Все тело болит и ноет, но ни на что на свете я не променял бы события сегодняшнего вечера.
Может ли что-либо сравниться по эротичности со стройной блондинкой в облегающем гимнастическом купальнике, сидящей верхом на тренажере и жадно хватающей ртом воздух? Что-то я в этом сомневаюсь.
09.10. На работе
Чувствую себя так, словно меня посадили в мешок, спустили с лестницы, а потом еще долго пинали ногами со всех сторон. У меня болит все, даже те места, о существовании которых я и не подозревал. Поездка на работу превратилась в пытку. К каждому уже вывихнутому суставу будто прикрепили по сильно перетруженной мышце и по растянутому сухожилию, чтобы те выворачивали его еще каким-нибудь противоестественным способом. Чуяло мое сердце, что все эти старания поддерживать себя в форме ни к чему хорошему не приведут.
10.00. На работе
Только что позвонила Лиз, чтобы пригласить меня куда-то в гости в субботу вечером; заодно, как она выразилась, я и познакомлюсь с ее новым парнем. К счастью, традиционная поездка на последнюю выездную игру сезона требует моего присутствия совсем в другом месте, а именно в Мидлсбро, а шумная компания попутчиков не даст мне возможности закиснуть и поразмышлять о том, не упустил ли я чего-нибудь в своей жизни.
Если честно, как бы я ни скучал по Лиз, привыкнув к общению с ней за эти месяцы, по-моему, я еще не готов снова общаться с ней как ни в чем не бывало.
10.25. На работе
Лиз только что опять позвонила и настойчиво попросила меня посидеть с ней где-нибудь в обеденный перерыв. Она, видите ли, считает, что нам надо поговорить.
Ничего хорошего я от этого не жду. Когда женщины так выражаются, это неизменно означает лишь то, что какому-нибудь несчастному парню предстоит оказаться в полной заднице. В последнее время этим везунчиком слишком часто становился я.
11.45. На работе
Твою мать! Только что попал в такую ситуацию, когда мозг вроде бы понимает, что лучше бы сейчас промолчать, но при этом столь же отчетливо осознает, что уже поздно.
На пороге отдела наткнулся (в самом прямом и весьма болезненном смысле) на Джулию и тотчас же огреб от нее комплимент по поводу моей отличной формы. Я промямлил в ответ что-то невразумительное и, увлекшись своими мыслями по ее поводу, пропустил прозвучавший как хороший удар ее вопрос по поводу того, как мне удалось так здорово похудеть. Понимая, что делаю непоправимый шаг, я все же честно выложил ей, что со времени поездки в Нью-Йорк сижу на диете и к тому же на днях купил абонемент в спортзал.
Еще не договорив, я понял, что за этим последует. Так оно и получилось. Джулия, глядя мне прямо в глаза, заявила, что подыскивает себе подходящее место для занятий спортом — там, в Уотфорде, куда она не так давно переехала. Затем она поинтересовалась, не порекомендую ли я ей тот же зал, где занимаюсь сам. Господи, ну почему бы ей не улечься передо мной прямо на пол, расставив ноги, и не попросить, чтобы я ее трахнул?
А действительно, почему бы ей так не сделать? По крайней мере, я бы знал, чего от меня ждут.
12.30. На работе
Размышляя над всей этой историей с Джулией, пришел к выводу, что я, оказывается, полный кретин и редкий тормоз.
Я месяцами ною по поводу того, что у меня никого нет, но при этом женщина, которую я вижу каждый день, буквально напрашивается на встречу со мной где-нибудь вне работы, а меня единственное волнует — что подумают по этому поводу другие. Действительно, редкий я мудак. Да, конечно, она моя начальница, и было бы нечестно утверждать, что я ее совсем не побаиваюсь, но она не замужем, с внешними данными у нее все в порядке, и главное — она явно доступна. Все, решено: надо будет этим воспользоваться. Следующего шанса я не упущу.
14.20. На работе
Хорошо посмеялся, проведя обеденный перерыв с Лиз. Соскучился я по этим нашим посиделкам, а смех и вовсе пошел мне на пользу, хотя, честно говоря, я и до сих пор чувствую себя так, словно меня раундов десять молотил какой-нибудь Принц Назим.
