Сели мягко, только хрустнули стебли кукурузы, которых касались края корабаля. Створки отсека открылись. Славик с трудом вытянул ноги и опустил их на землю. Через минуту тишины запели сверчки. Во дворе лаял Полкан.
-Ребята, - сказал Славик еле слышно, - я пошел.
-Счастливо, - ответили ему. - Завтра придешь?
-Приду, - пообещал он, хотя не был в этом уверен.
Полкан бросился ему навстречу, завизжал, запрыгал, дергая цепь, стараясь лизнуть в лицо.
Окно в кухне светилось. Славик вошел в сени, отворил дверь... На пороге кухни стояла... мама! Она схватила его обеими руками.
-Славик!!! Живой!!!
Половину следующего дня Славик (он проспал до одиннадцати, и еще не выспался) провел с родителями, которые осматривали его и ощупывали, словно он был фарфоровый и они получили его по почте.
Была, конечно, жуткая головомойка и расспросы, и поцелуи, и бабушкины охи и ахи, и клятвы мамы "больше от нас никуда ни ногой", и Славиу казалось, что теперь уж до самой старости его не отпустят даже в хлебный магазин.
В то, что он побывал на острове Пасхи, родители то верили, то не верили. Впрочем, маму это, кажется, не особенно интересовало - главное, что ребенок жив и здоров. Зато папа морщил лоб и чесал нос, когда Славик произносил слова "остров Пасхи", "моаи", "Рано-Рараку", и поглядывал на сына изучающе.
А бабушка, слушая внуков рассказ про остров и все остальное, как начала качать головой, так и не могла остановиться. Заметив это, отец забеспокоился и выпроводил бабушку в безопасное место - на кухню, заниматься обедом, и та за привычным делом действительно пришла в себя. Чистя картошку, нарезая лук, возясь с мясом, бабушка путешествие внука на какой-то остров Пасхи (спаси, Господи, и помилуй!) на краю света уложила в ту область мозга, где у нее хранилась, должно быть, всякая несъедобная чертовщина. Готовя обед, она потихоньку крестилась, и борщ забыла посолить, зато жаркое посолила трижды...
После обеда Славик отправился на огород.
-Пойди с ним, - велела мама папе, - вдруг эти пришельцы захотят опять куда-нибудь полететь.
-Они же теперь с родителями, - возразил отец, неохотно вставая.
-Кто знает, - был мамин отет, - что у них за родители.
Старший Стрелцов ничего больше не сказал и вышел, сильно согнувшись в дверях, за сыном во двор.
-Матриархат, - произнес он слово, которое вполне можно было принять за инопланетное. - Или что-нибудь похуже.
-Па, - попросил Славик, - может, ты не пойдешь сейчас?
-Конечно, не пойду, - сразу же согласился отец. - Но вообще-то, нам, как ты сам понимаешь, нужно встретиться. Ты там скажи об этом.
Славик кивнул. Пускай поговорят, им тоже есть, наверно, о чем.
На Славикины шаги вышел Молк и тут же позвал остальных. Только Славик уселся, Молек его огорошил:
-Мы послезавтра улетаем.
-Как? - даже не поверил Славик. - Так рано?
-Пора. Нам еще долго лететь назад, а ведь скоро в школу. Да и ты пробудешь здесь недолго.
-Сильно попало? - спросил землянин, вглядываясь в лица подходящих один за другим маленьких друзей. Грипа шел позади всех и, судя по опущенной голове, был уже не командиром, а, наоборот, самым виноватым из всех.
-Попало, - признался Пигорь. - Сказали: больше от нас - никуда.
-Мне сказали то же самое, - вздохнул Славик. - До чего же они одинаковы!
Питя протолкался вперед, Славик поднял его на колено.
-У вас еще столько тайн! - сказал тот. - Я, когда вырасту, обязательно опять прилечу сюда.
-Чего ты! - буркнул Пигорь. - Мы же еще не прощаемся.
Из кукурузы вышел еще один космонавт.
-Здравствуй, Славик. Меня зовут Вуслан. Я папа Щипана. Извини, пожалуйста, мальчики должны пройти одну процедуру...
Славик спустил Питю с колена и встал.
-Увидимся? - спросил он у друзей.
-Только к вечеру, - ответил за всех Молек. - Мы будем готовить корабль к полету.
Славик вспомнил, о чем просил отец, и только хотел сказать об этом, как Вуслан сам обратился к нему:
-Мы бы хотели встретиться с твоими родителями. Ты скажешь им об этом?
-Папа тоже хочет. Он меня за этим и прислал, - чуть приврал Славик.
-Тогда пусть твой папа, сообщит, где. Лучше сегодня же вечером.
-Хорошо, я сбегаю.
И Славик понесся домой. Но на полпути перешел на шаг: он почувствовал себя важной персоной - послом. Причем, не представителем всего.лишь какой-то державы, а целой планеты Земля!
Отец предложил встретиться в бабушкином доме. Бабушка важности события не поняла и спросила:
-Гости будут?
