Отец бросился звонить. Приехала «Скорая». Врач осмотрел рану, сестра обработала её перекисью водорода. «Надо шить!». И Михаила, с сопровождающей матерью, повезли в травматологию.
В этот день был праздник. Пьяниц, с рваными ранами головы и лица, ждало, в очереди, около десяти человек. Михаила вызвали, только через час. Мать осталась в коридоре. Боли он, почти не чувствовал, когда зашивали бровь. Спустя некоторое время, оба вернулись домой.
— Иди, ложись спать! Пива купила… Или опять, пойдешь побираться?
— Да не беспокойся! Напугал тебя? Теперь, всё нормально будет… — Михаил отправился, через дорогу, к себе.
Каково же было удивление, когда, во дворе, увидел свою жену, болтающую с Юлькой. Зая сделала вид, что не замечает его. Соседка же, всплеснула руками.
— Кто тебя так? Вся голова перевязана! Избили, что ли, а?
— Да в горбыль врезался. Не удержался на ногах… Что этой падле, здесь нужно?
— Я к Юльке пришла, не к тебе! — запальчиво бросила Зая, не смотря на супруга.
— Давай-ка, — вали, отсюда, к Петьке! Сучка подзаборная!
Ленка промолчала. Михаил открыл замок и скрылся в доме.
Присев на кухне на стул, еле перевел дух, — так стучало сердце. Любит он её, ох, как любит! Но, ни за что, не позовёт, хотя для этого и пришла. Муж был уверен…
Неожиданно в дверь, без стука, один за другим, ввалились, с грохотом, пятеро мужиков. Среди них, Михаил, к неописуемому ужасу, узнал старого знакомого Пашу, у которого, месяц назад, пропали вещи. Вид у «громилы», был воинственный.
— Ты куда потерялся-то, а?! Мы ищем, как дураки, а он только заявился! Где куртка с сумкою? Где шапка?! Думал, я это дело оставлю?!
Паша подскочил к бедняге и ударил в челюсть. Не смотря на то, что голова того была перевязана. Мужики одобрительно загудели:
— Так его, если не понимает по-хорошему, пидар!
— Я в больнице лежал! Не брал ничего! — оправдывался «псих».
— Дак куда, могли шмотки деться?! Здесь же, оставались! Кто, если не ты, их увёл?!
— Не знаю, клянусь! Ну, как объяснить, чтобы вы мне поверили?!
На шум, прибежала Ритка, соседка. Как всегда, полупьяная.
— Я знаю, как дело было! Не трогайте человека, а то еще зря убьёте!
— Ну, говори! — мужики, с недоверием, смотрели на пьянчужку.
— Короче, ночевал у меня Лёха тогда, — только освободился с зоны. Он, когда Мишка и мужик этот спали, ночью всё и уволок, и в амбаре дворовом спрятал. Я о том, до поры до времени, не ведала. А Ленка, жена Мишки, короче, вещи-то, случайно нашла и куда-то утащила!
— И с тобой не поделилась, так что ли? А откуда, о краже знаешь?
— Дак она мне рассказала, только велела молчать… Мишка-то, об этом не в курсе. А где сами шмотки, ума не приложу!
Паша схватил алкаша за грудки.
— Ну, и где твоя женушка? Ни хрена, свинью подложила!
— Только что, видел. Вообще-то, мы разбежались. Другого нашла… — Михаил, внутренне, облегченно вздохнул.
— Волоки её сюда! Башку свернём!
— Я сам сверну! — муж выскочил за дверь.
Паша, немного подумав, отправился за ним.
Испуганная Ленка и Юлька стояли во дворе.
— А ну, красавица, иди-ка сюда! — Паша схватил Заю за рукав. — Говорят, ты это вещи себе прикарманила!
— Какие еще вещи?! Да отпусти, блин! — стала вырываться Ленка.
— А те, которые, в амбаре нашла! И где ж они? Признавайся, б-дь!
— Ах, эти… — Зая поняла, что отпираться бесполезно. — Дак я их, там и перепрятала. Могу показать. А разве, — вещички ваши?
Отправились втроём в амбар. Поднявшись по лестнице, в сене, разрыли запылённую сумку. С измятой курткой и шапкой.
— Ну, это другое дело! — сразу успокоился владелец. — Давно бы так!
Вернулись в «избу».
Кодла смотрела на Заю. А потерпевший изрёк:
— Зря мужика только били. Тоже, — жена, называется!
— Так я ведь, не знала…
— Не вешай лапшу! Мужа-то как подвела!.. Ты извини, что ударил… — хлопнул алкаша по плечу. — Ну, бывай тогда, что ли!
И «гости» ушли. Супруги остались вдвоём.
— Ты, и вправду, не знала, что мне угрожают? — после паузы, спросил Михаил.
— Да откуда знать-то! Поняла лишь, что шмотки Лёха увёл, и больше ничего.
— Чужое присвоить хотела?
— А че, добру пропадать? Я и Ритке ничего не дала. А с тобою, мы в ссоре были.