Помутившееся после вчерашних нагрузок сознание несколько прояснилось после показавшейся на редкость вкусной бутылки «Будвайзера». Собравшись с мыслями, я постарался по возможности деликатно разъяснить Лиз свою теорию насчет того, что мне нужно на некоторое время самоустраниться, чтобы не мешать ей и ее новому парню выстраивать свои отношения. Она поняла меня с полуслова и, едва дослушав, потребовала, чтобы я не прикидывался идиотом, поскольку, что бы ни происходило в личной жизни каждого из нас, в наших с ней взаимоотношениях это ничего не меняет. Странное дело, но мне после таких заявлений как-то даже полегчало.
Не хотелось бы это признавать, но факт остается фактом: общение с этим типом идет Лиз на пользу. Выглядит она просто великолепно.
Заодно я рассказал ей последние новости о Джулии. На миг задумавшись, Лиз заявила, что мне следует глубоко вздохнуть и нырять в омут как можно быстрее, прямо сегодня после обеда. Ну что ж, попробуем последовать ее совету.
15.45. На работе
Охренеть. Все как всегда. По крайней мере, мое невезение остается при мне. Стоило мне придумать повод, чтобы заглянуть к Джулии якобы по работе, как она сообщила, что ее вызывают к руководству, и, по всей видимости, она пробудет там до конца рабочего дня. Видно, мне придется отложить свои решительные шаги до понедельника.
16.25. На работе
Слава богу, рабочий день, кажется, заканчивается. У меня все так болит, что мне больно даже думать о том, где и как сильно у меня болит.
Завтра предстоит тяжелый день: долгая поездка и изрядная пьянка. Поэтому я решил двигать после работы сразу домой, чтобы хотя бы выспаться. Как бы мне ни нравилось ходить в спортзал, если сегодня я там окажусь, то обратно живым мне уже не выйти.
07.00. Дома
Все тело по-прежнему ноет, но благодаря тому пиву, что я выпил вчера вечером, сидя перед телевизором, голова теперь болит так, что заглушает боль во всех остальных частях тела. И какого черта я так над собой издеваюсь?
10.55. Дома
Вчерашний день обернулся настоящим кошмаром. Интересно было бы выяснить причины такой закономерности: почему арендованные микроавтобусы всегда ломаются именно по дороге туда, на игру, и никогда — на обратном пути? Случись это по дороге домой, всем было бы по фигу. Так нет же, по всей видимости, в таком случае жизнь показалась бы нам слишком легкой.
Само собой, отремонтировать эту колымагу мы не смогли, не удалось нам и подыскать в срочном порядке ей замену, а представитель фирмы, прибывший вместе с ремонтной бригадой, отказался оплачивать нам семерым проезд на поезде от Донкастера до Мидлсбро и обратно домой. В общем, стало ясно, что на матч мы не попадаем и нужно возвращаться обратно в Уотфорд. Вот уж милое дело, особенно если учесть, что ты еще трезв и при этом одет монахом.
Люди в электричке посматривали на нас косо, особенно две монашки, зашедшие в вагон в Ноттингеме и наткнувшиеся на нас, когда мы открывали по очередной банке «Карлсберга».
В Уотфорде мы оказались часам к семи, уже изрядно набравшись. На этом мы, понятное дело, не остановились и догнались еще изрядным количеством пива. Все это, само собой, привело к неизбежному купанию в нашем вонючем пруду. Никогда бы не подумал, что толстая шерстяная ткань, из которой шьются монашеские облачения, может впитать столько воды. Когда мы вылезли на берег, каждый из нас весил, наверное, раза в два больше, чем до купания. Самым неприятным следствием этого стало то, что нас, мокрых и перепачканных всяким придонным дерьмом, не пустили ни в один паб, пригрозив вызвать полицию, если мы не уберемся подобру-поздорову. В итоге, купив упаковку пива, мы сели на подходе к закусочной «Бургер Кинг» и стали мрачно нажираться, время от времени комментируя нашу жизнь не в самых парламентских выражениях. Потом над нами стали прикалываться прохожие: сначала компании девчонок, направлявшиеся в какие-то клубы, а затем и следовавшие за ними парни, которые принимали нас — или делали вид, что принимали, — за кучку вырядившихся для маскарада пидоров. Не могу не признать, что если употребить это слово в переносном смысле, то оно как нельзя лучше определяло нас в тот момент.
В общем, через какое-то время я решил, что с меня довольно, и свалил домой. Само собой, ни один таксист не согласился везти меня в этой мокрой и грязной хламиде. Пришлось ехать на автобусе, что тоже оказалось не особо приятно. Дело в том, что, подсыхая, монашеское одеяние с налипшим на него дерьмом именно им и стало пованивать. Короче, я уж и не припомню, когда так радовался при виде своей входной двери.
