– Папа, ты понимаешь, что это был вопрос времени? А ты упорно не ходишь на обследования.
– Ты прав.
Мы вернулись домой. Мама просто светилась от счастья и сразу, на пороге, обняла меня.
– Ты его должна обнимать, а не меня…
– Я знаю, знаю… но, дай я и тебя обниму.
Я остался у них обедать. Это был самый вкусный обед в моей жизни. Я объяснил маме все, что ей надо сделать, отдал график посещений врача и все остальное.
– В любом случае я приеду, когда придет время ложиться на операцию.
Теперь мне хотелось как можно больше времени проводить рядом с ним. Но после кофе у меня появилось желание уехать. Мне хотелось побыть одному. Я попрощался с ними. Мама принялась мыть посуду, мы с отцом вместе вышли из дома. Он спустился к себе в подвал, а я сел в машину.
Я уже позвонил Николе и Джулии, сообщил им радостную новость. Я вел машину, выключив музыку, почти всю дорогу проехал с опущенным стеклом. Я хотел видеть небо, а не скользить, как раньше, по нему взглядом, мне хотелось вобрать в себя свежего воздуха.
Она, та самая женщина, которая бросила меня, ушла от меня и скоро выйдет замуж, ходит по моему дому, а я смотрю на нее, слежу за ее движениями и походкой, которые я уже давно выучил наизусть. Я вижу, как она на миг замирает на пороге и прижимает руки к дверному косяку, не решаясь сразу войти в комнату.
– Хочешь пить? Принести воды?
– Да, спасибо.
Я иду на кухню и замечаю, что у меня дрожат руки. Я наливаю в стакан воду и слышу, как звонит ее телефон. Я боюсь, что кто-то или что-то помешает нашей встрече. Она берет телефон, смотрит на дисплей, и не отвечает. Потом переводит свой сотовый в режим «без звука»: телефон продолжает звонить, но сигнала не слышно. Только мигает экран.
У меня непроизвольно вырывается:
– Это он?
– Да.
– Ответишь? Я уйду, если тебе неудобно при мне разговаривать.
– Я ему потом позвоню.
До чего же меня раздражает этот хренов инженер со своими звонками! Меня бесит, что сегодня он ее мужчина. Не знаю, дуется ли он сейчас на нее за то, что она ему не отвечает. Но меня своим звонком он вывел из себя.
– Он ревнивый?
Молчит, не отвечает. Вместо этого говорит, что я научился ухаживать за цветами.
– Это мне отец помогает.
– Твой отец?
– Да, он как-то нарочно приехал, чтобы привести их в порядок, и, в общем, спас их. Теперь время от времени он приезжает и ухаживает за ними.
Я смотрю, как она пьет воду. Мне кажется, что она стала еще красивее.
– Ты хорошо выглядишь, очень красивая… как всегда.
Она садится на диван. Снова ничего не говорит.
– У тебя больше нет телевизора?
– Я купил видеопроектор. У меня теперь стена вместо экрана.
– У него такая большая картинка?
– Практически во всю стену. Я опускаю жалюзи.
– Что ты делаешь?
– Когда в комнате светло, то плохо видно.
– Не надо… это ни к чему.
– Я только хотел тебе показать.
– Неважно, я уже все поняла.
Мы оба замолкаем, молчание разделяет нас.
– У меня остались твои вещи, ты их забыла.
– Какие вещи?
– Книга, пара трусиков…
– Можешь оставить их себе.
Я кладу мороженое в ее вазочку.
– Держи, это тебе. Крем-брюле и шоколадное. То, что ты любишь.
Я сажусь на диван рядом с ней. Вскоре она встает и идет к книжным полкам.
– Книг, по-моему, стало в два раза больше.
– Ну, не в два раза, но кое-что прибавилось. Надо купить новый стеллаж, мне не нравится класть книги стопками.
Я подхожу к ней, теперь я у нее за спиной. Я улавливаю ее запах. Я протягиваю руку за книгой и почти наваливаюсь на нее, так что ей приходится отодвинуться. Я иду по тонкому льду. Я осторожно подбираю слова, остерегаюсь сделать неверное движение, неловкий жест. Я боюсь, что мое лицо выдаст меня, что на нем отразятся мой страх и вожделение. Тянусь включить музыку, но вовремя одумываюсь: нет, лучше не надо, она может подумать, что я пытаюсь создать романтическую атмосферу. Я не понимаю, она на самом деле так спокойна или только делает вид. Если она притворяется, то держится превосходно, потому что ничем не выдает себя. И прежде всего выглядит совершенно невозмутимой.
– Мне нравится твоя новая мебель. Она подходит к этой комнате. Мне вообще этот дом всегда нравился.
– Тогда почему бы тебе не вернуться? Этот дом еще дышит тобой, все в моей жизни еще напоминает о тебе, я не перестаю говорить о тебе. Оглянись вокруг: ты здесь, среди этих стен, видишь знакомые вещи, тарелки, простыни. Многое из того, что здесь есть, ты сама покупала. Возвращайся… Ты ведь уже здесь, ты всегда была здесь, чтобы вновь все воссоединить, тебе надо только сказать «да».
Она улыбается, облизывает ложечку с мороженым и ни слова не говорит мне в ответ. Я иду на кухню за тарелкой.
