– Видали, с какой дрянью приходится иметь дело? – искренне на этот раз огорчился швейцар, поскольку понимал, что оскорбление адресовано ему, персонально. – Управы на них нет…
Не дослушав, вы отправились на угол и постарались как можно скорее забыть о случившемся… Но если бы вам не нужно было торопиться, если бы вы полюбопытствовали и постояли бы тихонько в стороне, то не прошло бы и получасу, как вы бы поняли, почему притормозивший кэбби не взял вас и оскорбил швейцара…
Вскоре после того как вы ушли или укатили в машине какого-то подобравшего вас в конце-концов таксиста, боковая дверь отеля распахнулась, и рассыльный выкатил на тротуар тележку с чемоданами. Теперь швейцар не стал ни отворачиваться, ни прятаться за колонной. Он подскочил к рассыльному, ловко перехватил у него чемоданы и крикнул:
– Первый кэб!
Адресуя швейцару «накося, выкуси», тормознувший кэбби подразумевал: не свисти в свою дудку, жулик, а усади клиента в такси, которое стоит у подъезда!
Швейцар бы и сам рад так поступить; ему, как и всем, тоже хочется жить по совести. Но рассудите: когда швейцар усаживает вас в такси, сколько вы за эту услугу ему платите? Двадцать пять центов, не так ли? Ну, а если швейцар рассыпался мелким бесом и не только подозвал кэб, но в каком-то экстазе услужливости отнял у рассыльного ваш чемодан с тем, чтобы самолично, бережно уложить его в багажник, и, придерживая дверцу, пожелал вам доброго пути, тут ведь, согласитесь, и последний скряга заплатит доллар. Да и кэбби, которого отправляют прямехонько в аэропорт, тоже, хоть и от сердца оторвет, а доллар швейцару даст, если не последний день работает, если ему и завтра предстоит под этим самым отелем шакалить… И вот итог: вместо двадцати пяти центов швейцар заработал два доллара.
Все ясно? Вопросы еще есть?
Впрочем, я и сам знаю, что есть. По крайней мере один. Даже если вы из деликатности и не решаетесь его задать. Вам, конечно же, интересно, какой именно из ленивых жлобов был – я?.. Тот ли, что подпирая стенку, дерзил? Или, может, какой-нибудь из картежников? Или – тормознувший и сделавший жест?
Хоть и мало радости в том признаваться, но случалось мне оказываться на месте каждого из описанных хамов. Только в карты я не играл, а все остальное – было.
Если утром я стоял под отелем и меня спрашивали: «Вы свободны?», я отвечал, что еще не начинал работать. Если это происходило днем, я говорил, что у меня – перерыв: вечером – что уже кончил работать. Если же возле моего кэба появлялся, скажем, инвалид на костылях, и мне становилось стыдно, то я уж, конечно, старался его не обидеть: открывал капот и врал, что кэб поломался…
И люди – верили?
Да ведь я заботился не о том, чтобы они мне поверили, а лишь о том, чтобы отвязались! И потому, когда ко мне подходил обычный человек, т. е. такой, который, возмущаясь в душе моим поведением, этого не показывал, голоса не повышал, а по-людски просил: «Пожалуйста, отвезите меня на вокзал. Я на поезд опаздываю», я отвечал: «Это ваша забота».
Но неужто руки бы у тебя отвалились бы, если бы ты отвез инвалида или пассажира, опаздывающего к поезду?!
Да как вам сказать? Руки, разумеется, не отвалились бы, но ведь я потерял бы свое место в очереди «аэропортщиков», в которой простоял час или больше.
А зачем хамил?
Да затем, что в ответ на грубость вежливый человек, как правило, – повернется и уйдет…
Стояние под отелем – тяжелая нервотрепка. В любую минуту может вынырнуть из-за угла синий «додж» с инспекторами комиссии такси и лимузинов. Увидят они знакомую картину: желтую очередь, в голове которой люди размахивают руками, подзывая такси, и – пожалуйте бриться… Водители первых двух кэбов получают по сто долларов…[48]
Но позволь, позволь, кэбби! Главное-то все равно непонятно: за каким лешим торчал ты под отелями, а не работал по городу, подбирая всех подряд, как положено честному таксисту? Сколько водитель, который честно трубил по улицам, зарабатывал в час?
Десять долларов.[49]
А сколько ты получал за ходку в «Ла-Гвардию»?
Десять долларов.
Так какой же смысл – мухлевать? Ты ведь обычно битый час только дожидался пассажира в «Ла-Гвардию». Неужели же ты не понимал, что понапрасну растрачиваешь время?
