Разговор у них, как обычно, не клеился. Если цель — уложить его в постель, то для этого потребуется больше усилий. Подстраиваясь под его шаг, Джейни насмешливо спросила:
— Чем вы, собственно, занимаетесь в Нью-Йорке, Зизи? Лошадей здесь маловато…
— Patron отправляет меня в турне, — ответил он и спросил шутливо, с оттенком сексуального намека в тоне:
— Будете по мне скучать?
Это ободряло. Джейни подумала, он принадлежит к мужчинам, которым нравится воображать, что по ним сохнут все женщины.
— А как же! — ответила она, подхватывая его тон. — Боюсь, как бы не умереть от тоски.
— Это хорошо. Тогда я обязательно вернусь в Нью-Йорк. Вот это да! Неужели он такой глупец? Так она и поверила, что он вернется в Нью-Йорк ради нее! Они ведь едва знакомы.
— Когда бы вы ни вернулись, Зизи, знайте, я буду вас ждать. — Ее тон нельзя было назвать серьезным, но взгляд позволял пред положить, что между ними что-то есть. Она в любое мгновение ждала начала ухаживаний.
Но он лишь нахмурился и, устремив взгляд вперед, будто высматривал там что-то важное, прибавил шагу. После нескольких минут молчания Зизи спросил:
— Где вы сейчас живете?
— В отеле. — Она постаралась не выдать голосом разочарование. — На Шестьдесят третьей улице.
— В таком случае мы уже пришли, — сказал он учтиво. — Полагаю, здесь я вас покину.
Оказалось, они действительно дошли до ее угла и стояли напротив магазина Роберто Кавалли с манекенами в шелках и мехах в витринах, рядом с киоском, где она покупала журналы. Джейни тянула время, выискивая предлог, как бы зазвать его к себе. Шагнув к киоску, она бросила:
— Погодите, я только куплю газету… Она не хотела его отпускать, но, видя, как он переминается с ноги на ногу, понимала: ему не терпится сбежать. Ну конечно, как иначе он должен себя вести? Обязательно нужно притворяться, что она ему неинтересна… Она ведь лучшая подруга Мими. Значит, он такой же, как большинство мужчин: хочет сохранить возможность доказывать себе, что ни в чем не виноват. Ему нужен только предлог. Делая вид, будто ищет журнал, она покосилась на «Стар», висящий в зажиме. На обложке было написано крупными буквами: «Жена рок-звезды разбивает группу». Скандальный журнальчик не оставлял Диггера и Патти в покое и каждую неделю потчевал читателя новыми жареными фактами, превратив их неприятности в «мыльную оперу». Джейни уже читала, как Патти отправилась за Диггером (это было правдой) и на протяжении всего турне следила за ним, как коршун, не разрешая проводить время с другими участниками группы (это уже походило на вранье). Сейчас беда сестры стала для Джейни выходом. Она испуганно вскрикнула и сорвала журнал с веревки. Всего одну секунду она испытывала угрызения совести из-за того, что пользуется несчастьем Патти в эгоистических целях. Оправдание было уже наготове: чем плохо использовать одного изменника для изобличения другого?
Ее маневр принес успех: Зизи уже стоял с ней рядом, обнимая ее за плечи и спрашивая, что стряслось. Она обернулась и голосом, в котором звенели слезы, ответила:
— Это такой ужас! Мне неудобно об этом говорить…
— Вы собираетесь платить? — окликнул ее продавец.
— Раз это так ужасно, то, может, не стоит читать? — И Зизи повел ее прочь от киоска.
— Нет, придется прочесть. — Джейни подняла на него рас ширенные от огорчения глаза. — Это про мою сестру. Бедная се сестренка, она никому не сделала ничего дурного…
Зизи смотрел с сочувствием, высыпая на ладонь мелочь.
— Вам плохо? — Он взял Джейни за руку, озабоченно к ней склонился.
— Как бы не лишиться чувств… Лучше мне присесть.
— Я отведу вас в отель. Он, наверное, совсем рядом…
— Нет, ни в коем случае! Там все так чопорно. В дирекции заинтересуются, в чем дело, прочтут это и попросят нас с Селденом съехать.
— Из-за журнальной статьи? Сомневаюсь. Подумаешь, статья! Он пытается ее утешить, думала Джейни, но на самом деле ведет себя как дурачок. Почему он так долго соображает, что к чему? Сжимая его руку, якобы стараясь устоять на ногах, она пролепетала:
— Я все позже объясню… Мне надо где-то подумать…
— Уверен, на улице найдется кафе, — сказал Зизи, гладя со руку в перчатке.