-Будут. - И отец сказал озабоченно: - Надо будет продумать обстановку. Ты, Славик, можешь идти. Лена! - позвал он жену. - Ты мне нужна...
Встреча двух цивилизаций
Ровно в девятнадцать часов посол планеты Земля снова отправился на огород. В руке он нес большую круглую корзину.
Дозорным у пришельцев был на этот раз Питя. Он, как всегда, раскачивался на кукурузном стволе.
-Ну что? - закричал он. - Ваши готовы?
-Готовы. А ваши?
-Причесываются. Сейчас выйдут.
-Мои тоже причесываются. Такие важные! Папа японскую рубашку надел.
-Интересно, о чем они будут говорить? -Амплитуда Питиной кукурузины становилась все меньше.
-А кто их знает! Найдут о чем. Уровень цивилизации, контакты...
-Слышь, Слав, а ты где будешь? При них?
-Папа сказал: не нужно. Они - там, я - здесь.
-Ура, - негромко сказал Питя и тут же приложил палец к губам. - Идут!
Из кукурузного леса вышли один за другим семеро космонавтов. Еше шестеро, наши знакомые, сопровождали их. Родители были в блестящих шапочках, похожих на среднеазиатские тюбетейки.
Славик поставил корзину на землю, семеро, помогая друг дружке, забрались в нее.
Внука Андреевны, важно шествующего по огороду с корзиной в руке, заметила из своего двора Евдокимовна.
-Ты чего это набрал-то?
-Я? - чуть замешкался с с ответом посол. - Я огурцы несу. - И переместил корзину на левую, подальше от Евдокимовны, руку.
-Ай Андреевна солить собралсь? - Евдокимовна была само любопытство.
-Малосольные, сказала, хочет опять сделать, - хозяйственным тоном ответил Славик.
-Дак ты, небось, желтых набрал?
Славик покосился на серебристые тюбетейки инопланетян.
-Желтых ни одного, все зеленые. С пупырышками еще. Корнишончики.
Евдокимовна поцокала языком и заторопилась, слава богу, домой.
Славик ступил на крыльцо, приосанился. Прошел сени, кухню... Отец при его появлении в комнате встал, встала и мама. Бабушка по отцовскому сигналу заторопилась выйти: на семейном совете было решено не подвергать старушку стрессу.
Старший Стрельцов взял из рук сына корзину и поставил ее на два сдивиутых стула, на которых была расставлена взятая у Нинки игрушечная мебель - диван и стулья.
Гости с планеты Кукурбита выбрались из корзины, не предполагая, наверно, для каких целей она служит на Земле, начали оглядывать комнату. Один из них, по всей видимости, командир, сказал:
-Здравствуйте! Жители далекой планеты Кукурбита приветствуют жителей Земли!
-И мы приветствуем вас! - ответил отец Славика торжественно. - Садитесь, пожалуйста!
Все сели, командир продолжал стоять. Он представил пришельцев:
-Вуслан, Кроман... - Называемые вставали и кланялись. - Фергей, Таксим, Филья, Живан. - После всех назвал себя: - Мазиль. - И сел, готовый слушать землянина.
Славикин папа представился:
-Андрей Стрельцов. - Кивнул в сторону жены: - Елена. - Он глянул в сторону Славика и тот понял: его миссия окончена.
Посол вышел из комнаты и увидел во дворе Евдокимовны обеих бабушек. До него донеслось:
-Укроп... Чеснок... Сельдерей... Хрен...
Они так увлеклись, что Славика не заметили.
А он побежал-заторопился на огород, где его ждали семеро маленьких друзей.
И тем, и другим было о чем побеседовать. Дети говорили о том, что недавно - еще вчера - видели, о близкой разлуке и о будущей встрече, без которой им теперь нельзя. Родители... Вот о чем говорили взрослые, я не могу сказать. Я там не был, со Славикиным отцом не знаком. Знаком только со Славиком, и его рассказов мне вполне достаточно. Когда же Славик спросил у отца, о чем беседовали тем вечером две цивилизации, он ответил, что это был взрослый разговор, и что о нем он расскажет, когда Славик чуть подрастет.
Журавль в небе или синица в руках?
День был солнечный, ясный, тихий, неторопливый, в крапинку. Почему в крапинку? Он был весь в ласточках-касатках, которые сновали в небе, ловя раскрытыми клювами всякую мошкару.
Кубик и Славик лежали на лугу возле самой речки и смотрели в небо. На холсте, укрепленном на этюднике, было всего три мазка, три главных цвета этого дня, три его приметы: голубой мазок, зеленый и желтый. Художник сделал их, успокоился и лег на траву.
Луг был давно скошен, лишь в небольшой ложбинке, где лежали наши друзья, трава осталась нетронутой.
О путешествии на остров Пасхи было уже почти все переговорено, и Славик перебирал в уме самые яркие воспоминания: как он понял, что не камень стоит у подножия горы, а каменная голова; и как удивился Рафаэль, когда увидел в проеме дверей Садима, как нежно назвал гномиком... Он показал Кубику ронго-ронго; художник долго держал на ладони щепочку со странными знаками, даже понюхал ее...
