– Значит, это твоих рук дело? Я и тебя в порошок сотру!
Кумоторияма отобрал у него деревянный меч, наставил острием на парней, приготовившихся к ответным действиям, и постарался утихомирить Каору:
– Успокойся, Каору. Если хочешь отомстить им, у тебя будет такая возможность – отведешь душу, пока тебе легче не станет.
– Да он как с цепи сорвался, – бросил Киёмаса и добавил еще грубее, чем раньше: – Короче, я приказал им напугать тебя. А меня знаешь кто попросил? Твой отец, Сигэру Токива. Чтобы показать всем, что тебя проучили. За тобой охотятся многие негодяи, и я защитил тебя, наказав первым, чтобы остальные подонки к тебе не совались. Скоро за твою голову объявят награду. Если не хочешь сдохнуть, смывайся побыстрее.
Но до Каору эти объяснения никак не доходили. Он не мог успокоиться, пока не обрушит сжатые кулаки на Киёмасу.
– Ты вообще о чем? – Кумоторияма хотел разобраться в том, что происходит.
– Директор компании «Токива Сёдзи» и господин Киёмаса сговорились уничтожить любовь Фудзико и Каору, сделать так, будто ее и не было. Эй, Ханада, разве Каору похож на террориста, который задумал свергнуть власть императора?
– Каору – просто парень, свихнувшийся от любви.
– Вот видишь. А два добровольных помощника, накинувшихся на Каору, судя по всему, элементарно испугались этого влюбленного психа. – Трясясь мелкой дрожью, Ино пытался сопротивляться Киёмасе, подтрунивая над ним изо всех сил.
Киёмаса засопел и прикрикнул на Ино:
– Эй ты, заткнись!
В уголках его губ пузырилась слюна, он напыщенно изрек:
– Защищать Японию – значит защищать императора.
– Ничего подобного! Как можно защитить Японию, не защищая ее народа? – не сдавался Ино.
– И спорт, и искусство, и политика – все это существует по воле императора. Нынешняя Япония остается Японией именно потому, что есть император. Разве не так? Приходят ли Черные корабли[20] или оккупационные войска, император не меняется. Чтобы Япония была самостоятельной страной, свободной от посягательства других государств, император должен сохранять священную неприкосновенность. А если такие отбросы, как вы, начнете пачкать императорский двор, куда покатится Япония?
Ино, которому было приказано молчать, заявил во всеуслышание:
– Он живет в довоенной Японии.
Киёмаса зыркнул на него и продолжил еще громче:
– Его величество господин император – символ доброты, он несет на своих плечах печали нашего народа. Даже если Япония обнищает, императорский двор останется. Потому что в сердцах японцев правит его величество господин император. Народ любит его и обязан заботиться о нем.
Ненависть Каору подхлестывала Ино. На висках у него бились синие жилки, он яростно набросился на Киёмасу:
– Значит, вы избивали Каору, чтобы выполнить эту обязанность? Ничего себе забота об императоре! Вы просто используете его имя, чтобы оправдать свое насилие. Говоря об уважении к императору, вы угрожаете тем, кто не разделяет ваших взглядов, издеваетесь над ними и делаете вид, что государство и вы – это одно и то же. Если вы действительно уважаете императора и хотите сделать что-нибудь для Японии, охраняйте здоровье и безопасность народа, о котором заботится сам император. Если вы настоящие патриоты, вам стоит навлечь небесную кару на политиков и бюрократов, которые обманывают народ ради собственной корысти.
– Эй ты, левый писака! Разве твоя газетенка не связана с императором? Это же вы прячете грешки политиков и бюрократов.
– Я могу бросить газету в любую минуту. Я сейчас выражаю свое личное мнение.
– Да что ты можешь сделать?
Каору шумно выдохнул, расслабил напряженное тело и, пытаясь разрядить окружающую обстановку, сказал:
– Мы не за этим сюда пришли. Господин Киёмаса, скажите, кто хочет выгнать меня из Японии? Может, существует какой-то серый кардинал? И отец и вы, похоже, боитесь его.
– Нет никаких кардиналов. Я тебе говорю о чувствах народа. Весь народ ждет счастливого брака принца и рождения наследника. А факт твоего существования задевает народные чувства.
– Кто это сказал? Народные чувства – чьи это чувства конкретно? У наследного принца свои чувства, у меня – свои.
– Хватит передергивать. В следующий раз точно убью. – Глаза Киёмасы налились кровью, он надул губы и стал похож на вампира.
Кумоторияма и Ино оробели и замолчали, только Каору впился ненавидящим взглядом в Киёмасу, будто провоцировал его.
