В этом хаосе воплей, стонов и выстрелов Люси все-таки не верила в смерть до тех пор, пока рядом с ней не упала с раздробленной челюстью женщина в ситцевом платье, уронив захлебывающегося от крика ребенка. Тогда Люси, вытянув руку с маленьким, почти игрушечным «веблей-скот», протиснулась в коридор.
Здесь она почувствовала вдруг, что кто-то сжал ее руку, и не сразу расслышала знакомый голос:
— Идите за мной…
Гифт в том же непривычном, как бы маскарадном костюме бухарца, протащил ее в конец вагона по стонущим раненым, по неподвижным трупам.
— Стойте здесь!
Она вспомнила, что это купе Жукова. Гифт открыл дверь и, закрывая лицо из-под рукава странной, уродливой маской, исчез в купе. Одно мгновение Люси стояла одна. Вокруг все било жестоким и страшным сном — стрельба, стопы и поили нападавших и уже желтеющее небо на востоке пустыни. И опять Перси Гифт выскочил из купе Жукова, бросил на пол маску (теперь Люси вспомнила, что это противогазная маска наподобие тех, какие она видела у солдат на западном фронте), снова увлек ее с собой, открыл дверь вагона и крикнул вниз трем, сразу метнувшимся к ним. И то, что он сказал на их языке, был, по-видимому, приказ, потому что они помогли им спрыгнуть вниз и побежали вместе по откосу.
Отсюда были видны вспышки выстрелов, и уже было ясно, что первая растерянность прошла и что на беспорядочную пальбу нападающих отвечают из последних вагонов метким и дружным огнем. Но у Люси не было времени разглядывать бой, потому что ее увлекал Перси Гифт и люди в высоких, косматых шапках в сторону от стрельбы, в ложбину, где ржали потревоженные лошади. Дальше они скакали, удаляясь от поезда, грохочущего выстрелами на откосе. Рядом скакали несколько всадников в красно-коричневых полосатых халатах, босые, с кривыми саблями и магазинными карабинами на весу на седельной луке.
Люси обернулась к Гифту. Круглая, черная привязанная борода съехала набок, и у него был его обычный, настороженный и, однако, довольный вид. Она перегнулась с седла к нему и крикнула так, чтобы он мог расслышать:
— Это сделали вы?..
Однако он слишком торопился, чтобы отвечать.
«У аппарата дипкурьер Жуков точка сорок восьмой версте шайкой басмачей произведено нападение поезд номер два бис точка ночь нападения одурманенный неизвестным ядом не мог оказать сопротивления точка почта похищена по-видимому агентом разведки противника точка поезде пять убитых восемь ранено точка стороны басмачей убито трое точка нападающих обнаружены одиннадцатизарядные карабины точка Жуков».
«У аппарата Захаров точка Начвойск района предложите вести преследование точка похищение почты не имеет значения точка ввиду событий Гюлистане выезжаю на границу запятая где ожидайте распоряжений точка Захаров».
Под абрикосовыми деревьями кишлака (туземной деревни), за семьдесят верст от границы, лежат на ковре Перси Гифт и Люси Энно.
Пятьдесят верст сделаны в эту ночь галопом и карьером. Лошади загнаны; но зато линия железной дороги проходит пятьдесят верст севернее. Люси чувствует усталость после двенадцатичасовой скачки. Ни утренняя гимнастика, ни спорт не могли подготовить ее к таким переходам.
Но Перси Гифт много путешествовал в этих краях. Что такое лишние пятьдесят верст, если то, для чего сделана вся рискованная поездка, у него в руках. Он поглаживает рукой красный запечатанный кожаный конверт с некоторой нежностью и полным удовлетворением. Затем он пьет из плоской чашечки зеленый чай и рассказывает в эпическом тоне.
— Кроме приличной суммы денег, это дело стоит двести превосходных карабинов. К сожалению, с этими людьми никак нельзя знать — против кого в конце концов они обратят эти ружья. Но так как это только аванс, то они выполнили блестяще свое первое обязательство. Я говорю о беспокойстве, причиненном ими поезду, в котором ехал наш милый Жуков. Не правда ли?..
— Разумеется… Но зачем это было нужно?
Она чрезвычайно любезно наливает ему еще чашку превосходного, ароматного чая.
— Неужели мадемуазель полагает, что у Жукова не было тайной охраны? Сначала я отвлекал их внимание при вашей помощи… В некотором роде — приманка… Таким образом, у меня была возможность организовать вчерашний эффект. Далее, я привел Жукова в такое состояние, в котором он не мог быть нам опасен. Его охрана была вынуждена ввязаться в перестрелку, и это дало нам возможность сделать все, что нужно, и благополучно скрыться. Комбинированный удар.
