Однако кардинал-камерленг никак не мог себе представить, что метафора Мальвецци могла бы быть принята природой. Через два дня после встречи с Мальвецци в Риме и на римском Арно поднялся ветер настолько яростный, что свалил массу деревьев, разбил несколько автомобилей, от него пострадало также несколько человек. Потом пошел нескончаемый дождь, лил как из ведра. И все это в кромешной тьме, потому что начались перебои в подаче электроэнергии, кроме того, большую заботу коммунальным хозяйствам доставляли частые вызовы скорой помощи из различных частей Вечного Города. Обрушения, обрывы, скрип римских построек, возведенных недобросовестными строителями. Купол на церкви Сант-Андреа делла Балле (в которой происходит действие «Тоски» Пуччини) завалился. Сад Виллы Боргезе превратился в сплошную грязь, будто после всемирного потопа. Башенка небольшого дворца Виллы, в которой расположена художественная галерея с тем же названием, не удержалась и рухнула, все художественные произведения погибли.
Но откуда о наступающей ярости природы, которая, казалось, с высокомерным удовольствием изводила и разрушала город, растянувшийся на ватиканском холме, узнал Мальвецци? Он предвидел и предупредил об этом камерленга во время его визита. Здесь, где многие столетия назад святой Петр совершил жертвоприношение и где его наследники дискутируют уже несколько месяцев в поисках его последователя, здесь дождь, ветер и лед парализуют все и вся!
В бастионе Сан Джованни силой дождя были разорваны кабели и забиты фановые трубы, заблокированы помещения турецкой бани. По всем переходам Апостолического дворца метались капелланы и прелаты с электрическими фонарями, сопровождая великих людей к ужину и обеду.
Ветер свистел без перерыва, продолжая пугать своей дурной душой пожилых гостей Ватикана. Часто с силой давил на стекла, выбивая древние и слабые окна, якобы защищающие таких же старых и слабых людей. Несколько статуй колоннады Бернини на площади перед Кафедральным собором Святого Петра упали и разбились. Тамбур купола Микеланджело, могущественного символа Рима и его католичества, был под угрозой потери позолоченного надалтарного образа над крестом, одного из наиболее ценных и популярных среди фотолюбителей и рисовальщиков памятников на земле. Упадет случайно, повреждений будет не счесть.
После первого дня этих испытаний начались во дворце сбои в работе и более сложных механизмов. Остановилось несколько лифтов, вынуждая многих преосвященных к долгому ожиданию, прежде чем попасть на нужный этаж. В аварийное состояние пришли термосифоны; снабжение теплом стало лимитированным. Из-за нарушений в электросети в апартаментах пропал свет. Подали свечи. Главный инженер Города Ватикана, граф Назалли Рокка, постоянно сопровождаемый двумя ассистентами, князьями Орсини и Колонна, из кабинета главного викария получил сведения содержании телефонного разговора, факса и послания по электронной почте от мэра Рима и министра внутренних дел. Запросы о помощи поступали со всех сторон, невозможно было всех удовлетворить. А ведь несчастья итальянских граждан начались несколько раньше – их оставил сиротами предыдущий папа, их духовный отец. Антиклерикальный оттенок последней фразы мэра, этого авторитетного лица из-за Тибра, вызвал в ответ раздражение у самого черного в Риме принца, дона Амилькаре Колонна.
Позвонил министр внутренних дел – католик, целующий кольцо на руке папы всегда в поклоне перед телевизионщиками, и раскричался не на шутку, что это, мол, там, у вас, так долго никак не могут выбрать следующего представителя апостола Петра. И Назалли Рокка не сдержался: голосом, доходящим до фальцета, он ответил министру, что с ним не согласен, поскольку не правда, что кардиналы не имеют намерения выбирать. Следует набраться терпения и еще немного подождать… Не слушая графа Назалли Рокка, министр запел псалмы списку чрезвычайных происшествий, поступающих с разных сторон города. Платаны на виа Мерулана упали на соседние дома. В здание посольства России, в Виллу Абамелек, попала молния и спровоцировала пожар. С палаццо Фарнезе, где размещается посольство Франции, сорвало крышу. Тибр вышел из берегов, и вода уже на ступенях виллы Фарнезина. Под резиденцией Великого Мастера Масонерии на холме Авентин образовался обрыв, затопило грязью все помещения и ранило самого Великого Мастера. На Капитолии, который сотрясает ветер, башня с момента на момент вот-вот упадет. Из предосторожности жителей шести домов на Тестаччо вынуждены были эвакуировать. Приют для престарелых в Сан Лоренцо обвалился, и шестьдесят стариков остались без крыши, под открытым небом…
– Надеюсь, это понятно Вашим Превосходительствам, и это – только часть списка первоочередной помощи, – заключил министр.
