Она остановила машину в указанном Смитом месте. Мотор умолк (в воздухе — запах перегретого двигателя). Они вышли, потянулись, увидели плывущий им навстречу рассвет, подсвечивающий лиловые облака на востоке.
— Где мы?
— Примерно в миле от моста. Мы нашли это место пару дней назад. С железной дороги машину не видно, и никакого жилья, даже индейской хижины, в радиусе пяти миль вокруг. Никого вокруг, кроме нас, сумчатых крыс да ящериц.
Пауза. В тишине пустыни, под небом, усеянным звездами и слегка окрашенным поднимающимся солнцем, они смотрели друг на друга — трое маленьких, слабых, испуганных смертных. Время замерло, подумала она; время замерло, все стояли и думали. Чудовища еще даже и не видно. Есть еще время для рассудительного, спокойного размышления; есть время привести в порядок мысли; есть время соблюсти приличия, здравый рассудок, все доброе, безопасное, порядочное, во имя Господа нашего Иисуса Христа.
Они смотрели друг на друга, улыбки дрожали на их замерзших губах. Каждый ждал, что другой скажет, наконец, какое-нибудь осмысленное слово. Но никто не хотел быть первым.
Доктор Сарвис широко улыбнулся и, раскинув свои огромные руки в стороны, распахнул им просторные объятия. «Ладно, друзья. Подите-ка ко мне». Они подошли к нему вплотную, и он прижал их обоих — еврейскую изгнанницу, отверженного мормона — к своей могучей епископальной, анархо-синдикалистской груди борца за свободу воли. «Мы намерены противостоять Власти и подрезать ей когти. Мы станем героями и будем жить в славе».
Она прижалась к его широкой теплой груди.
— Да, — сказала она, дрожа от холода и страха, — ты чертовски прав.
И Капитан Смит:
— Почему бы и нет, черт подери?
За работу. Смит и Сарвис водрузили по ящику тончайшей взрывчатки на плечо и с трудом побрели по песку на запад. Бонни шла за ними с флягой, лопатой и киркой; на голове — широкополая шляпа в стиле Греты Гарбо.
Где-то позади, в сумраке, за дюнами, послышалось завывание джипа на двух ведущих осях. Демон появился, следует за ними.
Он догнал их около моста.
«Йа-та-хей!»
Ухмыляясь, как мальчишка на Хеллоувин, Хейдьюк выскочил прямо на них. Он доставил все недостающее оборудование: электрические взрывные капсюли, катушку провода, обжимные щипцы, взрывную машинку (надежная старая рабочая лошадка, Дюпон № 50). Пошатываясь, он добрел до них по песку в утреннем сумраке и остановился вместе с ними, и все четверо посмотрели на свою главную цель.
Это был мост балочного типа, сорок футов длиной, на стальных двутавровых балках, заделанных в бетон, залитый в стены каньона; пропасть под ним была глубиною футов двести. Внизу, на дне ее, во мраке и холоде, среди каменных плит текла по зыбучему песку тоненькая струйка воды, поблескивая, как жестянка, в последнем свете гаснущих звезд. Там росли ивы, приземистые тополя, кусты травы и тростника. Все было совершенно неподвижно, никаких следов животных, хотя овечий специфический дух ощущался безошибочно.
За мостом железнодорожное полотно изгибаясь, терялось из виду, уходя в глубокую прорезь в кряже. Оттуда, где они стояли, модно было увидеть не более полумили рельсового пути в обоих направлениях.
— Так, караульные, — сказал Хейдьюк. — Бонни, ты полезай на верх вон того крутого обрыва, — указал — на той стороне. Возьми вот этот бинокль. Док, –
— Ты же сказал, поезд появится здесь не раньше восьми, — перебила его Бонни.
— Ага, верно, а вот об этом ты подумала? Путевые обходчики проедут здесь на своей маленькой дрезине, они, козлы, всюду суют свой длинный нос, проверяя линию перед проходом поезда. А? По местам, караульные. Не засните. Док, почему бы вам не пойти другой дорогой и найти себе удобное местечко под кедром. А мы с Капитаном Смитом сделаем всю грязную работу.
— Ты всегда берешься за грязную работу, — проворчала Бонни.
Хейдьюк улыбнулся хищной улыбкой.
— Нечего сразу нюни распускать, Абцуг. Я тут приготовил для тебя, черт подери, специальное угощение, вот оно, у меня в руках. Он поставил взрыватель на землю.
— Почему мы это делаем? — спросил кто-то из них еще раз. Не Док. Не Смит.
— И не забудь вот эту краску. — Он подтолкнул к ней распылители с краской.
— Почему? — снова спросила она.
— Потому что, — пояснил Хейдьюк в последний раз, тихо и терпеливо. — Потому что кто-то должен это делать. Вот почему.
