Ознакомительная версия.
Лоррейн Гордон повесила трубку и снова занялась клиентами. Элиас вернулся на совещание.
— Кнопф скоро будет здесь. Я хочу, чтобы к его появлению все были на своих местах. Как дела с прослушкой?
— Внизу не установить, он обязательно заметит. В квартиру тоже не проникнуть. Его дружок работает дома, а когда он уходит, их помощник по хозяйству проявляет чрезвычайную бдительность.
— Постарайтесь выманить обоих, если понадобится, можете инсценировать пожар. Я хочу, чтобы был слышен каждый звук, вплоть до его пения под душем. Где Бейкер и журналист?
— Мы следили за ними после их выхода из клуба. Они укрылись в здании «Нью-Йорк таймс», мы наблюдаем за всеми выходами.
— Вы четверо, — обратился Элиас к двум мужчинам и двум женщинам, сидевшим слева от него, — завтра полетите в Норвегию. Разделитесь на две группы. Когда ваши цели доберутся до музея, действуйте. Кнопф придет на свою явку, чтобы встретиться с ними. Займитесь и им, только аккуратно. Если повезет, его удастся взять с досье в руках.
— Вы думаете, он знает, где оно? — спросил человек, сидевший справа от Элиаса. — Почему он не забрал его раньше, чтобы вручить им?
— Потому что он не собирался этого делать. Кнопф не предатель, он никогда бы от нас не отвернулся, если бы ничто не угрожало этой Сьюзи Бейкер. Но у каждого из нас есть своя ахиллесова пята. У него это сенатор Уокер. Он его любил и всегда вел себя как его сторожевой пес. Подозреваю, что он любит его до сих пор. Я бы предпочел, чтобы было не так, но ничего не поделаешь, у нас нет выбора: необходимо заставить замолчать всю эту публику, благо она немногочисленна. Когда Кнопфа поймают с поличным, он снова встанет в наши ряды, он человек благоразумный.
— А его друг? — спросил человек справа.
— Когда вы наконец установите там «жучки», мы узнаем, что ему известно, что нет, и поступим соответственно.
— Вы не считаете, что лучше отпустить поводья? — заговорил другой сотрудник. — Если им не удастся покинуть страну, как же они попадут в Осло?
— Поверьте, Кнопф им это устроит. Если бы им слишком легко удалось сбежать, это бы его насторожило.
* * *
Сьюзи привыкла спать на полу, но для Эндрю это было мучением. Он растирал себе бок и корчился от боли.
— Можно было бы попробовать через Канаду, — сказал он, наклоняясь к монитору Долорес.
— Что попробовать?
— Но надежнее через Мексику. Оттуда можно было бы добраться до Гватемалы и вылететь из Гватемала-Сити в Европу. АНБ в Центральной Америке недолюбливают.
— Добираться до места назначения шесть-семь дней? С ума сойти!
— Я тоже люблю аэропорт имени Кеннеди. Вылетев из него, мы бы уже завтра приземлились в Осло, а может, были бы уже мертвы, что, кстати, более вероятно.
— Звонить с этого телефона — тоже риск?
— После Уотергейта журналистов больше не подслушивают. Не представляю, чтобы правительство осмелилось поставить на прослушку «Нью-Йорк таймс»: уж больно рискованно! Куда ты собралась звонить?
— В свое агентство путешествий, — ответила Сьюзи, с вызовом глядя на Эндрю.
— Они начинают работу в 5 часов утра?
* * *
Стэнли посмотрел на будильник и закатил глаза. Издав злобный рык, он отшвырнул одеяло к ногам, встал, накинул халат и крикнул надрывающемуся телефону: «Иду!»
— Ты что-то забыл? — спросил он, схватив трубку.
— Это Сьюзи. Стэнли, мне надо поговорить с Арнольдом.
— Ты в курсе, который час?
— Это срочно.
— Как будто у тебя бывает по-другому!
— Не бросайте трубку, Стэнли, в этот раз все действительно серьезно и касается самого Арнольда. Разбудите его и передайте ему трубку, очень вас прошу!
— Его нет и не будет несколько дней. Он сделал мне приятный сюрприз — оставил сообщение на нашем автоответчике. Как ты догадываешься, я не знаю, где он. Что ты хотела ему сказать?
— Хотела попросить помочь мне побыстрее попасть в Осло. «Побыстрее» — значит немедленно!
— Сядь в самолет и лети!
— Обычная авиалиния исключается.
Стэнли, наматывая на палец телефонный шнур, смотрел на фотографию Арнольда, сделанную в Белизе: редкий случай, когда они позволили себе отдохнуть, хотя даже тогда Стэнли почти не сомневался, что Кнопф выбрал это направление неспроста.
— Если я помогу тебе попасть в Норвегию, то есть хотя бы малая надежда, что ты там останешься? Красивая страна, ты могла бы обрести там счастье, тем более что ты обожаешь холод!
— Если вы поможете мне, Стэнли, то обещаю: ни вас, ни Арнольда я больше не побеспокою.
— Твои бы слова да Богу в уши! Дай подумать. Встретимся через час у катка в Центральном парке.
