Ознакомительная версия.
Однажды Хусейн проснулся посреди ночи. Тихонько раздвинул дверь на балкон и выглянул. Стоял ноябрь, воздух был прохладным и свежим. Он посмотрел вниз, на освещенный лунным светом пляж. Все следы на песке были разглажены постоянно дующим бризом. Лежаки по-прежнему лежали стопками там, где он их оставил.
Хусейну почудились голоса друзей. Он гадал, что случилось с товарищами, с которыми он когда-то играл в волейбол и водное поло. Его лучшие годы прошли на этом пляже с приятелями вроде Христоса. Кирия Георгиу давно не упоминала его имя. Будто он стал призраком…
Хусейн знал, что Али тоже где-то сражается. Возможно, они даже встретились. Иногда Хусейну было стыдно, что он не пошел вместе с братом, но он не мог представить, за что бы сражался. Убивать греков-киприотов? Мстить за погибших родственников? Ни в том ни в другом он не видел смысла.
Каждый день по вечерам они сидели при свечах, и Паникос включал радио. В новостях передавали, что предпринимаются попытки найти решение для их несчастного острова и разрешить ситуацию с лишившимися крова беженцами. Они слышали фамилии людей, которые искали пропавших родственников, но те, которые они надеялись услышать, не звучали. Батарейки садились, а надежда снова увидеть Али или Христоса угасала.
В Никосии Саввас и Афродити пытались выжить. Хотя их рацион был не столь разнообразен, как у Георгиу и Ёзканов, Афродити чувствовала себя значительно лучше. Все симптомы дизентерии прошли, и через несколько недель она обнаружила, что впервые со времени отрочества немного прибавила в весе.
Даже если бы она привезла свои вещи из Фамагусты, теперь они бы на нее не налезли. Хорошо еще, что юбки матери были на широкой резинке.
Как Ирини в Фамагусте, владелец ее любимой кондитерской создавал множество аппетитных, хотя и не способствующих стройности фигуры шедевров – из муки, меда, масла, орехов и специй. Афродити понимала, что должна прекратить туда наведываться, но ее привлекали не только вкусные сласти.
День за днем она сидела за столиком у окна, высматривая владелицу своего кольца. В одни дни ожидание было напрасным, а в другие та приходила всегда вместе со своими подругами.
«Какие они разряженные и самодовольные, как нелепо выглядят на фоне полуразрушенного города», – думала Афродити. Видимо, их мало волновало случившееся. Афродити даже испытывала зависть к этой дружной компании, которая не замечала того, что происходит за пределами кондитерской. Похоже, они и ее не замечали, настолько были поглощены веселым разговором и едкими шутками. Если бы женщина зашла в кафе одна, Афродити смогла бы спросить, откуда у нее это кольцо. Но подруги всегда держались вместе, словно нить жемчуга без застежки.
Она старалась не смотреть на них. Не хотела, чтобы ее заметили. Знала, что, несмотря на кулон с аквамарином, выглядит безвкусно и бедно одетой.
Однажды женщина с кольцом пришла одна и села за столик. Это была идеальная возможность поговорить с ней. Афродити уже собиралась задать вопрос, когда кое-что заметила: на женщине, помимо кольца, были еще и серьги! Афродити побледнела. Если бы она заказала пирожное, кусок не полез бы в горло.
Пока Афродити старалась взять себя в руки, звякнул дверной колокольчик. Дверь открылась, и в кафе танцующей походкой впорхнули подруги женщины. Сегодня они были разодеты еще больше, чем обычно.
– Хронья Пола, Катерина! – прощебетали они хором. – Поздравляем именинницу! Долгих лет!
Едва они уселись, как им сразу же принесли кофе, огромный торт и семь тарелок.
– Панагия му! – взвизгнула одна из женщин. – Твой супруг не поскупился! Вы только взгляните на эти серьги!
Все по очереди стали рассматривать подарок. Серьги и в самом деле были восхитительны.
– Георгос говорит, сейчас выгодно делать вложения только в бриллианты. Я не собираюсь с ним спорить, – ответила владелица украшения с напускной скромностью.
– Мой муж говорит то же самое, – сообщила женщина с пышной прической, – но дело ограничивается только разговорами… Я не такая счастливица, как ты!
– Возможно, тебе стоит…
Афродити не слышала продолжения фразы, поскольку женщина прикрыла рот рукой. Подруги хором прыснули от смеха и принялись за торт.
Афродити выскользнула из кондитерской. Ее так затошнило, будто она съела двадцать кусков торта Катерины. В ушах все еще звенел их смех, хотя кафе давно осталось позади.
