лет улицы, на которых вырос Майкл, практически не изменились. Ухабы, может, и заделали, но краснокирпичные домики с террасами стояли в своем прежнем виде.
Он остановился перед своим старым домом на улице Багот и улыбнулся, увидев, что новые хозяева перекрасили ужасную горчичную дверь в более сдержанный светло-синий. Ему совершенно не хотелось стучаться и просить разрешения войти внутрь. Этот дом не таил для него счастливых воспоминаний, и он даже не знал, что конкретно ищет. Маленькая ямка, в которую он в детстве часами закатывал шарики, давно исчезла. Большая часть его детства прошла в этих простых увеселениях, и он понятия не имел, как сегодняшние дети развлекали бы себя и общались с друзьями без современных электронных гаджетов. Ему казалось, что они теряют бесценную дружбу, которая как раз и формируется в ходе уличных игр с товарищами. Классики для девочек и каштаны для мальчиков.
Он обернулся и посмотрел на противоположную сторону улицы, где стоял дом Кевина. Кевин играл в каштаны лучше всех – он был непобедим. Только через много лет Майкл узнал, что его друг запекал свои каштаны в печке и покрывал их слоем бесцветного лака для ногтей. Сейчас было смешно вспоминать об этом. Неудивительно, что у него никак не получалось выиграть у Кевина, и большую часть осени Майкл ходил с синяками. А современные дети даже не знают о существовании таких игр.
Мартовский ветер морозил щеки. Майкл поднял воротник и ускорил шаг. Он ушел со своей улицы, ни разу не оглянувшись и зная, что больше сюда не вернется. Через пять минут Майкл уже был у дома Дейзи на Лайлак-авеню. Об этом месте у него сохранилось много приятных воспоминаний. В который раз он спрашивал себя, что бы случилось с ним, если бы Дейзи не взяла его тогда под свое крыло и не определила ход его жизни. С того самого седьмого дня рождения, когда она подарила ему набор художника, ее влияние на его жизнь трудно было переоценить. Бесконечно ободряя и поддерживая его, она убедила его в том, что он сможет стать архитектором. Конечно же, она оказалась права. Как, впрочем, и всегда. Без Дейзи он не смог бы сделать такую успешную карьеру, не открыл бы собственное дело. Без Дейзи он никогда бы не познакомился с Бет.
После их первой совместной поездки они ездили в «Клэрмонт Виллас» каждый год и всегда на выходные недели, когда у него был день рождения. Они с маленькой Бет играли на пляже. Поначалу он был этому совсем не рад. Она была на целых шесть лет младше, и с ней было скучно. Но когда они повзрослели, разница в возрасте стерлась, и через какое-то время оба поняли, что их дружба переросла в нечто большее. Дейзи и мать Бет, Мэри, стали лучшими подругами и во время приездов в Блэкпул жили одной дружной семьей.
Майкл не переставал удивляться, как Дейзи и Мэри умудрились все эти годы держать в тайне личность настоящей матери Бет. Он посмотрел на свои часы и прищурился, чтобы разглядеть дату. Дейзи должна вернуться в конце месяца, и тогда он сможет задать ей все свои вопросы.
Уже вечерело, когда он подошел к «Тавернерс». К его радости, паб выглядел гораздо лучше, чем в семидесятые годы. Майкл проголодался и надеялся поесть нормальной еды. Старое бело-зеленое крыльцо, выложенное плиткой и напоминавшее общественный туалет, исчезло. На его месте стояла деревянная входная конструкция со стеклянной входной дверью, на которой красивым шрифтом с завитками было написано название паба. Пол у входа был выложен черной в серебряную крапинку плиткой, над дверью горел точечный светильник. Майкл взялся за ручку и толкнул дверь. Субботняя толпа с аппетитом предавалась гастрономическим радостям. Блюда подавались не на тарелках, а на серых плитках. Было очевидно, что с тех пор, как Сельвин подавал сморщенные бутерброды на белом хлебе с сыром и подгнившим помидором, если повезет, паб прошел огромный путь. Область за барной стойкой теперь была открытой, все перекрытия остались в далеком прошлом.