Сухой щелчок, – министр после своих последних слов бросил телефонную трубку. Ни Назалли Рокка, ни Колонна и Орсини не знали, как реагировать. Могли бы, конечно, ему напомнить о существующих нормах помощи правительства Италии пострадавшему от бедствий населению, но и они понимали бесполезность продолжения разговора, поскольку у них, в ватиканской резиденции, тоже имелись кое-какие слабости. «Без папы Ватикан сократился бы вдвое, и, кто знает – может кое-кто в правительстве как раз об этом и мечтает, о постоянно пустующем святом престоле? – подумал Колонна.
* * *
Кто искал в этих экстраординарных знаках природы доброе – наконец кончится невыносимое ожидание окончательного решения в Ватикане, – так это кардинал Этторе Мальвецци. Сидя перед окном, все еще сопротивляющимся насилию ветра, он услышал неистовство смерти, напавшей на Рим как последний приступ принцев тьмы. «Non praevalebunt, non praevalebunt…» – бормочут его губы, фиксируя пелену дождя, что бьет вместе с ветром в окно, поливает двор, откуда продолжаются жалобы того несчастного пса.
Неподалеку от окна кардинала Мальвецци, в квартале Яникула, двое молодых влюбленных наблюдали этот конец света через свое окно.
Тьме, приходящей и уходящей, они были удивлены, но в пиковый момент их встречи даже ярость природы не могла разорвать их объятий.
Дом находился в той зоне Рима, вблизи церкви Сант-Онофрио, где еще не было повреждений, но ураган не проходил и тут.
– Ой, мамочки, какой дождь! Лоренцо, как ты будешь возвращаться на мопеде?
– Останусь, пока не перестанет лить… когда-нибудь же дождь кончится…
Обняв своего парня, студента последнего курса медицинского факультета, закрыла глаза и Анна; спряталась под пуховое одеяло, но шум воды и ветра все равно был слышен.
Квартира на виа Маргутта принадлежала дяде-антиквару, в порядок ее надо будет привести к утру следующего дня, к восьми. Есть еще время, много времени, и эта буря помогает, смешивая привычки и обязанности, она, как подарок природы ей и Лоренцо, – можно еще долго не расставаться. И слушать дождь, стучащий по слуховому окну и по крыше, было приятно; оставалось только прижаться к теплому телу друга.
Она услышала звучащий из телевизора голос, должно быть идущий с нижнего этажа, и какие-то возгласы привлекли внимание Лоренцо.
– Анна, хочешь включим телевизор?
– Зачем, что там может быть важного?
– Мне кажется, случилось что-то…
– Ну, и что?
– Да, ты права.
Лоренцо наклонился к ней, чтобы обнять, на этот раз без всякого намерения о продолжении, – так, скорей, чтобы заснуть в ее объятиях хотя бы на полчасика.
Анна не двигалась. Ей казалось, наступил верх их отношениям: вот он, Лоренцо, спит рядом с ней. И это больше, чем любить друг друга физически, это и есть настоящая любовь, это и есть тотальное доверие. Он отдал свою жизнь в ее руки, и нужно постараться сохранить это, и для него, вероятно, это тоже удовольствие. Их будущее – фантастика!
У Анны не возникало никаких сомнений, что она будет спать с ним вот так рядом всегда, это ей навечно. И это «навечно» ее трогает больше всего, потому что родители, прожившие вместе более тридцати лет, до сих пор целуются, прячась и думая, что их никто не видит. Но не только в поцелуях дело, стоит только видеть, как они взглядывают друг на друга, с какой любовью.
Может быть, она и Лоренцо могли бы пожить первое время в этой квартире, если, конечно, дядя Филиппо решится сдать ее им, дождавшись, когда Лоренцо найдет работу.
Дождь со страшной силой бил в окна и в большую стеклянную дверь, выходящую на балкон. Ваза с олеандрами на балконе, наверное, упала – через стекло двери было видно, как цветы согнулись под ветром. Настоящий конец света, даже при том, что электрический свет опять появился. Кажется, Лоренцо не хочет просыпаться: легкое ее движение, – и он от нее отвернулся, свернувшись, как ребенок в утробе. Становилось холодно, тем более, что отопление в этот страшный день, похоже, работает плохо. Анна проверила, хорошо ли его тело прикрыто пуховым одеялом. Тихо-тихо, чтобы не разбудить его, она выпросталась из-под одеяла и встала. Какой холод! Электрическая батарея едва теплая.
