– Те, кто запоминают речи Саиба, выполняют потом все его просьбы. А просьбы у него разные.
– Он из ада?
– Почти.
– Ад существует?
– Бездельники спрашивают о существовании рая.
– И все же?
– Существует, конечно, но только он не совсем такой, каким его представляют человечеству.
– Лис, а Бог? Кто такой Бог?
Лис кротко вздохнул.
– Сколько раз мне задавали этот вопрос! И сколько раз я на него отвечал! И всегда я отвечал по-разному, потому что иначе не ответишь.
Взгляд у Лиса стал задумчивым.
– Человек, – продолжил он медленно и монотонно, как на уроке физики, – постоянно существует только в трех измерениях. По-вашему – длина, ширина, высота. Хотя некоторые из людей, как особое воздаяние, могут на время удаляться и в четвертое измерение, в то же самое время исчезая из перечисленных первых трех. Я же могу сиюминутно находиться в ста двадцати восьми измерениях. А что бы ты сказал о сущности, способной одновременно пребывать в ста двадцати восьми тысячах измерений? А если этих измерений будет миллион? А если миллиард? Вот теперь представь себе, что у тебя очень неспокойно на душе в твоих таких привычных трех измерениях – а если б у тебя было неспокойно на душе в миллиарде измерений? Какой емкости должна быть эта душа, как полагаешь? Так что разница только в емкости душ.
– А Саиб?
– Люди называют их «темными силами».
– Это неправильно?
– В природе нет ничего примитивного, а тем паче одноцветного. Даже черный цвет – собрание многих цветов. Как, впрочем, и цвет белый. И потом, есть же масса всяких переходов, оттенков. Как полагаешь? Вот гляди – белый, беленький, беловатый, белый в крапушку. С темным цветом та же история. Он может быть серенький, темненький, темноватый, почти черный. Только мне известно о существовании семисот сорока семи оттенков белого, а значит, и темного цвета. А я ведь существую всего лишь в ста двадцати восьми измерениях. Понятно?
– Вроде бы да.
– Вот видишь! Мы знакомы всего лишь мгновение, а ты уже стараешься не отвечать односложно. То ли будет впереди!
Лис рассмеялся, я улыбнулся как смог. От Лиса не укрылось мое состояние.
– Послушай, тебе сегодня крепко досталось. Ты лучше теперь полетай. Прекрасно восстанавливает силы. Я подарю тебе сон-сказку. Там будет море и высокие скалы, и ты на скале, и солнце, и ветер. А ветер тот такой удивительной силы, что на него можно просто лечь грудью. И он будет тебя держать. Это теплый, ласковый ветер. Этот ветер – мой добрый знакомый. Мы с ним старые приятели. Он подхватит тебя и понесет. Над морем, над скалами, над равнинами и горами.
А потом ты опустишься в море. Многие люди бояться моря. А море не враг. Ты опустишься в него, и вода будет теплая.
С этими словами Лис исчез, а я сейчас же ощутил себя стоящим над морем на высокой скале.
4
– Привет! – сказал Лис.
– Привет! – сказал ему я.
– Посмотрим взрыв сверхновой звезды?
– А где мы его посмотрим?
– В твоем сне, конечно!
– А что потом?
– А потом будут кучи космической пыли, которая разлетится по самым дальним углам, закуткам Мироздания, а после – из нее полезли, полезли, полезли всякие там вселенные и галактики, звезды и планеты. А потом на этих планетах зарождается жизнь.
Она зарождается в ответ на взрыв и переводит неживое в живое, а потом эта жизнь кочует от живого к живому – раз, два – все сложней и сложней. То есть она умница, эта жизнь, она все усложняет.
Таковы условия ее существования. Об этом с ней был договор. И этот договор скрепили, заложив его в каждую клетку с помощью особой кристаллической решетки.
А затем в живом зарождается разум.
– Зачем тогда Бог?
– А ты считаешь, что все это придумалось бы само?
– Зачем тогда человек?
– Чтобы ошибаться, конечно. Человек имеет право на ошибку. Это самое сладостное право. Для того он и наделен чувствами. Разум борется с чувствами, чувства с разумом – туда-сюда, туда-сюда. За кем будет победа? Всем интересно. Слабый разум, но зато сильные чувства. Или сильный разум, но вот с чувствами-то беда. Так и живем!
Лис рассмеялся.
– Так что, посмотрим взрыв сверхновой?
– Посмотрим.
Перед нами немедленно раскинулся черный космос. И звезды. Миллиарды звезд – живые, синие, белые, красные, мохнатые. Они собирались, сбивались в кучу, из них получались вселенные и галактики.
А далекие туманности были похожи на облака и на кораллы, а потом эти кораллы рассыпались и снова становились облаками.
– Мы летим? – спросил я Лиса.
