Ознакомительная версия.
Потребовалось время, чтобы Луиза поняла, что творится в саду. Все посаженные растения приобретали красный цвет. Она позвонила в питомник насчет сирени — ей полагалось быть светло-лиловой, Луиза сохранила товарный чек, и в нем сорт значился как «Вечерний туман». Сотрудник питомника ответил, что есть оттенки розового, которые на солнце отливают красным. Луиза все меньше и меньше верила словам сотрудников питомника.
Тем временем распустились розы, открыв взору алые лепестки. На этикетке значилось название сорта «Солнечный луч», исходя из которого Луиза ожидала желтых лепестков и оранжевой сердцевины. Она заказала в питомнике салат-латук, но и он постепенно краснел. И наконец, ранним вечером, когда она собирала первый урожай красноватой фасоли, случилось нечто странное. Это был чудесный летний вечер, тихий и синий. Луиза старательно ухаживала за садом, который ее мать и тетка советовали обходить стороной. Овощи росли быстро. Сад был теперь в неплохом состоянии, тем более что Луиза была новичком. Голуби над ручьем начали томно стонать, москиты разбушевались. Но Луиза вдруг заметила, что есть еще одна сила природы, которой следует остерегаться: сама почва стала красной. Луиза взяла пригоршню земли и растерла ее между пальцами. Когда она отряхнула руку, ее пальцы были в крови. К ладони приклеилась маленькая косточка.
Луиза вышла из сада и плотно закрыла калитку. Войдя в дом, она позвонила в полицию.
— У меня во дворе кровь, — сообщила она диспетчеру.
После того как об этом звонке узнали в городе, все решили, что сумасшествие Луизы не за горами и если сделать ставку на то, что в августе она окончательно спятит, то можно огрести целую кучу денег.
Фрэнк Мотт, шеф полиции, послал своего сына Джонни проведать Луизу.
— Помни, она — родственница Хэлли Брэди. Будь вежлив, — напутствовал он.
Джонни ухмыльнулся и поехал к дому Брэди. Он постучал в дверь, но никто не ответил. Джонни обогнул дом и зашел со стороны двора. Он перебирал в уме все возможные фразы типа «Забавно, что мы встретились!» или «Где ты пропадала целую вечность?» на случай, если встретит ее во дворе. Когда же встретил, то не произнес ни слова.
— Ты издеваешься надо мной? — спросила Луиза, заметив его. Того самого красавца из бара, которого послала к черту. — Это розыгрыш?
— Ты всю жизнь будешь поминать мне, как я в детском саду ударил тебя по голове? — спросил Джонни.
— Мне показалось, что ты сказал тогда «тук-тук».
— Я просто хотел привлечь твое внимание.
Когда Джонни нашел ее, Луиза мерила шагами сад. Участок оказался на удивление большим. Она остановилась у забора, который недавно покрасила в белый цвет. Он блестел под лучами заходящего солнца.
— Случались ли в городе убийства? — спросила она.
Джонни подошел и встал рядом с ней. Он обратил внимание, что сад выглядит великолепно. Он никогда не видал подобной красоты.
— Ты что, садовод? — спросил он.
— Были случаи исчезновения, похищения, обезглавливания людей? — настаивала на своем Луиза. — Тут, похоже, массовое захоронение, склад трупов.
— Ты все время на чем-то зацикливаешься, — сказал Джонни Мотт. Когда Луиза взглянула на него, в ее глазах была боль. — В этом нет ничего плохого, — поспешил исправиться Джонни. — Я и сам такой же, поверь.
— Тогда проверь городские архивы и расскажи мне. И в Леноксе тоже проверь. Может, человека убили там, а труп привезли в Блэкуэлл.
— Не было никаких убийств, похищений, обезглавливаний. Даю тебе честное слово.
— Тогда откуда здесь это? — Луиза показала ему обломочек кости.
— Может, собака оставила? — предположил Джонни. — Например, бассет-хаунд Тима Келли поймал кролика? Я могу его арестовать. Бассет-хаунда, конечно, а не Тима.
Она смутилась, а потом набросилась на него:
— Издеваешься, да?
— Ничуть.
Джонни заметил, что на ней какой-то наряд из москитной сетки и большие сапоги вроде тех, в которых ходят ловить угрей.
— Ну, может, самую малость, — улыбнулся он.
— Думаешь, я не знаю, что в городе делают ставки — сойду я с ума или нет? Я слышала разговоры на заправке. И твои дружки что-то говорили обо мне в баре.
Лицо у Луизы порозовело. Еще миг — и оно покраснеет. Так же было и в детском саду после того, как Джонни ударил ее. Он ужасно испугался, когда увидел, что она покрылась пятнами. Потом он часто видел, как она садится в автобус, чтобы ехать в школу, в Ленокс. Автобус останавливался как раз возле его дома.
— На самом деле спорят не о том, сойдешь ты с ума или нет. Спорят о том, когда это случится.
— И какую ставку сделал ты?
Они подошли к парадной двери. Это была настоящая старинная дверь, самая старая в городе. Зимой в трещины набивался снег. Летом в дереве заводились шершни.