В первый раз она замечает в нем некоторое волнение. Он тает от жары и удовольствия.
— Завтра мадемуазель превратится в гаремную даму. Все уже приготовлено. Чадра, костюм. Что же касается меня, то я, как вы видите, привык к маскараду.
Он сдвигает на бритую голову тюбетейку и запахивается в халат.
— К чему это?..
— Неужели вы думаете, что так просто перейти границу… Мы едем под видом супружеской четы, путешествующей в Мекку с караваном паломников. Купец из Мерва Джемальэддин и его жена Сараджуль — так сказано в пропуске. Это самая безопасная часть путешествия. Паломников пропускают беспрепятственно, а тем более женщин.
Люси приподнимается на локте, поправляет замшевую кобуру револьвера у пояса.
— И все это проделано для того, чтобы добыть этот кожаный конверт с печатью?.. Какая нелепость!
Перси несколько изумлен. Впрочем, что дамы понимают в дипломатических делах…
— Кстати, что может быть в этом конверте?..
Она протягивает руку, но Гифт не обнаруживает желания передать ей конверт.
— Ничего представляющего какой бы то ни было интерес для мадемуазель…
— Вы не хотите показать мне?..
— Не настаивайте… Это может вскрыть только…
Рука Люси опускается к поясу, и на солнце блестит никелированная сталь «веблей-скот». Перси окончательно изумлен.
— Неудачная шутка, мадемуазель… Спрячьте!
Он щурится от блеска солнца на неприятном и назойливом предмете, прямо против его виска.
— Считаю до пяти. Если вы не вскроете конверт…
— Что это значит?..
— Простое любопытство, эксцентричность, может быть, но считаю до пяти… раз…
Перси видит ее глаза, странно вздрагивающие губы и палец с розовым, отполированным ногтем на спуске.
— Раз… три… четыре…
Еще секунда, и Перси Гифт — второй секретарь посольства в Мирате, перестанет существовать. Это ясно. Его рука протягивает конверт.
— Вскройте сами…
«Веблей-скот» в том же положении.
Перси, дрожа от бешенства и изумления, дергает шнурок под печатью. Он вскрывает кожаный конверт. Затем внутренний полотняный. Плотная пачка бумаг.
Люси тоже заинтересована. Она опускает руку с револьвером. Теперь это лишнее — пакет вскрыт.
Вдруг Перси в настоящей ярости бросает пакет и разражается самыми непристойными ругательствами. Люси подхватывает разлетевшиеся по ковру бумаги.
Ничего, кроме старых газет и чистой бумаг и…
Перси встает и долго ходит под абрикосовыми деревьями.
— Что, собственно, произошло?.. Он круто поворачивается к Люси.
— Нас обманули! Поняли?.. Тысячи верст, столько хитростей и усилий — напрасно! Нас провели!.. Они отправили курьера с фальшивой почтой… Мы потеряли двух прекрасных агентов в Москве. А документ!.. документ!.. Где же документ?..
Люси медленно поднимается с ковра. Она внимательно смотрит на Перси Гифта.
— Однако… надо ехать…
Он вытирает холодный пот со лба и говорит растерянно и слабо.
— Вы правы… Пора.
В восемь часов утра, за полчаса до гон минуты, когда камердинер начинает день сэра Роберта Кетля, раздвигая портьеры на окнах и откидывая полог, защищающий от москитов королевского посла, дверь распахивается, и, против всяких установленных джентльменами правил, в комнату вбегает майор Герд, наполовину выбритый, с мыльной пеной на левой щеке.
Сэр Роберт Кетль приподнимается на подушках. По остановившимся зрачкам можно предположить, что в его представлении все происходящее — неприятный сон, следствие позднего и обильного ужина. Но наполовину выбритый майор Герд, по-видимому, существует в действительности, размахивает большим газетным листом и находится в невероятном нервном возбуждении. Развернув перед сэром Робертом Кетлем газету, он чуть не обрывает шторы, раздвигает портьеры и с размаху падает в кресло перед кроватью в позе, выражающей отчаяние, изумление и ярость.
Королевский посол находит круглые очки, узнает заголовок «Свободы Гюлистана».
Майор нетерпеливо берет у него газету и читает вслух:
— «Подлинное доказательство измены совета министров. Тайное соглашение с королевским послом. Убийство Омара эль Афгани».