Тишина. Впереди поднималось солнце.
Док начал карабкаться на свой пост на холме, оставляя глубокие следы в песке, как альпинистские ботинки в снегу. Бонни пролезла через ограду полосы отчуждения и по пути на другую сторону принялась обрызгивать краской балки моста.
Хейдьюк и Смит прислушивались к утреннему штилю. Они наблюдали за растущей вспышкой сета на восточном горизонте. Тишина. Единственный звук — прошуршавшая мимо них в траве ящерица. Когда оба караульных добрались до своих местах и подали им сигнал «все спокойно», Смит и Хейдьюк взяли плоскогубцы, гирку, лопату и брусок и принялись за работу. Два дня назад они уже тщательно обследовали намеченную цель, поэтому они ясно представляли себе, что следует делать.
Во-первых, они перерезали ограждение. Затем выгребли балласт из-под ближайшей к мосту шпалы с той стороны, откуда должен был появиться поезд. Когда яма оказалась размером с ящик из-под яблок, Хейдьюк сверился со своей «Карточкой разрушения строений». Это удобное карманное пособие (GTA 5–10-9), небольшое, ламинированное, он освободил от службы в Специальных войсках, когда служил в них сам. Он еще раз проверил формулу: один килограмм равен 2,2 фунта; нам нужно три заряда по 1,25 килограмма каждый, ну, скажем на всякий случай, по три фунта каждый.
— Ну, так, Редкий, — говорит он, — размера этой ямы нам хватит. Копай вторую на расстоянии пяти шпал. А я уложу заряд.
Хейдьюк отошел от железнодорожного полотна, направляется к запечатанным ящикам, ожидающим на дюне. Вскрыл первый из них — взрывчатка, 60 процентов нитроглицерина, скорость 18 200 футов на фунт, быстродействующая; вынул шесть патронов — трубочек длиною восемь дюймов, весом восемь унций, завернутых в парафинированную бумагу. Затем подготовил запал, пробив отверстие в одном из патронов своим специальным ножом (не дающим искр), вставив в отверстие капсюль (электрический) и соединив его ножки. Дальше он связал вместе шесть патронов, поместив инициирующий посредине. Все это он с большим уважением поместил в яму под первой шпалой, присоединил провода к ножкам капсюля (все провода изолированные), вернул на место и утрамбовал балласт, закрывая и маскируя заряд. Теперь видны только провода; их яркие желтые и красные виниловые оболочки блестят на полотне дороги. Хейдьюк засунул их пока что под рельс, так что их может заметить только пешеход.
Проверка караульных. Бонни выделяется на фоне неба на запад от моста. Она следит за изгибом железнодорожного пути к западу и северу. Он смотрит на восток. Док оперся на ствол кедра на самом краю обрыва, курит свою сигару и ободряюще кивает ему.
Хейдьюк подготовил второй заряд так же, как и первый, и заложил его во вторую яму, которую редкий Гость к этому времени уже подготовил. Вместе они готовят третью, на расстоянии десяти шпал от моста.
— Почему бы нам просто не взорвать мост? — спросил Смит
— Взорвем, — ответил Хейдьюк. — Но мосты — штука хитрая, требуют много времени, много взрывчатки. Я подумал, нам надо сначала справиться с поездом.
— Поезд придет с этой стороны?
— Да. Вниз с Черной горы, груженый углем. Восемьдесят вагонов по сто тонн каждый. Мы взорвем рельсы прямо перед локомотивом, и весь состав летит к чертям в каньон, будет мост или его не будет.
— Весь?
— Должен. По крайней мере, локомотив мы точно достанем, а это дорогая штука. Им там крепко достанется, старушкам Тихоокеанской компании газа и электричества и Аризонской компании по обслуживанию населения. Ох, как им достанется! Мы им здорово подпортим их энергосистемы.
Солнце поднимается — могучий огненный диск. Хейдьюку и Смиту становится жарко. Закончена третья яма; Хейдьюк закладывает третий заряд, прикрывает, трамбует. Отдохнув минутку, они улыбаются друг другу — белые улыбки на темных потных лицах.
— Какого черта ты улыбаешься, Редкий?
— Я жутко боюсь, вот и все. А вот ты какого черта улыбаешься?
— То же самое, compadre. Ты слышал уханье совы?
Бонни Абцуг повернулась к ним лицом, машет руками. Док тоже подал сигналы тревоги.
— Хватай инструменты. Чтоб ничего не было видно.
Хейдьюк засунул концы поводов от третьего заряда так, чтобы их не было видно. Смит помчался к дюнам с лопатой и киркой. Хейдьюк осмотрел свою работу, — вдруг что-нибудь не так; но все выглядело нормально.