— Я не участвую в пари.
— Пошел к черту, — снова сказала ему Луиза, и он снова растерялся. Луиза больше не могла держать себя в руках. Она чувствовала обиду и что-то еще. Она захлопнула за собой дверь и повернула замок, и не на один оборот, а на два, хотя все в городе знали: дверь в доме Брэди такая шаткая, что во время шторма всякий раз слетает с петель.
Вскоре после этого Луиза пошла в Блэкуэлльский музей, который находился как раз напротив книжного магазина. Музей располагался в старом доме, одна энергичная старушка продавала билеты, управлялась в сувенирном магазине и дважды в день проводила экскурсии. Луиза вспомнила, как девочкой ходила сюда, разглядывала вещи, которые остались от экспедиции Брэди: ложки и вилки, горшки и чугуны, деревянные колеса. Стояли чучела в стеклянных шкафах, образцы местной фауны, добытые сто лет назад: бобры, белки, лисы, волк, у которого на спине расползлись швы, несколько побитых молью летучих мышей.
Была тут и витрина с ископаемыми. Один обломок кости очень походил на тот, который Луиза нашла в саду.
— А в этих местах водились динозавры? — спросила Луиза у шустрой старушки, на столе которой лежал сэндвич с салатом и тунцом. Луиза ела такой же каждый день в 10.30 на ланч.
— А как же! — ответила женщина. Это была Арлин Келли, ее сын Тим и трое внуков держали бензозаправку. Кто-нибудь из семьи Келли испокон веку владел этой заправкой, и Арлин выкупила ее у своей кузины Карлы, когда та оставила дело из-за ранней инвалидности и перебралась на курорт Делрэй-Бич. — Луиза Партридж, если не ошибаюсь? Как здоровье, детка?
Арлин поставила свои деньги на седьмое сентября, это был день ее рождения. Она сама всегда становилась немного сумасшедшей в преддверии этого дня и потому находила весьма вероятным, что у Луизы крыша съедет именно седьмого сентября.
— Спасибо, хорошо. А какие именно динозавры?
— Эвбронты. Они были плотоядные. Мы обнаружили останки. Они выставлены вон в той витрине про доисторический период.
Посмотрев на витрину с доисторическими останками, Луиза села в материнский джип и поехала домой. Некоторое время спустя начались какие-то странные телефонные звонки: как только она брала трубку, на том конце провода трубку клали. Сначала она подумала, что звонят из газеты «Блэкуэлльский вестник», хотят предложить ей подписку. Но затем она пришла к выводу, что звонит Джонни Мотт. У нее не было ответа на вопрос, чего ради этот красавец, который считает ее ненормальной, звонит, а потом кладет трубку, то есть сам ведет себя как ненормальный. Но она что-то ощущала, снимая трубку, какое-то томление, что ли. Поняв, что это глупое томление, она перестала брать трубку, а телефон так и продолжал трезвонить.
Луиза послала официальное письмо в деканат Гарварда. Она написала, что она выпускница. Не стала упоминать о том, что бросила учебу в Кембридже. Вскоре ее связали с экспертами-палеонтологами из музея Пибоди, которым она рассказала о своих находках. А три дня спустя на «Вольво»-универсал, набитом инструментами, прибыл аспирант по имени Брайан Алтер. Дни становились все жарче, мухи пролетали разве что изредка.
— Прекрасный край! — одобрил Брайан, пожав руку Луизе, которая вышла ему навстречу. — Прекрасный дом! — воодушевился он еще больше.
— Да, если бы не кости у меня в саду. — Луиза повела его во двор.
— И это прекрасно, если взглянуть с точки зрения моих профессиональных интересов.
Они поднялись по каменным ступеням, прошли мимо сада, который мать и тетя Луизы засаживали каждое лето — заурядный кусок земли, на котором ничего необычного никогда не происходило. Старый же сад представлял собой буйство красных красок. Все росло так быстро и так пышно, что белый забор, недавно покрашенный Луизой, почти исчез в зарослях.
— Ого! — воскликнул Брайан и указал на кроваво-красные побеги. — А это что за овощ?
— Зеленая фасоль, — ответила Луиза.
Когда она показала ему почву и обломок кости, Брайан наморщил лоб. Он не отпускал шуточек насчет бассет-хаунда, и Луизе хотелось, чтобы Джонни Мотт оказался рядом. «Вот смотри! — крикнула бы она ему. — Человек не видит здесь ничего смешного!» Ей подумалось: а вдруг ее сад покраснел неспроста, как неспроста ты натыкаешься на карту в бардачке автомобиля в ту минуту, когда над тобой нависла угроза сбиться с пути. Она подумала: а вдруг причина кроется в Брайане и сад покраснел ради того, чтобы привести его сюда, к ней, мимо Мэсс-Пайк, прямехонько к двери ее дома? Во многих отношениях он — идеальная партия: симпатичный, с дипломом Гарварда, образованный, вне всяких сомнений, джентльмен. Может, сама судьба послала Луизе ее любовь?
Ознакомительная версия.
