— Как?
— Очень просто. Снять на ночь недорогую блондинку и до утра обыгрывать ее в шахматы.
* * *
Из донесения службы наружного наблюдения отдела «G»
«Наблюдение начато в 08 ч. 00 мин. от адреса: 1-я ул. Машиностроения, д. 76. Наблюдение велось методом простой визуализации в силу невозможности использования технических средств.
В 12 ч. 15 мин. объект вышел из своего дома и пешком проследовал к ст. м. “Дубровка”. У метро на ул. Симоновский Вал зашел в аптеку, где находился около 10 мин.
Далее зашел в почтовое отделение, располагающееся в том же доме, где находился около 5 мин. После этого объект спустился в метро.
Учитывая высокий профессионализм объекта, наблюдение велось с безопасного расстояния, чтобы не вызывать подозрений. В метро на станции “Дубровка” он купил билет, но через турникет прошел не сразу. Несколько минут он проверялся, анализировал входивших пассажиров. После этого объект спустился по эскалатору и после выхода на платформу внезапно побежал. Электропоезда в сторону ст. м. “Крестьянская Застава” в этот момент не было, и он остановился в конце платформы. Когда подошел поезд, объект вошел в хвостовой вагон. Наблюдение велось из соседнего вагона. На ст. м. “Крестьянская Застава” после того, как пассажиры вышли, объект выпрыгнул из вагона в момент закрытия дверей. Наблюдение было временно прекращено. На следующей станции, дождавшись поезда в том же направлении, группа наблюдения проследовала до ст. м. “Чкаловская”, где объект был снова обнаружен на выходе из вагона. После чего он направился к выходу из метро, потом резко развернулся и быстрым шагом прошел к переходу в центре зала. Далее, задержавшись на некоторое время, объект резко развернулся и побежал в обратную сторону. Чтобы не раскрывать себя, наблюдение было решено прекратить.»
Человечек, похожий на дешевого сутенера, явился ко мне во вторник, в одиннадцать утра.
— Я из агентства, — кратко отрекомендовался он. — Позвольте ваше удостоверение личности…
— Вот, сморите, — я протянул ему свою карточку.
Убедившись, что имеет дело действительно со мной, а не с кем-нибудь посторонним, человечек раскатисто высморкался, раскрыл потертый кейс и, порывшись в его недрах, вручил плотный запечатанный конверт. После этого он получил свои деньги, попросил расписаться и ушел. По-моему где-то я уже видел нечто подобное. Это что? Опять дежа вю? Мне Стив даже объяснил, как и из-за чего происходит дежа вю, и я тогда почти все понял, но воспроизвести смогу вряд ли. Это в принципе что-то вроде сбоя в программе сознания. Не хочу! Скажите, как это лечится?
Я встал, подошел к окну, и какое-то время созерцал городской пейзаж.
Потом вернулся в кресло, откупорил банку пива и стал медленно потягивать его через трубочку, не сводя глаз с лежащего передо мной конверта. Противно, что пришлось прибегать к чужим услугам, но теперь, когда Лорен исчезла, я уже не мог все делать один.
Наконец я взял конверт, аккуратно разрезал плотную упаковку, и вытряхнул оттуда несколько документов.
«Москва, 26.08.20**
Уважаемый сэр!
Согласно нашей договоренности, сообщаем Вам результаты проверки данных относительно интересующих Вас лиц…
…платное отделение медицинского факультета Московского университета, в настоящий момент проходит профессиональную стажировку в…
…Существенным состоянием не обладает, холост, состоит на учете в полиции в связи с неоднократным и активным участием во флешмобах на протяжении последних четырех лет. Несколько раз подвергался административному аресту, но судимостей не имеет. Собранные нашим агентством отзывы бывших однокашников, а также коллег единодушно характеризуют его как по-своему честного, пунктуального, но очень жесткого, иногда даже жестокого человека, обладающего вспыльчивым и экспансивным характером. Политические убеждения…
…религиозен. Ранее был постоянным прихожанином Храма Сатаны, но из общины с позором исключен, за грубейшие нарушение заповедей и законов Общины. Примкнул к малочисленной нелегальной группе, признающей необходимость человеческих жертвоприношений. Считает себя активным борцом за права религиозных меньшинств…
…коллегами характеризуется положительно. Пользуется уважением среди…
…гиперсексуален. Полученные нами сведения об интимной стороне жизни дают некоторые основания сомневаться в его облигатной гетеросексуальной ориентации. Есть веские причины полагать, что является бисексуалом и садомазохистом без четко обозначенной роли. Список сексуальных контактов чрезвычайно обширен (прилагается) однако имеет несколько более-менее постоянных привязанностей, среди которых выделяется…
…В лояльности по отношению к властям замечен не был…»
Далее следовали еще несколько подробных справок, но они меня уже не интересовали. Я по прежнему опыту знал, что эти ребята хорошо работают — они слишком ценят свою репутацию, чтобы морочить головы своим клиентам, поэтому верить этим бумажкам можно. К тому же все вполне совпадало с моими личными впечатлениями. Что ж, в данном случае картина была в основных чертах понятна.