– Меня так просто не убьешь, – сказал он. – Киёмаса Ханада, ты мне угрожал и нанес мне увечья. О причинах этого ты сам мне сказал. Я засажу твоих парней за решетку. Вот тогда и станет понятно, кто стремится меня выгнать. Если мир узнает о том, что я любовник Фудзико, все сразу станет ясно. Тот, кто от этого больше всего потеряет, и будет моим врагом. Вот тогда-то я и выведу его на чистую воду. Не люблю неясности и непонятности. Ино, напишешь статью?
– Да, – сказал Ино, заикаясь.
– Идиот, твой папаша тоже повязан.
– Он выгнал меня из дома. Вы с отцом разоритесь вместе. Никто не убьет меня и не выгонит. Я не хотел становиться террористом, но при таком раскладе я хоть в террористы, хоть в анархисты подамся.
– Я же сказал тебе: за тобой охотятся и другие негодяи.
– А с какими политиками они связаны?
– Не твое дело.
– О, значит, такие политики есть? Я вытащу на свет этих воротил теневого мира.
– У теневого мира свои правила, он уберет тебя. Несчастный случай. И никакая полиция не разберется. Вон спроси у своего писаки. Газеты не посмеют писать о теневиках. Ни газеты, ни полиция тебе не помогут.
– Какая разница. Я хочу умереть. Меня загнали в угол, и теперь один выход: похитить Фудзико. Все равно ведь умру.
Киёмаса посмотрел своим дьявольским взором на зловеще улыбавшегося Каору и прищелкнул языком от досады. Наверняка Каору блефует. Но если этот парень, которого следует похоронить во мраке, вылезет на свет и растрезвонит всем о том, как ему угрожали, его отношения с Фудзико, которые нужно сохранить в строжайшей тайне, тоже станут известны всему миру. Тогда слухов не избежать. Серый кардинал так и останется в тени, и получится, что всему виной Киёмаса, в одиночку организовавший это преступление. Да еще, поди, свалят на него всю ответственность за то, что ситуация развивалась наихудшим образом.
Киёмасе с горечью приходилось признать: он недооценил отчаянного юнца, считая, что стоит припугнуть его потерей голоса – и тот, поджав хвост, умчится за границу. «Нужно что-то придумать, чтобы этот парень и впрямь не превратился в террориста», – решил Киёмаса.
Ясное дело, сам он не собирался отступать от своего намерения до конца поддерживать авторитет императора – души правого движения. Но чувства Каору заставили его поумерить свой пыл. Этот юнец то ли не знал страха, то ли просто обезумел. Если распалить его еще сильнее, так и самому недолго обжечься.
– На какие условия ты согласен? Что нужно, чтобы ты тихо и спокойно испарился из Японии?
– Не мешайте моей любви. Помогите мне встретиться с Фудзико. Любовь еще не закончилась. Если вы можете тайком нападать и пытать меня, то сможете также защитить и устроить встречу с Фудзико.
– Что ты несешь?
– Нужно сделать вид, что я сбежал за границу. И просто не мешать мне. Пора платить за те увечья, что вы мне нанесли.
– Еще раз встретишься с ней – и на самом деле исчезнешь.
– Обещаю уехать. Лишившись ее, я потеряю всякий смысл находиться в этой стране.
Киёмаса решил подстраховаться. Выгнав Каору за границу, он мог бы повысить свою репутацию в теневом мире: мол, его угрозы подействовали, и Каору сбежал, испугавшись за свою жизнь. А потом хотя Киёмаса и топал ногами от досады: подумать только, этот сопляк обвел меня вокруг пальца! – но ненависти к нему не испытывал. Ему и самому было странно, с чего это он так разминдальничался. Поразительно, как Каору удалось убедить даже этого журналюгу: на них вообще полагаться нельзя, а тот вещал с пеной у рта. Нет, не туда парень расходует свои силы, обидно просто! Ему бы пару крутых команд в подчинение, а он тратит свою страсть ради одной бабы. Как такое понять?…
– Ладно, делай что хочешь.
– И еще одно. Накажи сам тех парней, которые напали на меня.
– И что мне с ними сделать?
– Пусть отрубят мизинцы и засунут себе в жопу.
– Ублюдок! – рассвирепел кансаец с короткой стрижкой-химией.
– Вконец обнаглел! – свирепо зыркнул картавый.
В следующее мгновение Кумоторияма бесшумно подскочил к ним и ударил ладонями по лицу. Они отлетели к стене, обливаясь кровью.
– Носы я вам переломал. Теперь гвозди, что ли, в жопу заколотить? – рассмеялся Кумоторияма.
– Спасибо. Остальное – дело господина Киёмасы. – Каору опять стал хорошим парнем и поклонился Киёмасе.
– Почему вы слушаете его? – обиженно спросили те двое, но Киёмаса прикрикнул на них:
