Когда принесли еще вина и официант удалился, Денис внезапно выпалил:
– Даш, выходи за меня замуж!
Даша замерла. «Что? Что он говорит? Я что, ослышалась? Или выпила слишком много вина?»
Но Денис, словно желая подтвердить, что она все услышала правильно, снова заговорил:
– Даш, ты выйдешь за меня?
В одно мгновение перед глазами пронеслись несколько лет – их знакомство, свидания, ссоры, разговоры, случайные встречи, ожидание, слезы, смех, радость, тоска, надежды, разочарования и снова надежды… Сколько раз она себе это представляла! Сколько раз думала об этом! И вот сейчас ее отделяет от этого всего лишь одно слово…
– Нет.
Денис заморгал.
– Что? Как – нет? Почему?
– Свадьбы у нас с тобой будут разные. – Неожиданно для самой Даши ее голос звучал твердо. – У тебя – своя, у меня – своя. Иначе это будет самой большой ошибкой в моей жизни. – Произнести это оказалось невыносимо сложно и в то же время неожиданно легко. Не дожидаясь, пока Денис начнет что-то возражать, Даша схватила сумочку, оставив на столе подаренный букет роз, выбежала из ресторана на улицу и стала жадно глотать прохладный вечерний воздух. Из глаз лились слезы, но на этот раз это были слезы счастья и опьяняющей свободы. «Господи, неужели я это сделала? Неужели смогла?» – Даша достала из сумочки телефон и наконец сделала то, что давно хотела и должна была сделать: удалила всю переписку, навсегда отправив Дениса в «черный список». Больше никаких сообщений. Никаких звонков. Никакой помощи. Никаких «приветов» из прошлого. Никаких встреч.
Боль, годами удерживавшая Дашу, вдруг отступила. Пришло время воспрянуть духом. Она была свободна – теперь Денис остался в прошлом. Больше никаких сомнений. Не оглядываясь назад, Даша зашагала прочь от ресторана – она не чувствовала высоких каблуков, и ей было совершенно неинтересно, что происходило позади нее. Вышел ли Денис за ней или остался внутри – это уже не имело никакого значения. Внезапно Даша ощутила такую легкость, которой не испытывала уже очень, очень давно. Она почувствовала свободу. Настоящую. Как будто рухнула какая-то стена, заслонявшая солнечный свет, и вот теперь Даша видела и чувствовала этот свет, непривычно яркий и теплый. Она не понимала, как еще сутки назад сомневалась в своих намерениях и не знала, что делать, а теперь была счастлива от того, как эта встреча закончилась. Прошлые сомнения сменились непоколебимой уверенностью в том, что теперь все правильно, все так, как должно быть. Внутри робко поднимало голову что-то живое и настоящее, что-то, что подавлялось месяцами и даже годами. Оставалось только пережить завтрашний день. Последний рабочий день.
Глава 59
Утром своего последнего рабочего дня перед уходом и долгожданным отпуском Даша проснулась еще до звонка будильника в необычайно приподнятом настроении. Солнышко светило по-летнему ярко, и легкий ветерок через открытое окно наполнял комнату свежестью и пением птиц. Сонно разглядывая лучики солнца, Даша вдруг заметила на занавесках какое-то яркое пятнышко. Пока она раздумывала, что это может быть, пятнышко взлетело и яркой бабочкой начало кружить по комнате, то приближаясь к Даше, то снова немного отдаляясь. Даша откинулась на подушки, запустив руку в спутанные после сна волосы, и завороженно следила за бабочкой. Добрый знак. Вдруг бабочка неожиданно села прямо на руку Даше. Все это казалось каким-то сном, чем-то нереальным. Даша закрыла глаза и загадала желание, а через мгновение бабочка уже улетела в открытое окно. Даша улыбнулась. Так хорошо ей не было очень давно. Еще каких-то восемь или девять часов – и она будет свободна. Встав с кровати, она первым делом взяла с прикроватного столика блокнот и закрасила красным фломастером последний кружочек. Таких кружочков изначально было нарисовано десять – по количеству оставшихся до увольнения рабочих дней.
Следующие несколько часов Оля грустно смотрела на то, как Даша воодушевленно наводит порядок на рабочем столе, передает ей дела и собирает немногочисленные личные вещи. Она очень хорошо относилась к Даше, и та была ей за это очень благодарна. Ну и, конечно, Оле не хотелось лишаться сотрудника – ведь теперь тот немалый объем работы, который выполняла Даша, ляжет на ее плечи – по крайней мере, пока не подыщут нового юриста. Хотя еще было неизвестно, кого и когда найдут.
