Ознакомительная версия.
Тузик встал, протянул Рите кружку – Рита наполнила ее шампанским.
– Это будет история про руку, – сказал он. – Там, где я родился, были горы. Горы и ущелья. Глубокие ущелья. Прямо бездны. Через ущелья – мосты, чтоб ходить. На таких веревках мосты или даже просто как бревна. Как бревна – самые страшные. Когда идешь по бревну, вниз смотреть нельзя...
– И вверх нельзя, – с ухмылкой сказал Слам.
Дуля толкнула его в бок.
– Только вперед надо смотреть, – продолжал Тузик. – И вот одна семья пошла через такой мост, по бревну. Внизу бездна. Муж, жена и двое детей. Детей отец взял на руки, потому что сами они боялись. На одной руке сын, на другой – дочь. – Тузик развел руки и кивнул сначала на левую, потом на правую. – Идут они и идут, и вдруг налетел орел. Орлы там огромные, прямо как собаки. Крылья огромные, когти... клюв – как у крокодила... Налетел на них орел, закричал страшным голосом... хотел их схватить... Отец детей к себе прижал, а жена его испугалась. – Тузик помолчал. – Испугалась и упала с бревна...
Мадонна отвернулась – ей стало страшно.
– Вот она падает, падает... и вдруг кто-то ее хвать! Хвать за кофту! И вытащил на бревно. – Тузик перевел дыхание. – А это ее муж схватил. На одной руке у него мальчик, на другой девочка, а жена падает, погибает. Стал он молиться Богу: мол, так и так, помоги, не могу я бросить любимых деток, чтобы помочь любимой жене. И как тут быть? И Бог ему помог. – В голосе Тузика зазвучал металл. – Он даровал ему третью руку! У мужика вдруг выросла рука, и он схватил свою любимую жену и спас ее от смерти...
– Ну ни хера себе! – сказал Засос. – Где ж она у него выросла?
– А куда потом подевалась? – спросил Комиссар Катанья. – Отвалилась, что ли?
– Хватит вам, – сказал Сухарев. – Сами его просили, а теперь на него орете.
– Никто на него не орет! – обиделся Засос.
Оксана взяла Тузика за рукав и поцеловала в щеку. Он подставил другую, и, когда Оксана потянулась к нему, ловко поцеловал ее в губы. Все с облегчением рассмеялись.
– Молодец, Тузик, – сказала Рита. – Ну что? За любовь? За любовь!
– За настоящую любовь! – сказала Мадонна, глядя на Сухарева.
– Ура! – крикнул Толик.
Все выпили и набросились на еду.
– А завтра Пасха, – сказала вдруг Ленка Гвоздь.
– Христос воскресе, братья и сестры! – возгласил Комиссар Катанья.
Он подмигнул Лельке Кумариной – та прыснула, закашлялась.
– Подавитесь, богохульники, – пробасила Дуля, отправляя в рот бутерброд с икрой.
– Вы там, пацаны, коньяк разливайте! – скомандовала Рита. – А мы будем вино. Девчонки, кто будет вино?
– Христос воскреснет из мертвых, – проговорил Тузик. – Сказка сказкой, а люблю.
– Чего любишь? – спросил Засос. – Когда воскресают?
Все засмеялись.
– Новая жизнь... – Тузик вздохнул. – Моя бабка говорила, что в этот день даже у людоедов случается душа...
– Как это – случается? – удивился Толик. – Это беда случается, а душа что – беда, что ли?
– Душа не беда, – сказала Оксана, – душа – это счастье.
– В смысле – появляется, – сказал Тузик. – У людоедов появляется душа. Бабушка говорила...
– Да нет у тебя бабушки! – сказал Комиссар Катанья. – Откуда у тебя бабушка?
– Дурак ты, Комиссар, – сказала Оксана, прижимаясь к насупившемуся Тузику. – Не слушай его на хер, Тузинька, зачем дураков слушать?
– У нас сегодня тоже праздник! – объявила Рита, поднимая кружку и подмигивая Эсмеральде. – Сначала выпьем, а потом я расскажу.
Выпили.
– Давай! – скомандовала Рита.
Лелька Кумарина вытряхнула из сумки стопку бумажных пакетов.
– Сейчас все, кроме Эсмеральды, быстренько надевают на бошки эти пакеты и молчат как убитые...
– Это еще зачем? – возмутился Толик. – Мы фахиды, что ли?
– Шахиды, – поправила его Эсмеральда.
– Не перебивай! – повысила голос Рита. – А мы с Эсмеральдой покажем вам сюрприз! Сюрприз! Ну? Долго вас уговаривать?
– Давайте, ну, скорее! – Лелька стала раздавать пакеты. – Не пожалеете! Настоящий сюрприз! Настоящий!
Слам надел на голову пакет и страшно завыл. Все засмеялись и принялись натягивать пакеты.
Убедившись в том, что ее никто не видит, Эсмеральда быстро сняла куртку, юбку и свитер, надела туфли на высоких каблуках. Рита помогла ей облачиться в подвенечное платье, водрузила на голову седой парик. Отступила на шаг, окинула взглядом, кивнула. Эсмеральда налила в бокал шампанское и вышла на середину, осторожно ступая по гнилым доскам. Обернулась, подняла бокал, картинно вскинула левую руку над головой и замерла.
– Опа! – Рита хлопнула в ладоши. – А теперь снимайте! Снимайте и смотрите!