Повесив трубку, Стэнли взял со столика фотографию и прошептал своему другу:
— Надеюсь, ты сдержишь слово, старина, иначе, вернувшись, ты уже меня здесь не найдешь.
Парк еще тонул в предрассветных сумерках, но на дорожках уже появились первые бегуны, выпускавшие клубы пара при каждом выдохе. Стэнли расхаживал перед входом на каток, хлопая себя руками по бокам, чтобы не окоченеть. Когда Сьюзи дотронулась до его плеча, он вздрогнул.
— Брось эти шутки, у меня слабое сердце!
— Простите, окликать вас было бы рискованно.
— Что ты натворила на этот раз? Хотя нет, не отвечай, ничего не желаю знать!
— Вам удалось?..
— Кажется, ты спешишь? Тогда молчи и слушай.
Посмотрев через плечо Сьюзи, Стэнли спросил:
— Кто это наблюдает за нами из-за дерева?
— Друг.
— Клоун!.. Явишься к стойке «Атлантик Авиэйшн» в аэропорту Тетерборо в 11 часов, назовешься миссис Кларкс. Если за тобой увяжется этот простофиля, который возомнил себя неведомо кем, выдай его за своего телохранителя. К вам подойдет человек и проведет вас мимо контроля.
— А потом?
— Потом ты доверишься мне и завтра приземлишься в Осло.
— Спасибо, Стэнли.
— Можешь не благодарить. Думаю, Арнольд бы меня одобрил. Я делаю это для него, а не для тебя, хотя, к сожалению, это почти одно и то же. Прощай, Сьюзи.
Стэнли сунул руки в карманы и зашагал прочь. Проходя мимо дерева, за которым прятался Эндрю, он, не оборачиваясь, бросил:
— Не валяйте дурака, молодой человек!
Сказав это, Стэнли растворился в тумане парка.
— Все в порядке, — сказала Сьюзи, подойдя к Эндрю, — билеты в Норвегию готовы.
— Во сколько вылет?
— В одиннадцать, из Тетерборо. Объясню по пути.
Эндрю достал из кармана полученный от Саймона конверт и вынул из него две сотенные купюры.
— Сядешь в такси. Лавки в районе Нолита открываются в восемь. Купишь для нас теплую одежду. Заодно захвати туалетные принадлежности, два фонаря, вообще все, что сочтешь необходимым.
— Мне понадобится вдвое больше, — сказала Сьюзи.
— Я говорю о свитерах и зубных щетках, а не о смокинге и вечернем платье.
— А чем займешься ты, пока я буду заниматься шопингом?
— Тебя это не касается. Встретимся без четверти девять по этому адресу. — Он черкнул адрес на бумажке. — Я буду ждать на тротуаре.
* * *
В кафе толпились полицейские в форме — ничего странного для заведения напротив конюшен конной полиции.
Вэлери толкнула дверь и, увидев сидящего у стойки Эндрю, посуровела. Поздоровавшись по пути к бару с несколькими посетителями, она протолкалась к Эндрю. Полицейский, пивший кофе, уступил ей табурет и ушел за столик в углу, к друзьям.
— Что ты здесь делаешь? — спросила она шепотом.
— Пришел повидаться.
— Здесь не самое подходящее место. Ты в розыске, твоя фотография красуется у входа в участок.
— У твоих коллег привычка взирать на мир сверху вниз, из седла. Никто не обратил на меня внимания. Кому придет в голову, что гонимый по собственной воле заявится прямиком в лапы преследователя?
— Что ты натворил, Эндрю?
— Проявил интерес к делу, затрагивающему людей на самом верху.
— Мало тебе Аргентины?
— Мне нужна ты, Вэлери.
— Понадобилась моя помощь? Ты для этого пришел?
— Нет, ты мне нужна, чтобы жить. Я по тебе тоскую. Хотел, чтобы ты это узнала, прежде чем я отсюда уберусь.
— Куда ты отправляешься?
— Далеко.
— Когда назад?
— Вот уж не знаю! Это опаснее Аргентины.
Вэлери поставила чашку на блюдце и уставилась на поднимающийся над кофе пар.
— Не хочу, Эндрю! Не хочу больше ночевать в кресле в больничной палате и молиться, чтобы ты очнулся. Все, кто толпился у твоего изголовья, спрашивали, не мучился ли ты во сне, до меня самой никому не было дела. Я молча страдала, глядя на тебя и вспоминая, что в день нашей свадьбы ты любил не меня, а другую.
— Ты была для меня единственной причиной цепляться за жизнь. Я знал, что ты рядом, иногда до меня доносился твой голос. Мне хотелось вымолить у тебя прощение, и это придавало мне сил и желания выкарабкаться. Я не мог пошевелиться, язык тоже не ворочался. А когда открыл наконец глаза, тебя не было. Я понимаю, что натворил, и кляну себя за это, только я тебе не изменял. Я на все готов, лишь бы ты меня в конце концов простила. Думаешь, мне не хочется стать лучше — таким, чтобы ты захотела прожить со мной жизнь?
Ознакомительная версия.