– Конечно, летим. И во времени и в пространстве. Пришлось уменьшить пространство и во множество раз ускорить время, иначе мы не увидим этого взрыва. До него миллиарды световых лет. Вот он, гляди! – Лис показал мне на яркую вспышку впереди.
То был свет потрясающей красоты. Будто тысячи тысяч вспыхнувших солнц превратились в одно большое северное сияние – и оно ворочалось, оно вздрагивало, оно вспыхивало разными цветами и переливалось, как змея на солнце.
– Здорово, правда? – сказал Лис.
– Здорово! – ответил я, и на душе стало как-то особенно радостно, что ли.
– Вот так и появляется в этом мире жизнь! – сказал Лис и сейчас же пропал из моего сна.
5
– Давай, прорастай!
Лис сидел ко мне спиной, наклонившись вперед. Он с кем-то разговаривал. Кровать моя стояла посреди его любимой пустыни, и он сидел на самом краю моей кровати. Только что начало рассветать, но было уже очень тепло.
Я понимал, что это все только сон, и все равно мне было хорошо.
– Ну, чего же ты! Пора прорастать! – говорил Лис, а потом еще: – Ну, ладно! Ты не хочешь, чтоб я на тебя смотрел? Я и не смотрю. Мне и дела до тебя нет. Подумаешь! Вот еще! Чтоб я тобой интересовался? Да никогда!
Немного погодя Лис опять завел свое:
– Ну? Давай, расти!
– С кем это ты, Лис? – спросил я его.
– С зерном, конечно, с кем же еще! – ответил он недовольно, почти не оборачиваясь. – Оно никак не хочет прорастать! Ну же, расти!
На лапке у Лиса действительно лежало небольшое зернышко пшеницы.
– Зачем тебе зерно? – спросил я у Лиса.
– Ни зачем! – отрезал он.
– Вот это да! – обиделся я, – Пришел в мой сон, сел ко мне спиной и разговаривает с зерном! А когда я его спрашиваю, дерзит.
– А тебе во сне никто никогда не дерзил?
«Ну, всякое было», – подумал я и попросил Лиса:
– Ну, мне же интересно о чем ты разговариваешь с зерном и почему ты с ним разговариваешь!
– Ничего я с ним не разговариваю! – надулся Лис. – Как с ним можно разговаривать, если оно не хочет расти?
– А зачем тебе нужно, чтоб оно росло?
– Мне нужно проверить.
– Что проверить?
– То это зерно или не то.
– А если оно начнет расти.
– Тогда я смогу увидеть, что оно то, что у меня все получилось.
– А что должно получиться?
– Я же тебе говорю, что я создал зерно, которое должно спасти мир. А оно не растет. Как я проверю, можно ли его подкладывать людям, если я этого и сам не знаю? Пусть вырастет сначала!
Я решил схитрить.
– А как оно должно спасти мир, Лис?
– Никак! Все равно не растет.
– И все-таки! Оно начнет расти, и в этот момент ты поймешь, что оно должно спасти мир?
– Ну, да! А как же еще? Сразу все станет ясно! Ты когда-нибудь развешивал гирлянды?
– Гирлянды?
– Да, праздничные гирлянды! Сначала они сложены, правильно?
– Правильно!
– И только когда потянешь за один конец, вся гирлянда развернется, и тогда можно увидеть все ее узоры и то, какая она большая. Верно?
– Ну, верно!
– Вот так же и зерно! Это новый сорт. Очень урожайный. Я его создал, а теперь оно не хочет расти.
– Я не очень понял, Лис, ты по самому началу роста сумеешь подсмотреть его невиданную силу?
– А чего в этом особенного? Надо только, чтоб оно начало расти!
– Ну! – возвратился он к зерну. – Ты еще долго будешь так лежать?
– Погоди, Лис, как же это?
– Что как же?
– Как же это все устроено?
– Как и все в этом мире. Все же складывается, как гирлянда, и только ты начинаешь ее растягивать, как ее превращениям и причудам не видно конца. Понятно?
– Не очень.
– Хорошо! Сейчас объясню по-другому.
Что, по-твоему, объединяет все это цифры: 279453681094955947026308901941859927375623?
– Понятия не имею.
– Это потому, что ты не хочешь думать! Их объединяет то, что если сложить все эти цифры, а потом сложить все цифры в том числе, что получится от того сложения, а потом еще раз сложить все цифры и складывать так, пока не останется только одна цифра, то она будет любимой всем человечеством цифрой «9». Понятно?
– Нет!
– Господи! – Лис воздел свои глаза к небу, – Кого Ты мне послал? Как Тебе не совестно? Он же тупой! – Потом он скосил свои глаза в мою сторону и заунывно продолжил: – Все в этом мире складывается, как гирлянда! Так?
– Ну, предположим.
– Значит, с самого начала сложения можно уже предугадать то, что ждет тебя в самом конце! Можно предугадать абсолютно все.