Вскоре Оле позвонили из приемной и попросили прийти. Даша осталась в кабинете одна. «Вроде бы ничего не забыла: все дела доделала, всю ненужную документацию уничтожила, все личные вещи собрала. Осталось совсем чуть-чуть», – подумала Даша, то и дело поглядывая на часы, которые никак не хотели идти чуточку быстрее.
Минут через двадцать вернулась Оля в невероятно возбужденном состоянии и, полностью погруженная в какие-то мысли, села за свой стол.
– Что случилось на этот раз? – Даша про себя отметила, что впервые за много месяцев произнесла эту фразу спокойно, сердце внутри не сжалось, мозг не начал лихорадочно отыскивать пути спасения из еще не озвученной проблемы – ей уже не было никакого дела до того, что за напасть здесь приключилась на этот раз.
Оля медленно подняла голову и, посмотрев на Дашу долгим взглядом, произнесла:
– Даш, приказ пришел.
– Что? Какой еще приказ? – судя по реакции Оли, видимо, предполагалось, что Даша сразу все поймет, но она не поняла.
– Приказ учредителя. Главного сняли с должности. Он уходит. А вместе с ним – вся руководящая верхушка.
Оля смотрела на Дашу, ожидая реакции. А Даша пыталась осмыслить только что услышанное. «Сняли. Сняли, – Даша несколько раз мысленно повторила это слово, еще не понимая до конца, что оно значит. – Неужели справедливость все же восторжествовала?»
– Может, теперь останешься? – так и не дождавшись ответа, спросила Оля с легкой надеждой в голосе.
После небольшой паузы Даша с улыбкой покачала головой.
– Нет, Оль, не останусь. Уже не останусь. Еще пару недель назад при таком раскладе, может быть, и осталась бы. А теперь нет. Не хочу. Я за эти две недели настолько сжилась с мыслью, что скоро все это останется в прошлом, настолько я сейчас к этому близка – вот, стоит только руку протянуть – и я свободна, что мысль остаться здесь гнетет меня и ввергает в какой-то ледяной ужас, кто бы здесь ни руководил. Слишком много здесь было того, что хочется поскорее забыть. Кто бы ни пришел на место руководителя – здесь по-прежнему останутся люди, без конца тыкающие мне в мой возраст, распускающие обо мне какие-то непонятные слухи, обсуждающие меня за моей спиной. А я хочу работать, заниматься тем, что мне нравится, и получать от этого удовольствие, а не вести бесконечные войны с людьми, которые работать не хотят. – Даша нажала на кнопку выключения компьютера. – Нет, я не останусь. Я все решила.
Перед своим уходом Даша так больше и не встретилась с Людмилой Петровной. Та была в отпуске, который неожиданно решила продлить еще на несколько дней. В том, что Людмиле Петровне было известно об уходе Даши, девушка не сомневалась. После подписания ее заявления слухи разлетелись моментально. Наверняка и Людмиле Петровне ее подчиненные сообщили для кого-то совершенно неожиданную, а для кого-то долгожданную новость. Впрочем, Даша не была уверена, хочет ли на прощание повидать Людмилу Петровну. С одной стороны, та действительно сделала ей много добра, а с другой… Ситуация с наложением на Дашу дисциплинарного взыскания, реакция и слова Людмилы Петровны настолько горько разочаровали девушку, что, пожалуй, она была рада тому, что их прощальная встреча не состоялась. Как много все-таки может перечеркнуть одна фраза, брошенная небрежным тоном…
Получив на руки трудовую книжку и забрав кое-какие личные вещи, Даша в последний раз закрыла кабинет и без сожаления сдала ключи вахтеру, а служебный пропуск – охране. Выйдя на улицу, она толкнула входную дверь посильнее правой рукой, на которой был тот самый защитный браслет из черного турмалина, заказанный много месяцев назад, – Даша носила его на работу практически ежедневно. Как только дверь с глухим звуком закрылась, браслет, который был ее оберегом на протяжении долгого времени, рассыпался. Даша усмехнулась. Она не стала собирать разлетевшиеся в разные стороны камни – красивое украшение было, конечно, жалко, но… Даша сочла это еще одним, заключительным знаком свыше. Эта история в ее жизни подошла к концу, угрозы больше не было, и защита камней ей была больше не нужна. Она почувствовала, как напряжение, последние месяцы сжимавшее ее изнутри холодной железной хваткой, которое она даже уже перестала замечать, начало понемногу ослабевать.