– Вот, посмотри. Это моя любимая тарелка, я ем только на ней. Видишь, до чего я докатился, я кладу себе еду на битую тарелку, потому что это ты отколола у нее край. Ты ее помнишь?
– Да, помню.
– Мне не нужна новая посуда, мне больше нравится пусть и щербатая, но твоя тарелка. И когда я ее мою, мне приятно ощущать под пальцами ее шероховатую щербинку, я тешу себя надеждой, что если я ее потру, как лампу Аладдина, то ты вернешься ко мне. Я ее не поменяю ни на какую другую тарелку в мире. Вернись и избавь меня от этой патетики, я в нее впадаю, потому что она создает для меня иллюзию твоей близости. Я становлюсь жалким. Помоги мне, избавь меня от этой муки. – Я с улыбкой заканчиваю свою декламацию. Она улыбается. Мы вместе начинаем смеяться. Когда она смеялась, жизнь замирала. Всегда. И сейчас это так.
– Уж если ты так заговорил, то мне, наверное, и в самом деле придется подумать, как тебя спасти.
Мы продолжаем шутить, вспоминаем все вещи, которые она постоянно роняла или теряла. Неожиданно она спрашивает:
– Я могу пройти в ванную?
– Зачем ты спрашиваешь, ты и так знаешь, где она. Пока она занята в ванной, я стараюсь определить, что мне надо делать, что лучше говорить, как себя вести. Открываю дверь на террасу и выхожу сделать пару глотков свежего воздуха. Я думаю, что сейчас самый удобный момент для того, чтобы уговорить ее вернуться ко мне, пусть я и чувствую, что она уже отдалилась от меня. Мы с ней шутили, и у меня создалось впечатление, что дело сдвинулось в лучшую сторону. Я должен снова рассмешить ее, быть веселым, живым, забавным.
Пока я придумываю, что ей сказать, она выходит из ванной и опережает меня:
– Будет лучше, если я сейчас пойду.
А я думал, что она поправляла прическу, чистила перышки.
– Прошу тебя, не уходи.
– Нет, я пойду, так будет лучше.
– Еще пять минут.
– Перестань, мы не на сцене. Мне действительно пора идти. Было на самом деле приятно вернуться сюда, посмотреть на дом. Ну, и с тобой встретиться.
– Я тебя отвезу.
– Спасибо, не надо.
– Но у тебя с собой сумки с продуктами.
– Не переживай, они легкие.
Она надевает жакет, берет свои сумки и идет к двери. Я цепенею, сердце у меня обмирает. Она стоит перед дверью моего дома, как в тот раз, когда уходила от меня, а я так и не нашелся, что сказать ей. Как в тот раз, когда я потерял ее. Мы смотрим друг на друга, она обнимает меня, два раза прикладывается к моей щеке с дежурным поцелуем.
– Пока, Лоренцо.
Я не могу разжать губы. Я не могу даже промычать простое «пока». Но потом у меня вырывается:
– В прошлый раз, когда ты уходила отсюда, ты умоляла меня не молчать, сказать хоть что-то тебе на прощанье… Ты помнишь? Ты стояла там же, где и сейчас, и просила меня сказать хоть слово, не стоять с каменным лицом. Это ты помнишь?
– Да, помню.
– На этот раз я прошу тебя не уходить. Я молю тебя, останься. Вернись ко мне, и останься со мной навсегда.
– На этот раз все уже по-другому. Уже слишком поздно, Лоренцо.
– Совсем не поздно. Послушай, я знаю, чтобы жить со мной, тебе пришлось от многого отказаться, но вот сейчас я здесь, перед тобой, и я уже совсем другой, я изменился.
– Теперь это невозможно. Слишком поздно, Лоренцо. Я ухожу. Выпусти меня, пожалуйста.
– Ты должна вернуться сюда. Ты должна перебраться к нам. Я хочу любить тебя, хочу, чтобы ты была рядом со мной, хочу постоянно видеть, чувствовать тебя и знать, что ты здесь. Хочу за ужином с друзьями опустить руку тебе на колено. Хочу вместе с тобой возвращаться в машине домой, обсуждать прошедший день и стараться понять, что в нем было не так. Я хочу засыпать, просыпаться, есть, разговаривать с тобой. Ну же, решайся, прошу тебя. Я хочу разговаривать с тобой, глядя тебе в глаза, или что-то кричать тебе из другой комнаты. Я хочу видеть тебя каждый день, смотреть на твою походку или на то, как ты открываешь холодильник. Я хочу, чтобы из ванной до меня доносился шум твоего фена. Мне нужно, чтобы каждый день я мог сказать тебе, что ты значишь для меня. Я хочу иногда спорить с тобой. Я хочу видеть твою улыбку, вытирать твои слезы. Я хочу, чтобы за ужином в ресторане или в гостях ты говорила мне, что нам пора домой, что ты устала и у тебя слипаются глаза. Я хочу оказаться рядом с тобой, когда тебе надо помочь застегнуть платье. Я хочу сидеть напротив тебя, когда за завтраком на море ты надеваешь темные очки, я хочу угощать тебя самыми вкусными кусочками фруктов. Я хочу пойти в магазин и выбрать для тебя сережки. Я хочу хвалить твою новую прическу, я хочу, чтобы споткнувшись, ты хваталась за мою руку. Я хочу смотреть, как ты выбираешь себе новые туфли. Я хочу забыть эти два года, прожитые без тебя, потому что они прошли впустую, без всякого смысла.