Детдомовцы сняли бумажные пакеты и замерли, уставившись на Эсмеральду.
– И случилась душа... – пробормотал Тузик.
Сухарев встал и зааплодировал. Его примеру последовали остальные. У Мадонны и Оксаны на глазах выступили слезы. Эсмеральда чуть присела и поклонилась.
– Вот черт! – сказала Люсяга. – Это в честь какого ж праздника, а?
– Сюрприз, – сказала Рита, подмигивая Лельке Кумариной. – Сегодня у нашей Эсмеральды большой-пребольшой праздник. У нее случилась любовь!
Эсмеральда насторожилась.
– И сейчас она расскажет, как это у нее случилось, – продолжала Рита. – Ну давай, рассказывай! Ну! Любовь!
– Сегодня я... – Эсмеральда запнулась.
– Ну здесь же все свои! – подбодрила ее Рита и добавила деловым тоном: – Она сегодня дала Овсу.
Ленка Гвоздь зааплодировала, но ее никто не поддержал.
– Дала... – Эсмеральда перевела дух. – У нас была любовь! Настоящая! – Она залпом выпила шампанское и швырнула бокал в стену. – Ясно? Он просил моей руки... встал на колени и попросил... стань моей... да, стань моей... я знаю, у него жена и дети, но его это не остановило... и меня не остановило...
У нее перехватило дыхание.
Лелька Кумарина передала Большой Рите ящик, выкрашенный белой краской, с красным крестом на верхней крышке.
– Мы знаем, что не остановило, – сказала Рита, открывая ящик. – Так... ага! – Достала из ящика красные стринги, показала всем. – Она ему сувенир оставила. А эти твои, что ли, Дуля? Или Кукурузины? – Вытащила из ящика большие трусы. – Этот козел целую коллекцию собрал... раз, два, три, четыре, пять... Вот черт, он тут всех перетрахал, что ли?..
– Нет! – Эсмеральда топнула ногой – доски затрещали. – Это любовь!..
Она рванулась к Рите, и в этот миг пол, сложенный из гнилых досок, провалился, и Рита, едва успев схватить Эсмеральду за волосы, упала, Башня вздрогнула, сверху обрушилась балка, которая придавила Риту, Мадонна завизжала, Комиссар Катанья бросился к стене, схватился за скобу, Сухарев упал на колени, вцепился в Риту, Тузик оттолкнул вопящую Оксану и схватил Сухарева за куртку, сверху упала еще одна балка, посыпалась черепица, все закричали, Лелька прижалась к стене, Засос и Толик пытались помочь Тузику, Ленка Гвоздь и Люсяга выбрались через окно на лестницу, Рита хрипела, изо рта у нее текло, но она все еще держала Эсмеральду за волосы, а Эсмеральда – Эсмеральда летела над бездной с закрытыми глазами, и летели девчачьи трусики, сторублевые купюры, куски хлеба, колбаса, маринованные огурцы, сигареты, шоколадные конфеты, стеклянный шарик с безостановочно вращающимся кольцом, все кричали, все трещало, шаталось и рушилось, и мерзкая смерть пришла за своим тухлым мясом, и Господь взирал на бедных детей своих сквозь слезы, взирал на них с высот безжалостной любви, из пропастей палящего стыда, и в нашатырном апрельском воздухе ярко пылала синяя луна...
ЦЫПА ЦЕНЦИППЕРЦецилия Вениаминовна Ценциппер, которую все называли Цыпой Ценциппер, была мечтой любого мужчины. Точнее, она была мечтой сразу трех мужчин, потому что никому в одиночку такую мечту физически осилить невозможно.
Когда она, тоненько постанывая и шурша всеми своими просторнейшими юбками, блузками, шляпками, кружевами, бантиками, ленточками, оборочками в три приема – и раз! и два! и три! - садилась на дамский велосипед и отправлялась на службу, казалось, что тридцать три стопушечных парусных корабля дали залп изо всех своих розовых орудий или тридцать три полка с развернутыми розовыми знаменами под оглушительные звуки велосипедных звонков двинулись без спешки в атаку. У нее было маленькое фарфоровое личико с маленькими розовыми губками и голубыми глазками, маленькие ручки с пухлыми детскими пальчиками, а на ногах – крошечные розовые туфельки с шелковыми бантиками. Она любила сладкое и с утра до вечера почти безостановочно поглощала конфеты, пирожное и торты, и вокруг рта у нее всегда были меленькие крошки, и она беспрестанно облизывалась и жмурилась, как кошка с розовым бантиком на холеной шейке. Впрочем, шейки у Цыпы не было, а был кружевной оборчатый воротничок, над которым розовели нежные складки подбородка. У нее была гладкая чистая кожа, а все ее наряды были безупречно чистыми и выглаженными, и казалось, что вся та грязь, которая скапливается на дверных ручках, на спинках стульев и просто носится в воздухе, не осмеливается садиться на Цыпину одежду и кожу. От нее никогда не пахло духами, а пахло сладкой свежестью. Девочки с вечными болячками на губах, мальчишки с руками в цыпках, дети в прыщах и взрослые с мешками под глазами и с больными зубами даже не завидовали свежей, чистой, душистой и безмятежной Цыпе, которой, видно, на роду было написано пройти по жизни в облаке розовой чистоты и свежести.
Ознакомительная версия.