Теперь ей были известны имена человека, который купил ее украшения, и его жены. Узнать, кто они, будет нетрудно. Никосия – город маленький, и людей с такими деньгами осталось немного. Их связь с политиком, жену которого она узнала, может вывести ее на них.
Но дело было не только в этом. Она увидела драгоценности, которые, как она знала, хранились в сейфе, и это только усилило ее беспокойство за Маркоса.
С ним наверняка что-то стряслось! Если бы он был в Никосии, он бы ее нашел, ведь ему известен их адрес. Но он не объявился. Маркос единственный, у кого были ключи от сейфов и кто знал коды. Вдруг его заставили их открыть? Что, если он сейчас в плену в Фамагусте? Ей стало дурно от одной этой мысли.
Она должна туда вернуться – только так можно все выяснить.
Афродити понимала, что попасть в Фамагусту практически невозможно. Но должен же быть какой-то выход! Она не знала, как попросить помощи у Савваса, не раскрывая правды. Да и в любом случае они почти не разговаривали. Придется продать единственную драгоценность, которая у нее осталась. Судя по женщинам в кафе, в городе должен быть рынок.
Ломбарды уж точно работали. Многие были готовы заложить и продать все, что угодно, чтобы купить еду. У людей остались кое-какие ценности, и они были рады выручить за них хоть какие-то деньги.
Через несколько дней Саввас сообщил Афродити, что уезжает на неделю. Он был убежден, что в самом скором времени отели в Фамагусте снова распахнут двери перед гостями, но хотел изучить и другие возможности для бизнеса на южном побережье. Многие отельеры и строители были напуганы и собирались покинуть остров, поэтому ожидался обвал цен на недвижимость.
Он оставил Афродити немного денег на еду и взял машину. Ей было безразлично, вернется он живым и невредимым или нет.
На следующий день Афродити стояла обнаженная перед зеркалом. Она с ненавистью рассматривала свою округлившуюся талию. Похоже, она сейчас полнее, чем до всех этих ужасных событий! Была злая ирония в том, что она растолстела, когда есть было почти нечего. Вероятно, все дело в хлебе.
Она обратила внимание на свои груди: они набухли, соски увеличились. Повернулась боком и ахнула, пораженная.
– Бог мой! – В ее голосе слышались смятение и радость.
Афродити осмотрела себя со всех сторон. Давно она не разглядывала себя так придирчиво. Ее фигура полностью изменилась.
Она нашла листок бумаги, села на кровать и с трясущимися руками погрузилась в подсчеты. Должно быть, она забеременела в начале августа. А ведь отсутствие менструаций она списывала на болезнь и стресс! Сейчас начало декабря. Кто был отцом, не оставляло сомнений.
Несмотря на обстоятельства, Афродити несказанно обрадовалась новости. Теперь ей просто необходимо найти Маркоса!
Наутро она выкроила время выпить кофе с четой Лоизу, жившей этажом ниже. Афродити провела с ними около часа. Они поделились друг с другом своим опытом войны. Все это время Лоизу оставались в Никосии – ехать им было некуда. Их дети давно перебрались в Англию, но старики не хотели покидать свой красивый остров.
– Артиллерия стреляла каждый день, – рассказывал кириос Лоизу. – Все пылало.
– Но нам повезло, правда? Ведь наш дом уцелел, – подхватывала кирия Лоизу. – На севере у нас остался сад. Уверена, когда-нибудь мы сможем снова туда поехать.
– Нам пришлось заложить несколько вещей, – признался муж.
– Да, цены так подскочили! – поддержала его жена. – Особенно на хлеб!
Афродити насторожилась. Задумалась.
– Какой ужас, – сочувственно проговорила она. – А что вы заложили?
– Серебряные рамки, – ответила кирия Лоизу.
Афродити заметила стопку фотографий на столике.
– Еще икону, – добавил пожилой мужчина. – За нее получили хорошую цену…
– Но сын обещал прислать нам денег, – весело сообщила кирия Лоизу, – как только получим их, выкупим все.
Через несколько минут Афродити вышла из их квартиры с адресом ломбарда.
Она быстро шла по улицам. В душе шевелился страх. Ломбард находился в бедной части города, которая выглядела еще более мрачно из-за разрушенных артиллерией зданий. Афродити проскользнула в помещение ломбарда. Заметив ряд икон в серебряных рамах, она подумала, что одна из них принадлежит Лоизу.
Ростовщик в белом халате был похож на фармацевта. С важным видом он изучил через лупу ее кулон, кольцо и браслет, проверяя подлинность камней. Потом поднял голову. Заметил ее серьги. Афродити не была похожа на женщину, которой принадлежат подобные вещи, но они его явно впечатлили. Ростовщик не мог этого скрыть.
Ознакомительная версия.
