Ванин смотрел с высоты президиума на присутствующих и не без сарказма рассматривал то толстую фигуру бывшего банкира Винивитина, то медиамагната Гусакова и беглого олигарха Борисова, бывшего стального магната Саруханяна. Все они, конечно, хотели вернуться, но вернуться «на коне». Если они не увидят реальной силы за нашим Трешкиным, который себя называет лидером партии, лояльной власти, а на деле сам стремится к этой власти, то эти люди не дадут ни рубля. Судьба Саввы Морозова их не привлекает. И все как-то выглядит показушно, сатирично. Значит максимум, что можно извлечь из этого мероприятия, это отдохнуть на концерте и пообщаться со своими российскими бизнесменами, а по сути от такого общения толку мало. Но тогда непонятно, для чего все это?
Надо заметить, что перед поездкой в Латвию Ванин, Трешкин и Исмаилов встретились вновь и сошлись на том, что председателем партии все-таки лучше быть Трешкину как ее идейному вдохновителю. Название решили оставить предложенное Ваниным, потому как уж больно оно понравилось, тем более было согласовано наверху, и концепция его одобрена.
Ванин не очень стремился скрывать свой скепсис по отношению к деятельности своих новых друзей. Он пришел к выводу, что если такие люди как Трешкин и Исмаилов, действительно, придут к власти, что маловероятно, то от государства не останется «камня на камне». И потом, кто их туда пустит? Не те нынче времена. Поддержка беглых олигархов – это уже проигрышная позиция. «Запад нам поможет» – это не про нас. Это сегодня неприлично.
Ванин старался быть незаметным, не светиться и заранее обезопасил себя тем, что перед отъездом сообщил в администрацию Шайкину о готовящемся мероприятии и о своем несогласии по ряду вопросов с его организаторами. «Политическая борьба покруче бизнеса будет, – сказал Александр Борисович. – Ты, брат, не переживай. У нас все схвачено. Главное, сам там с беглыми не светись».
Ванин в Юрмале повел себя так, что в нем сразу увидели оппозиционера по отношению к собравшимся. И тут же появилось несколько человек, сочувствующих ему и стайкой следующих за ним по пятам.
Сергей Арнольдович следил за ходом съезда, где делегаты, перебивая друг друга, пытались донести до Трешкина, «Цезарем» восседающего на трибуне, свое видение перспектив новой партии, и пытался понять истинную цель этого представления: то ли эти люди реально хотят власти, то ли это организованное представление для чего-то другого, во что он не посвящен.
И тут Ванин увидел, что Исмаилов постоянно крутится вокруг вице-президента одной из самых крупных в стране нефтегазовых монополий, и там же, около него, находятся бывший банкир Гусаков и Винивитин, а также другие беглые олигархи. Тут же к ним пристроились операторы с камерами, журналисты, представители различных телевизионных каналов. «Господи, – подумал Сергей Арнольдович, – они же его погубят. Неужели он не понимает, что на него наброшена сеть? Что его подставляют? Или, может, мне это только кажется?»
– Не кажется, – услышал он знакомый голос Иуды.
– А ты как здесь? – спросил он его, сидящего рядом на свободном стуле в легком летнем костюме как и у Ванина.
– Я – где ты, – ответил Иуда. – Ты же знаешь, как только я нужен, сразу рядом.
– Что ты думаешь по этому поводу? – и Ванин указал на небольшое скопление людей, отделившихся от общей массы, в центре которого выделялся высокий приятной наружности человек с буйной седеющей шевелюрой, и с благожелательным выражением на лице, слушавший окружавших его людей.
– Вы спрашиваете про Виктора Александровича? – переспросил Иуда.
– Да, про него, родимого, – ответил Ванин.
– Я думаю, что этот съезд и весь сыр-бор спланирован и организован для того, чтобы свалить этого человека и поставить на его место другого, лояльного к тем, кто в этом нуждается, – ответил Иуда. – Не считая организационного вопроса, конечно!
– И кто они? – спросил Ванин.
Иуда усмехнулся:
– Тебе вот так возьми и все расскажи. Надо подумать.
– Ты хочешь сказать, что вот так сразу не можешь? – укусил его Сергей Арнольдович.
– Да, не могу. Пока не могу, – ответил Иуда. – Хотя постой… Кому здесь нечего делать? А он здесь. Да еще на собственной яхте. И кто еще здесь в полном составе, и непонятно, почему всю семью с сатрапами приволок?
– Это люди одного клана, старая гвардия, – вырвалось у Ванина.