— Мне нужен покой. Не хочу, чтобы рядом были люди. — Для верности она накрыла другой рукой его руку. Жалобно глядя на него, она сказала главное:
— Вы не возражаете, если мы посидим у вас? Если вы, конечно, никого не ждете…
Спустя десять минут она уже поднималась следом за Зизи по грязным ступенькам, ведущим в ее старую квартиру-маленькую, с единственной спальней, на третьем этаже старого кирпичного дома на Восточной Шестьдесят седьмой улице. Не сводя взгляда с его мускулистого зада, Джейни удивлялась, как хорошо действуют на мужчин старые проверенные женские уловки, особенно на таких, как Зизи, который, по ее мнению, был не слишком сообразительным. Она знала, что большинство современных женщин считают ниже собственного достоинства использовать дамские хитрости, особенно когда добиться желаемого с их помощью оказывается до смешного просто. Зизи не думая остановил такси, усадил в него Джейни и уселся рядом. Весь недолгий путь она, касаясь коленом его ноги, рассказывала историю Патти. Он пришел в негодование и сейчас, поднимаясь впереди нее по лестнице, двигался с решительностью человека, имеющего серьезную и безотлагательную цель. На площадке второго этажа Зизи внезапно обернулся. Джейни чуть в него не врезалась. Его красивое лицо было перекошено, будто он устал с непривычки от умственного усилия.
— Но откуда вы знаете? — спросил он.
— Знаю что? — опешила Джейни.
— Что он виноват. Откуда вы знаете, что Диггер говорит не-правду? Может, эта девушка обманщица…
Боже, подумала Джейни. Остается надеяться, что он не проболтает про Патти и Дигерра весь день, иначе его будет сложно затащить в постель.
— Во всяком случае, сама Патти ему верит, — сказала она, протискиваясь мимо него в надежде, что он последует за ней. Она уже боялась, что, если не сдвинется с места она сама, они так и застрянут на лестнице. — Но что с нее взять, она ведь его любит.
— Их отношения — их личное дело, — сказал Зизи, хмурясь. — У мужчины и женщины всегда есть свои тайны.
Она раздраженно посмотрела на него. Неужели намекает на свои отношения с Мими? Изобразив обиду, словно его замечание было оскорбительным, Джейни возразила:
— Нет, не личное. Их тайны теперь раскрыты. Если эта особах не врет… В общем, пока не родится ребенок, никто не сможет сказать правду. — Отвернувшись, она добавила:
— Бедняжка Патти Ведь ей больше всего на свете хотелось забеременеть и родить Диггеру ребенка…
— Это понятно, — произнес Зизи мечтательно, словно думая о ком-то другом. — Для женщины самое большое счастье — родить ребенка.
Джейни сникла. Ничто так не обескураживает, как мужчина, рассуждающий, что единственная цель женской жизни-плодиться и, множиться.
— Да, самое большое, — бросила она.
Они достигли двери квартиры. Зизи повернул в замке ключ, толкнул дверь и пропустил ее вперед. Первым ее впечатлением было удивление: квартирка показалась крохотной и унылой, и как только она раньше здесь жила. Оптимист счел бы эту конуру подходящим жильем для молодого человека, проводящего дома минимум времени и не слишком хорошо зарабатывающего. Гостиная была узенькая, с окошком в дальней стене, выходящим на Шестьдесят седьмую улицу. Когда-то вся квартира представляла собой одно большое помещение, потом его разделили на две комнаты, устроив в промежутке кухоньку и санузел с пластмассовой душевой кабинкой. В гостиной был маленький неработающий камин, каминная полка была фанерной, с наклеенными сверху поддельными «кирпичами» из пластмассы — наследством от прежнего жильца. Джейни всегда хотелось заменить эту полку мраморной, но когда она здесь жила, ей не хватало на это денег, а теперь, когда она стала сдавать квартиру, в этом не было смысла.
— В своем прежнем гнезде вы себя лучше чувствуете? — спросил Зизи, помогая ей снять шубку.
— Да, гораздо лучше.
— Я заварю чай.
— Лучше водки! — выпалила Джейни — Немного водки со льдом и долькой лимона, если найдется.
Он взглянул на нее с любопытством, но ничего не ответил. Снял куртку, убрал в шкаф и исчез на кухне.
Джейни собрала бумаги на диване в стопку и села, положив ногу на ногу. Диван был здесь единственным приличным предметом обстановки: с дорогой обивкой из красного бархата, подношение Гарольда Уэйна. Джейни не выносила беспорядка и всегда содержала квартиру в чистоте. Сейчас, осмотревшись, она увидела, что жилец — типичный мужчина, не любящий убирать и разбрасывающий вещи. На телевизоре красовалась пепельница с окурками — свидетельство долгого вечера в обществе друга. В углу валялись три грязных сапога для верховой езды, на стуле висели куртка и рубашка. На карточном столике у окна стояла невымытая чашка из-под кофе. Заглянув в спальню, Джейни увидела развороченную постель, подушка без наволочки валялась на полу, на комоде лежала горкой одежда. Удивительно, как сюда могла захаживать Мими. Джейни содрогнулась при мысли, что такой могла оказаться ее собственная жизнь.
