И я спрашиваю себя, знает ли об этом тот самый мужчина, за которым я шпионю. Сумел ли он проникнуть в потаенные глубины ее жизни, а если да, то в какие. Меня терзает болезненная ревность к белому седлу, к абажуру с кошками, к красной лампе. Я ревную к утренней перемене, к ее юбке с проступившей кровью первой менструации и к хирургическим швам, которые ей наложили на рану после падения с горки. Я отказываюсь делиться с ним этими воспоминаниями. Меня мучает мысль, узнает ли он то, чего не знаю я? Рассказывала ли она ему обо мне? И что она ему рассказала? Что ему известно обо мне?
Я чуть было не поддался искушению зайти в бар, представиться и сказать: «Оставь нас в покое, инженер. Все это тебя не касается. Убери свои лапы от белого седла, красной лампы и котов-аристократов».
Но вместо этого я повернулся к Николе и равнодушно, холодно бросил ему:
– О’кей, идем отсюда.
Теперь наконец мои фантазии обрели свою физиономию.
Мне никак не удавалось выкинуть ее из головы. Я с трудом смирился с тем, что она жила с другим мужчиной, но мысль о том, что она может выйти замуж, казалась мне нереальной. Я всегда думал, что с любым мужчиной, который появится у нее после меня, ей будет ни тепло, ни холодно, точно так же, мне были до лампочки все женщины, с которыми я сходился после нее. Самой судьбой нам было предназначено жить вместе, и она никого больше не полюбит так, как любила меня. А потом, скажите на милость, разве можно выйти замуж после полугода знакомства! В таких случаях разумнее всего подождать, постараться лучше узнать друг друга, зачем так спешить, если потом все равно будешь раскаиваться.
В тот вечер, когда Никола рассказал мне о ее скором замужестве, я сделал вид, что мне это без разницы, но как только он ушел от меня, я сразу же принялся звонить ей. Я хотел сказать, что на этот раз я не шучу, а говорю всерьез, что она не может выйти замуж за другого, что я готов жить с ней в нашем старом доме и вместе растить нашего ребенка. Но она мне не ответила. Звонить ей было напрасно. Я подумал, что она мне не ответила, потому что рядом с ней был он, они наверняка лежали, обнявшись после секса, в постели и рисовали перед собой их совместное будущее. Моя богатая фантазия нередко выручает меня в жизни, но бывает, что она меня только опустошает.
Всю оставшуюся ночь я голым расхаживал по квартире, ни к чему не притрагиваясь, входил в комнату и выходил из нее. Время от времени я останавливался и смотрел в окно, ничего не видя перед собой.
На следующее утро, пока я еще сидел в офисе и не успел попросить Николу отвести меня к дому, где работал этот хренов инженер, мне на сотовый пришло сообщение от отца. Я никак не ожидал прочесть то, что он написал мне : спасибо за все что ты сделал для меня пока.
Вместо того чтобы обрадовать, эта эсэмэска еще больше запутала меня. Я не знаю, что за беспорядок творится у меня в голове.
Мне пришлось долго ждать, но в конце концов у меня появился отец. Время течет, все изменяется. Теперь уже мне предстояло сделать шаг ему навстречу. Я должен был поблагодарить его и объяснить, что видел все, что он старался сделать для меня. Но я так и не сумел… Я все еще выжидал подходящий момента, подыскивал нужные слова и набирался смелости. Мне было скверно, потому что она выходила замуж, а я не мог найти слов для разговора с отцом.
Как раз тогда моя мать и сказала мне, что мы, по всей вероятности, можем потерять его навсегда. Как и ее: я терял двух своих самых любимых людей.
Иногда на какое-то мгновение мне кажется, что я отрываюсь от земли, теряю свою телесность, как бы оказываюсь вне времени и пространства. Я ощущаю это как миг, как неуловимое прикосновение, как взмах крыла или полет ангела. Чудесное мгновение пролетает молниеносно, но я ощущаю его. Мне кажется, что все вокруг остановилось.
Я всегда думал, что это ощущение было неотъемлемой частью меня самого, но оказалось, что я смотрел в обратной перспективе и на самом деле сам целиком зависел от этого ощущения. В большинстве случаев оно приходит ко мне на рассвете или в час заката. В такие минуты мои нервы обнажены, я различаю все мельчайшие подробности и как бы слышу их голоса. Это случается летом, когда начинает темнеть голубое небо и на нем появляются первые звезды. Или зимой, когда в домах загораются окна, на улицах зажигают фонари, а водители включают фары автомобилей. И не важно, где я нахожусь в это время. Я прихожу в возбуждение, даже если веду машину. И, если приближающееся мгновение застает меня за рулем, мне начинает казаться, что стекающая по лобовому стеклу капля дождя скользит и по моим нервам и вот-вот разобьется о мое сердце.