– И этому клану нужно влияние на эту монополию. Виктор Александрович не их человек, понимаешь теперь?
Иуда ехидно улыбнулся, в упор глядя на вытянувшееся лицо Сергея Арнольдовича, который вдруг понял, что весь этот маскарад на съезде в Юрмале был задуман только ради одного: свалить Хрунова Виктора Александровича, взять контроль над крупнейшей государственной монополией путем внедрения своего человека. – Умно!
– Да, – произнес Ванин вслух, – вот это уровень, вот это организация! Выходит из всех, присутствующих здесь, сделали игрушку. Но как? Через кого? Мы же все здесь марионетки. Следовательно, схема работает без меня, «участвую, но не вхожу». Интересно, сколько им отвалят за эту аферу, моим заклятым друзьям, Трешкину и Исмаилову? Да, наверное, еще и Шайкину перепадет?
– Думаю, достаточно, – отозвался Иуда.
Ванин подозвал начальника своей охраны и на ухо дал ему какие-то инструкции и протянул записку.
Когда тот ушел, Иуда повернулся к Ванину:
– Это очень разумно. И знаешь, что еще будет полезно сделать?
– Что? – полюбопытствовал Ванин.
– Об этом должен знать Бритов. Он сумеет распорядиться этой информацией как надо. И главное, к себе его еще быстрее приблизишь. Пусть это ему передаст Попов. И помни, что люди Шайкина или кого-нибудь еще другого, смотрящего здесь, тоже есть. И если они не сработают, и Хрунов уцелеет… О-о-о, это будет очень большая проблема для нашей «сладкой парочки» и для их работодателей.
– Догадываюсь, – согласился Ванин. – Но моя задача – наказать этих двух ублюдков.
– Согласен, – ответил Иуда. – Это возможно только при одном условии: если задуманная ими провокация провалится.
– Потерпи, Иуда, – успокоил его Ванин. – Сейчас что-то должно произойти. Весьма важное. Ждем.
Ванин непрерывно смотрел на высокую фигуру Виктора Александровича в окружении прессы и новых российских оппозиционеров в изгнании. Неожиданно тот стал кого-то искать глазами в президиуме и остановился на Ванине. Сергей Арнольдович утвердительно кивнул ему головой. В одно мгновение охрана Виктора Александровича оттеснила в сторону представителей прессы, и он прямиком направился к трибуне. Одним движением руки отстранил прилипшего к ней Трешкина, и, обратившись к присутствующим, спросил:
– Что здесь происходит, господа? Меня пригласили на встречу с бизнесменами, с нашими соотечественниками, а на деле с какими-то заговорщиками в бегах и чуть ли не террористами, призывающими выступать против законной власти в России, мать вашу? Я доложу руководству страны, чем вы здесь занимаетесь, политиканы хреновы. – Он повернулся к присутствующим, к президиуму собрания, подошел к Трешкину. – А тебя, я вообще засажу, если еще где-нибудь встречу. Знали, сволочи, где собраться, но ничего, ФСБ вас и здесь достанет. Они не смогут – я сам вами займусь, сучье племя, – зло закончил Виктор Александрович. – Ишь чего надумали: Россия катится к тоталитаризму… Власть надо им сменить. Мало награбили? Еще хотите? Так вы получите.
К концу его речи в зале не было никого кроме журналистов. На выезде из Юрмалы по дороге в аэропорт образовалась гигантская пробка. Именно такой реакции ожидал Сергей Арнольдович, когда через своего начальника охраны передал записку Хрунову, в которой было написано буквально следующее. – «Вас пригласили сюда, чтобы скомпрометировать перед властью связями с нежелательными людьми. Держитесь подальше от беглых оппозиционеров. Срочно с трибуны нападите на них. Припугните. Это единственный шанс». Подпись – друг.
На словах Хрунову передали, что записка от Ванина.
Поздно вечером, когда страсти поутихли, а из концертного зала «Дзинтари» перестали доноситься звонкие голоса будущих звезд эстрады, Ванин и Виктор Александрович прогуливались по берегу Рижского залива, освещенного гирляндами красочного салюта в честь шоу «Новая волна». Вице-президент снял обувь, задрал штаны и пошел по мелководью.
– Поверите? – обратился он к Ванину, – год не отдыхал, все дела да дела. Жить некогда. А вы, Сергей Арнольдович, видать, также? – спросил он.
– Как по-другому? Тружусь яки пчелка.
Оба улыбнулись – все было понятно без слов.
