Когда они подходили к «Святой Анне», Элен Дэвис открыла заднюю дверь и, увидев Эйба, помахала рукой.
— Мне кажется, она от вас без ума, — сообщила ему Карлин.
— А я уверен, что она меня выставит еще до конца обеда. — Эйб замахал в ответ. — Здравствуйте, Элен! — крикнул он. — Счастливого Рождества! — Черный кот выскользнул на обледенелое крыльцо. — А вот и мой приятель.
Эйб позвал его так, как подзывают кур, но кот не обратил на него внимания, он направился прямо к Карлин и потерся о ее ноги.
— Хороший мальчик.
Карлин наклонилась почесать кота за ушами.
— И снова ваш кот вас не узнал, — заметила Элен, когда они вошли в кухню, все, включая кота.
Элен успела накрыть ямс крышкой, а миску с овощами — перевернутой тарелкой, чтобы они не остыли. Несколько незначительных действий и какие-то минуты на крыльце — и она уже падала от усталости. Теперь Элен стояла у обеденного стола, держась за спинку стула, и казалось, она сейчас рухнет; точно так же выглядела Милли Адамс с Лесной улицы, которая болела несколько лет перед смертью и была ужасно слаба, Эйб часто заезжал по дороге с работы домой убедиться, что Милли благополучно протянула еще день. И вот теперь он помог мисс Дэвис сесть в ее кресло.
— Как мило, что вы случайно проходили мимо, — сказала она. — Как раз к обеду.
Все еще в черном пальто, Карлин поспешила к буфету достать чистую тарелку.
— Он сидел в засаде.
— Сидели в засаде, — повторила мисс Дэвис, обрадованная.
— Я прогуливался.
Теперь, когда Эйб увидел перед собой еду, он потер руки, словно изголодавшийся человек.
Карлин копалась в ящике со столовыми приборами, выискивая нож и вилку для гостя, когда почувствовала в кармане какое-то движение.
— Сними пальто и садись, — велела мисс Дэвис. — Не можем же мы обедать без тебя.
Карлин положила приборы. У нее на лице застыло странное выражение. Она забыла подать клюквенный соус, но не двигалась с места, чтобы исправить ошибку. Полуночник вскочил на колени к Элен и принялся мурлыкать, издавая низкий горловой звук.
— Что случилось? — спросила Элен у застывшей девочки.
Самое худшее состоит в том, что когда кто-то тебе небезразличен, рано или поздно начинаешь переживать за него, обращать внимание на мелочи, которые иначе показались бы ничего не значащими. Например, сейчас Элен видела, как побледнела Карлин, эта худышка, завернутая в старое черное пальто, которое она упорно отказывалась менять на что-либо другое.
— Что не так? — повторила Элен.
Карлин сунула руку в карман и вытащила маленькую рыбку, которую затем положила на стол. Элен наклонилась, чтобы получше рассмотреть. Это был один из серебристых мальков, которые в изобилии водились в Хаддане, маленькая сверкающая рыбка, разевающая рот. Элен Дэвис положила бы рыбку в стакан с водой, но тут Полуночник накинулся на нее и проглотил целиком.
Карлин невольно засмеялась:
— Вы это видели? Он ее сожрал.
— Плохой, плохой кот, — ругала кота Элен. — Какой ты негодяй!
— Я же говорила, что Гас все время оставляет мне что-нибудь, — сказала Карлин Эйбу. — А вы мне не верили.
Эйб откинулся на спинку стула, пораженный, но Элен Дэвис была удивлена гораздо меньше. Она всегда верила, что горе умеет проявлять себя и на материальном уровне. Сразу после смерти Анни Хоув, например, она покрылась красными волдырями, которые горели и чесались по ночам. Доктор в городе сказал, что у нее аллергия на розы, что ей нельзя есть розовое варенье и принимать ванну с розовым маслом, но Элен лучше знала, в чем дело. Розы тут были ни при чем. Это было горе, которое жило внутри ее, горе, которое выходило через кожу.
Воспоминания о том времени причинили Элен чудовищную боль, или, может быть, это болезнь так на нее действовала. Боль была столь невыносимая, что она согнулась пополам, и Карлин кинулась за таблетками морфина, которые хранились в шкафчике с приправами.
— Со мной все в порядке, — настаивала мисс Дэвис, но не стала спорить, когда они помогли ей дойти до спальни.
Карлин убрала недоеденный обед мисс Дэвис до завтра и мимоходом доела то, что оставалось у нее на тарелке, убираясь на кухне. Эйб быстро проглотил свою порцию, после чего пошел убедиться, что мисс Дэвис уснула. Слава богу, она спала, но Эйба обеспокоило, какое безжизненное у нее было лицо, совсем бледное, белее зимних снегов.