— Ну и ну… А на Потерянную, че приволоклась? У Заи же, «новая жизнь»! — вернулся к насущным отношениям.
— Не к тебе ведь пришла… — Ленка опустила голову.
— Че врешь-то! Завралась уже, блин! Видать, не сладко, с Петей-то жить!
— Нет, нам хорошо вместе… — Зая задрожала всем телом.
— Ну, иди сюда… — Михаил привлёк деваху к себе.
Та не сопротивлялась.
— Любишь ведь… — стал её раздевать. — Любишь?!
И оба, сбросив одежду, тут же, на стуле, слились в бешеном чувстве…
…После акта, муж резко отстранил жену от себя.
— Не нужна. Уходи отсюда…
— Я много думала о нас. Не люблю его… — тихо молвила Зая.
— Какое это имеет значение! Ты сделала выбор.
— Мне казалось, что всё позабуду. Но ничего, не вышло…
— Ты сделала выбор! Я тоже. Собирайся и иди. Простить не могу…
— Ну, если так, расстанемся тогда навсегда! — с надрывом, воскликнула Зая.
— Скатертью дорога! Раньше, чем думала? Прощай… Ленка, ни слова не говоря, оделась и вышла. Было слышно, как позвонила к «верхним». Хлопнула дверь на лестницу. Стало тихо.
Одевшись, Михаил прошел в комнату. Лёг на кровать. Хмель и усталость смешали сознание, унеся в забытьё… И, тогда пришел ОН.
Голос утробно бубнил:
— Жалкий неудачник! Ничего-то у психа, в жизни не вышло. Даже жена ушла и беспардонно изменяет! Они с любовником, смеются над тобой! Ха-ха-ха! И остался псих не у дел. Во всём!
— Я генетический носитель третьей сигнальной системы! Причем здесь жена? Пять процентов людей, от силы, можно отнести к этому типу. Я больше, чем творец и талант. Третьесигнальный генотип обладает, только ему присущим, интегрально-системным видением мира, чего нет у общих и специально человеческих животных. Это особый, революционный способ мышления. Всё в руках у меня! А семья, по большому счету, никогда мужа не интересовала…
— Несчастный! Ты серьёзно болен! Сие паранойя, мессианский комплекс… Посему, неизбежно пришел к своим, якобы, величию и избранности. Жаждешь славы и власти, как, впрочем, и любой, самый тривиальный человечишка. В основе этого, лежит неудовлетворённый, по существу, сексуальный инстинкт. Жена ушла, потому что у мужа садистские наклонности, жажда поклонения и тирании. Ты — нравственный урод, взявший на себя право, критиковать и порочить людей!
— Я искал нравственный идеал, — то есть, поступал из лучших побуждений!
— И этот идеал — ты?
— Во всяком случае, не ворую и не убиваю, живу честно, не гонюсь, как все, за деньгой. А то, что честолюбив, это нормально. Без честолюбия не бывает свершений…
— Значит, считаешь себя правым? А, знаешь ли, что именно из лучших побуждений, творились злодеяния в человеческой Истории? Человек всегда стремится к так называемому, «лучшему», выбирает «самое лучшее», пробиваясь локтями, отталкивая своих же соплеменников! Это у вас в крови, и отсюда идёт всё Зло. Что МНЕ, собственно, и нужно!
— Выходит, что совершенствование, — будь-то профессиональное, творческое или духовное, нравственное, — не от Бога?
— Конечно же, нет. Это чистой воды биология! Нравственный инстинкт — такой же биологический рефлекс, как и все другие, — например, сексуальный или рефлекс убийства. С чего вдруг взяли, что его преподнёс вам бог? Что делать так называемое, «добро», — от бога? Альтруизм — тот же самый зоологический, но коллективный эгоизм, необходимый для выживания популяции, вида. Недаром добро, нужно понимать, как разновидность Зла…
Неужели, ты не заметил, что совпадение интересов сторон, люди называют, не ведая сущности явления, «добром»? Ибо эгоистические потребности сторон не вызывают противоречия. В то время как несовпадение интересов — почему-то, именно Злом. Впрочем, возможно и взаимное безразличие.
Запомни: никто никого не любит, кроме самого себя, своих собственных рефлексов! Хотя люди, и стремятся скрыть это под маской, якобы, сочувствия, помощи, взаимовыручки.
— Но ведь, бескорыстная помощь имеет, всё-таки, место в человеческом обществе?
— Имеет, но редко. А если и да, то и это, фактически, эгоизм. Человеческое животное, в основном, занято только собой и интересами семьи; редко — более широкой социобиологической группы.
— Всё это я, в принципе, знаю… Но стремиться к Добру необходимо, вопреки страшному знанию Зла!
— Сие иллюзия. Ты объективно, не сможешь перешагнуть через себя, через свою зоологическую природу. А все люди, — тем более! Мне смешно над богом, давшим религию, которая призывает, якобы, к «человечности». Бог такой же идеалист и романтик, как и вы, несмышлёныши.