Молодая девушка в черной ливрее улыбнулась ему и вопросительно подняла брови.
– Что вам принести?
– Кружку «Боддиз», пожалуйста.
– Минутку! – Она открыла кран, и пенящаяся жидкость наполнила кружку и перелилась через край. – Что-нибудь еще?
Майкл смотрел на доску за спиной девушки и улыбался. Он терпеть не мог маркетинговые уловки, к которым прибегали рестораны, придумывая названия для своих блюд. Теперь за словом «сок» часто скрывается подлива, а под «редукцией» подразумевается соус. В семидесятых его отец, Карл, носил на шее медальон. А теперь этим словом почему-то называется кусок свинины. Кусочки рыбы в кляре тоже могли бы иметь какое-нибудь понятное название, без французских словечек. Конечно же, Бет с ним не соглашалась. Как профессиональный фотограф продуктов питания, она занималась тем, что располагала блюда под самым привлекательным ракурсом, и то же, по ее мнению, нужно было делать и с названиями.
Его привлекла треска в пиве с нарезанными вручную чипсами двойного приготовления.
– Что такое «икра по-манчестерски в родных пенатах»? – осведомился он, показывая на доску.
Девушка поморщилась и ответила ему так, словно он задал идиотский вопрос.
– Гороховое пюре.
– Ну конечно, как же я не догадался, – кивнул Майкл. – В таком случае мне пирог с мясом и элем.
Она ткнула пальцем в экран кассы.
– Вам с чипсами или с салатом?
В этом месте он обычно оглядывался на жену и грустно заказывал салат, но сейчас Бет с ним не было.
– С чипсами, пожалуйста.
Майкл понес свое пиво за свободный столик в углу. Подошла официантка и зажгла свечу. После этого она достала из переднего кармана фартука комплект столовых приборов, завернутых в салфетку, и положила перед ним.
– Вы один, верно?
– Да, все правильно, – кивнул Майкл. Он не помнил, когда в последний раз один обедал в пабе. Он даже не мог вспомнить, когда они в последний раз обедали в общественном месте всей семьей. Их жизнь вращалась вокруг больницы, и простые радости остались далеко в прошлом. Ему вдруг стало стыдно за то, что он здесь расслабляется в одиночестве, а Бет – дома с их больным сыном. Он мог бы просто зайти сюда, задать свои вопросы и пойти дальше.
Сначала он сидел и нетерпеливо ждал еду, не отрывая взгляд от двойных распашных дверей с круглыми окнами на кухню, а затем поставил на стол наполовину выпитую кружку пива и снова подошел к бару. Та же девушка обслуживала другого клиента.
– Простите, а хозяин на месте?
– Вы имеете в виду Барри, менеджера?
– Ну да, его.
– Он в подсобке, бочки перетаскивает. Я попрошу его подойти к вам, когда он закончит.
Майкл вернулся за свой столик и стал собирать воск, который натек со свечи. Когда ему принесли заказ, он не мог не признать, что выглядело его блюдо необычно. Корочка пирога возвышалась сантиметров на пять и имела глянцевый золотой цвет, а чипсы подали горкой. Не успел он взять в рот кусок, рядом возник мужчина.
– С вашим заказом все в порядке?
Этого он тоже терпеть не мог. Зачем задавать вопрос про качество блюда, если очевидно, что ты еще ничего не успел попробовать?
Он кивнул, вытер рот салфеткой, быстро проглотил еду и сделал глоток пива.
– Да, все очень вкусно, спасибо.
– Алекс мне сказала, что вам нужно переговорить.
– Да, вы, должно быть, Барри. Я ищу кого-нибудь из семьи Прайс. Сорок лет назад хозяином этого паба был Сельвин Прайс, и я очень надеюсь, что еще остался кто-то, кто их помнит. Я не знаю, куда мне еще обратиться помимо «Тавернерс».
Ознакомительная версия.