Когда Карлин с Эйбом вышли от мисс Дэвис, воздух стоял такой холодный, что при каждом вдохе обжигал легкие и горло, на небе горели созвездия, подрагивая в темноте. Можно было разглядеть Плеяды, дочерей Атласа, которых поместили на Млечный Путь, чтобы защитить их. Как было чудесно, когда вокруг не было людей и только звезды составляли компанию.
— А почему вы теперь так редко прячетесь в кустах? Неужели мисс Чейз прогнала вас?
— У нее есть жених.
Эйб знал названия созвездий от деда, и в детстве он часто засыпал, считая не овец, а всех этих мерцающих псов, медведиц и рыб, глядящих в его окно.
— Раньше это вам не мешало, — напомнила ему Карлин.
— Должно быть, победил достойнейший.
Эйб попытался улыбнуться, но лицо его сковало морозом.
— Я хожу на семинары по истории к мистеру Герману. Поверьте мне, он не может претендовать даже на второе место.
Снегопад прекратился, снег сверкал бриллиантами и хрустел под ногами.
— Рождество. — Эйб наблюдал, как от его дыхания образуются крошечные льдинки. — Как ты думаешь, что делал бы сейчас Гас?
— Он был бы в Нью-Йорке, — ответила Карлин не задумываясь. — И я была бы с ним. Мы бы объелись и просмотрели три фильма подряд. И может быть, не вернулись бы обратно.
— Гас ведь не мог положить тебе в карман ту рыбку. Ты же понимаешь, верно?
— Расскажите это вашему приятелю. — Карлин кивком указала на кота, который шел за ними от дома мисс Дэвис. — От него несет рыбой.
Поздним вечером, все еще думая о Гасе, Карлин отправилась в спортзал, открыв бассейн ключом, который выдавали каждому члену команды. Она включила в коридоре дежурные лампы, затем прошла в раздевалку и переоделась в купальник, натянула шапочку и очки для плавания. Эйб Грей не захотел поверить, что рыбка, появившаяся в доме мисс Дэвис, была от Гаса, но Карлин знала: кое-что никогда не исчезает, оно остается с тобой, хочешь ты этого или нет.
В воде бассейна отражались лампы из застекленного коридора, и их света вполне хватало. Вода была бутылочно-зеленой, и, когда Карлин села на край бассейна и поболтала ногами в воде, девочка поразилась, насколько там холодно. Ничего удивительного, подогрев был отключен на праздники. Карлин скользнула в воду, задохнувшись от холода. Кожа покрылась пупырышками, очки запотели, как только она надела их. Она поплыла, выбрав самый энергичный стиль, баттерфляй, и вошла в свой обычный ритм. Плавание приносило облегчение, Карлин казалось, будто она в открытом океане, за мили от берега и от всех презренных забот человечества. Она думала о звездах, какие видела на небе, о снежинках, покрывающих бетонные дорожки, и о морозах Новой Англии, которые пробирают до самых костей. Когда она наплавалась, от ее движений в бассейне образовалось течение, мелкие волны ударяли в кафельные стенки. Опираясь локтями на бортик бассейна, Карлин сняла очки, затем стянула резиновую шапочку и встряхнула волосами. И тогда заметила, что находится здесь не одна.
Над поверхностью воды поднимался зеленоватый туман от хлорки, и на мгновение Карлин показалось, что ей просто померещился приближающийся человек, но затем он подошел ближе. Она оттолкнулась от бортика, до тех пор, пока она в центре бассейна, никто не сможет ее схватить, если, конечно, именно это входит в намерения пришельца. Кто бы он ни был, ему ни за что не угнаться за Карлин в воде.
Она сощурила глаза, которые уже щипало от хлорки, и попыталась сохранить хорошую мину.
— Не подходи! — приказала она и несколько удивилась, когда человек сделал так, как она велела. Он присел на корточки и улыбнулся, и тогда она его узнала. Шон Байерс из аптеки. Карлин чувствовала, как сердцебиение замедляется, но, что странно, пульс все равно оставался бешеным. — И что ты, собственно, здесь делаешь?
— Я мог бы задать тебе тот же вопрос. — Шон снял часы и аккуратно убрал их в карман джинсов. — Я прихожу сюда два-три раза в неделю после закрытия. Так что я завсегдатай. Чего нельзя сказать о тебе.
— Да ну? Ты плаваешь?
— Обычно в Бостонской гавани, но и это сойдет. Никаких лотков с едой, и не надо увертываться от полузатонувших лодок.
Карлин продолжала баламутить воду, наблюдая, как Шон снимает куртку и бросает ее на пол. Он стянул с себя свитер и футболку, затем покосился на Карлин.
— Ты ведь не возражаешь, правда? — спросил он, взявшись за молнию на джинсах. — Я бы не хотел тебя смутить или что-нибудь в этом роде.