Еще бы – не понимал! Терзался, с ума сходил. Но вы поставьте себя на мое место. Даже после не двадцати двух и не восемнадцати, а всего-то, смешно сказать, после каких-нибудь шестнадцати часов накануне, если я кое-как еще добирался до Манхеттена, то откуда мне было взять силы, чтобы ползти в заторах? Пробираться на перекрестках сквозь обтекающую кэб толпу?..
Если вы, живя в Нью-Йорке, регулярно пользуетесь своей машиной, то, наверно, ведь и недели не проходит без того, чтоб, когда вы останавливаетесь на красный свет, подкативший сзади желтый кэб не толкнул бы задний бампер вашего автомобиля – своим.
Глаза повылазили, что ли, у остолопа?
Представьте себе: это именно так. Точнее не скажешь. Смотрит кэбби вперед своим мутным взглядом и красный свет еще видит, а вашу машину – нет…
Сколько раз, безуспешно прождав под отелем – часа два! – пассажира в аэропорт, я рвался работать по городу, но останавливал сам себя: нельзя! Будет несчастье. Разобью чекер. Задавлю пешехода…
На протяжении всего рабочего дня каждый кэбби только и думает, что о деньгах, однако поведение его определяет не только желание заработать побольше, но еще и степень усталости: соотношение часов отдыха и часов, проведенных за рулем.
Зарабатывая в среднем по девять-десять долларов в час, мы, чтобы свести концы с концами, должны были делать за день сотнягу «чистыми». Деньги эти любой кэбби мог заработать за 11 часов, а 13 часов – отдыхать. Поужинать вместе с семьей, посмотреть телевизор, выспаться…
Работа в такси ведь не только простая, но и легкая. Даже при соотношении часов отдыха и труда 12:12 кэбби на следующий день вполне работоспособен. Он не станет шакалить под отелем. Что он – враг самому себе? Зачем же ему снижать свой среднечасовый заработок?
Да много ли нужно, чтоб выбиться из графика 12:12? Заскочил таксист в мастерскую – масло сменить; спросил механиков, сколько придется ждать? Говорят: минут сорок. Быстрее где обернешься? А ждать приходиться часа полтора… Казалось бы, что за беда? Ну, придется разок поработать позднее, подумаешь!..
С трудом поднимется на следующее утро кэбби, но прохлаждаться под отелем себе не позволит. Он привык мотаться по улицам. Он не враг самому себе. Он не хочет снижать свой среднечасовой заработок. Он будет вертеться по городу, как бес, и, несмотря на то, что устал и не отдохнул, 115 долларов «грязными» (т. е. до заправки), сделает за 12 часов, не останавливаясь ни на минуту, сжевав на ходу, всухомятку, свой бутерброд – не велик пан! – тридцать раз включив счетчик, тридцать раз отсчитав сдачу, тридцать раз сказав «спасибо» за каждый квотер чаевых…
Но теперь и при соотношении 12:12, которое трудяге удалосьтаки выровнять, не будет у кэбби сил на следующее утро. Потому что степень усталости определяет не только количество проведенных за баранкой часов, но еще и второй, не менее важный фактор – число посадок…
Вот что такое одна посадка:
– Универмаг «Мэйси»!
Находимся мы, допустим, на углу Второй авеню и Шестьдесят третьей улицы: и ничего нет проще, чем из этой точки проехать к пересечению Тридцать четвертой улицы с Америка-авеню, где расположен знаменитый магазин. Кати себе, кэбби, прямехонько, потом повернешь направо и – дело в шляпе…
Но в том-то и загвоздка, что ехать прямо по Второй авеню – нельзя! То есть, если хочется, то – пожалуйста: запретительных знаков на этой магистрали нет. Однако проскакав резво метров триста, кэб наткнется на поперечный поток машин, вливающийся с моста Квинсборо – в Манхеттен. Так будет утром… А поближе к вечеру застрянет кэб перед въездом в туннель, соединяющий центр города с Квинсом.
Оптимальность любого маршрута в Манхеттене меняется на протяжении дня несколько раз: утренние заторы, послеобеденные и предвечерние возникают в разных зонах; да учтите еще, что скопление машин нарастает от понедельника к пятнице.
Ну и что в том особенного? В любом бизнесе – свои сложности…
Согласен. Но обо всех «подводных камнях» направляющийся в универмаг «Мэйси» водитель должен вспомнить в течение считанных секунд. И в те же секунды не имеет он права упустить: что с широченных 57-ой и 42-ой улиц поворот на Пятую и Седьмую авеню – запрещен; и 55-ая улица тоже исключается: там лопнула канализационная труба, взорван асфальт мостовой; и на 53-ей улице тоже пробка – из-за машин, направляющихся к отелям «Хилтон» и «Шератон»…
Мало того: в те самые секунды, когда таксист мысленно прокладывает маршрут, наперерез его машине сломя голову перебегает дорогу подросток…
Нужно притормозить!