Я еще раз перечитал результаты проверки интересующих меня личностей, пропустил, на сей раз, подробное перечисление их заслуг, но очень внимательно прочитал список знакомств. Затем просмотрел другие бумаги, бывшие в конверте, отсканировал все документы в свой компьютер, зашифровал скан-копии, а оригиналы запер в офисный сейф.
— Вот так, — пробормотал я, когда замок сейфа мягко защелкнулся.
Теперь все в порядке, круг замкнулся. Я никак не мог заподозрить этого человека. Только в старых кинокомедиях злодеи имеют такие злобные физиономии, что их вполне можно арестовывать за один только внешний вид. Надо принимать какое-то решение, надо что-то делать. Поступать целесообразно иногда очень не хочется. Даже тогда, когда от этого зависит твоя собственная судьба. Часто прёт совершить очень неразумный, даже безрассудный поступок. Ну, да, жалеешь потом, но сделать-то ничего уже не сможешь. Я сел за комп и быстро набросал письмо:
«Управляющему Зеленым сектором Центра имени Джорджа Сороса Грэгу Андерсону.
Уважаемый сэр!
По просьбе одного незаинтересованного лица сообщаем, что убийство вашей служащей, Мадины Дельмухаметовой, было спланировано и осуществлено…»
Закончив писать, я отправил послание таким хитрым путем, что никто не смог бы определить отправителя. Затем стер в своем компьютере все следы этого письма и его отправки, встал из-за стола, подошел к окну, побродил по комнате, пальцем нарисовал чертика на пыльной крышке планшетного сканера и свалился на раздвинутый диван, сцепив кисти рук за головой.
Все это, конечно, очень хорошо и даже замечательно, но нужно что-то решать и что-то предпринимать. Уставившись неподвижным взглядом в потолок, я долго лежал не шевелясь, равнодушно перебирая в памяти обрывки воспоминаний. Характерный, всегда почему-то отдающий табаком и мылом, запах полицейского управления… Загорелые ноги какой-то доступной девушки с искусственного пляжа на Красном Море, и присохшие к ее коже прозрачные песчинки… Стремительное мелькание реклам за окном вагона монорельсовой дороги… Изъеденная столетиями поверхность серого камня верхней галереи Тауэра… Карлов мост в Праге… Неправдоподобные закаты над Баренцевым морем… Я очень жалел, что потерялись мои сетевые дневники, которые я всегда аккуратно вел. Закрывались сайты, забывались пароли, исчезали тексты, и многое изгладилось из памяти, остались только фрагменты.
Когда одеревенели закинутые за голову руки, я повернулся на бок, закрыл глаза и заснул.
Я открыл глаза в просторном, ярко освещенном помещении. Блестящие стены, одна слепящая лампа. Металлический стол. На столе — приспособления для рук, в котором пальцы зажимаются так, чтобы переламывать их по очереди и сразу в нескольких местах. Я знаю, что это устройство подготовлено для меня. Где-то в глубине себя я ощущаю, что со мной когда-то уже делали нечто подобное, может быть не с руками, а с чем-то иным. От самого ожидания боли все в животе сжимается, начинает тошнить и кружиться голова. Я знаю, что не смогу вытерпеть такую боль, которую способны организовать мне эти люди. Человек подле меня криво улыбается, берет мою руку и начинает прикреплять ее к пыточному механизму. Затем вторую. Я больше не могу, этого уже слишком много, это уже было, и еще одну пытку я не выдержу. Я все подпишу, что вам нужно, хорошо, я признаю все! Где-то там, в голове, внутренний голос шепчет «дурак, дурак, это же твой смертный приговор не надо, не надо»… Смертный? Пускай лучше так, только бы побыстрее все закончилось.
Я что-то подписываю, и меня уводят назад в камеру. Рядом со мной человек пять. Или больше. Они такие же, как я. Кто-то из них читает мне стихи — красивые, еще ненаписанные, похожие на Пастернака. Очень глубокие, и очень сильные. Заставляют плакать. Один человек рассказывает, что сделали с его братом. Они отрезали ему гениталии, вырвали ногти, зубы, но оставили нервы, чтобы пропускать электричество, бормашиной сверлили кости. Но кто-то чего-то не так просчитал, брат скончался от болевого шока. Но это редкость — вообще-то ребята знают свое дело.