Какой-то бесшумный вихрь захватывает меня и уносит прочь, но потом я медленно прихожу в себя. Моя кожа снова становится границей, отделяющей меня от окружающего мира. Я снова возвращаюсь в свое обычное состояние, становлюсь самим собой, человеком со своим именем и возрастом. И в это мгновение я начинаю думать о себе и о своей жизни. О своем времени, о том, кем я стал, как на мне отразилось мое детство. Я, как и все, являюсь суммой бесконечного ряда личностей, которыми я был на протяжении своей жизни. Я ощущаю себя мужчиной с картины Каспара Фридриха «Странник над морем тумана». Это любимая картина Николы. Именно он познакомил меня с этим художником.
Что-то подобное я испытал, когда растерянно замер на диване в доме Джулии, после звонка мамы, сообщившей мне печальную новость.
Мой отец, кажется, смертельно болен. Я отпил глоток вина, не чувствуя его вкуса.
– Мой отец сегодня за обедом сказал матери, что ему будет приятно, если я завтра поеду с ним за результатами анализов.
– Ты поедешь?
– Конечно. Он сказал, что ему будет проще, если я пойду с ним… Мне в это даже как-то не верится.
– Твой отец теперь каждый день тебя удивляет.
– С ума сойти… Я очень надеюсь, что ничего серьезного у него не найдут. Я боюсь его потерять. Я не готов к этому. Я к этому, понятно, никогда не буду готов, но, Господи, только не сейчас! Именно сейчас, когда мы начали сближаться, когда понемногу учимся общаться между собой, понимать друг друга. Только не сейчас… умоляю тебя, Господи, только не сейчас.
– Я не прошу тебя успокоиться и не думать о плохом, потому что после этих слов еще больше начинаешь переживать и беспокоиться, но я постараюсь отвлечь тебя от грустных мыслей.
– Покажи мне стриптиз.
– Если тебе после этого станет легче, то я согласна.
– Подожди, я позвоню Николе, мне надо его предупредить, что завтра меня не будет на работе.
Я позвонил Николе и рассказал о разговоре с мамой. Через полчаса в домофоне уже раздался его голос. Они просидели вместе со мной до двух часов ночи.
У Джулии была назначена встреча с одним ее знакомым, но она позвонила ему и сказала, что у нее возникли непредвиденные обстоятельства.
– Ты с ума сошла? Уходи, зачем тебе с нами оставаться. Я пойду к себе домой вместе с Николой. Иди, если тебе нужно, не устраивай себе лишних проблем.
– Я без этой встречи ничего не потеряю. Так, очередная попытка, но я уже поняла, что и она ни к чему хорошему не приведет. Ты же знаешь мой характер, время от времени я встречаюсь с разными мужчинами, несмотря на то, что уже успела в них разувериться, но все-таки я еще надеюсь, что ошибалась. Вот только за ужином, когда они сидят напротив меня, чем больше они тараторят, тем проще их раскусить. Дело в том, что все они говорят одно и то же. С некоторыми мужчинами заранее угадываешь их слова, мысли, поступки. Они хорошо умеют маскироваться, вначале им удается окрутить тебя, но потом понемногу вылезает наружу их настоящее лицо. Последний мужчина, с которым у меня было свидание, спустя несколько недель знакомства сказал мне: «Я не могу встречаться с женщиной, которая знает больше меня. Ты слишком умная. Ты подрываешь мой мужской авторитет». Выходит, я должна перед ним выглядеть дурочкой.
В этом Джулия похожа на меня, она никак не может найти человека, который ей действительно понравится. Только, в отличие от меня, она еще на что-то надеется и иногда с кем-то встречается.
– А сегодня вечером тебя ждал new entryили перепев последней walk of shame?
Английское выражение walk of shame, то есть «дорога позора», употребляют по отношению к девушке, которая после вечеринки приходит домой к мужчине, залезает в его постель и остается у него ночевать. На следующее утро, перед тем как пойти на работу, она должна переодеться, и ей приходится возвращаться домой в вечернем платье и в туфлях на высоких каблуках среди людей, одетых в строгие офисные костюмы. Случается, что она садится в трамвай или заходит в бар выпить чашку кофе, и все сразу догадываются, что она провела бурную ночь. Американцы говорят walk of shame, потому что девушке кажется, пусть это и не так, что она ловит на себе посторонние взгляды, как бы говорящие: «Нам все ясно, ты засиделась допоздна, трахалась всю ночь и не ночевала дома».
