Юрий стоял, как вкопанный — да что же это такое?! Посередине демократической Москвы, столицы демократической России, сразу три полицейских грубияна… Видимо в их отделении воспитание поставлено не на должную высоту… Вернусь — обращусь к этому, к лысому, министру МВД, пусть разберется, а то что же такое получается…
Справившись с волнением и душившим его гражданским гневом, и проводив взглядом удалявшихся лениво жоп, Юрий направился далее. Куда глядят глаза… Улицы становились все более и более узкими и не так ярко освещены, кучи мусора стали попадется все чаще и чаще, и запах, а правильней сказать — вонь, от них говорил о многодневности их лежания на улицах… Магазины с ярко освещенными витринами исчезли, сменившись какими-то закрытыми на облезлые железные ставни явно маленькие лавочки с тусклыми вывесками, то там, то там виднелись остовы сгоревших или разбитых автомобилей, проститутки, во множестве появившиеся под тусклыми редкими фонарями на углах улиц становились все страшней и страшней, все старше и старше… Центр Москвы сменился окраинами, окраины какими-то задворками, задворки откровенными трущобами… Странно, а мы здесь ни разу не проезжали… Кто же здесь живет, наверно какие-нибудь принципиальные идиоты-тунеядцы, не желающие своего демократического счастья…
Юрий понял — он заблудился. К тому же зверски устали ноги и сильно хотелось есть. Ну что же, зайду в какой-нибудь из этих ресторанчиков, не отравлюсь же в конце концов, раньше вообще всякую дрянь жрал, при социализме, жрал и пил, а не помер… Ну а потом можно будет позвонить и по телефону, что б приехал секретарь, заплатил и забрал снова в неволю… А что поделаешь, ни чего не поделаешь… Бормоча себе под нос, Юрий спустился по осклизлым ступеням, перешагнул какого-то бродягу-не бродягу, да откуда бродяги в счастливой России, а че он такой оборванный, попьешь с его — оборвешься, а он что — оборванец что ли…
Звякнула дверь и в нос ударило чем-то подгоревшим, вонючим, синюшним перегаром и чем-то напрочь прокисшим, клубы дыма висели под потолком, как туман и мгновенно заслезились глаза, лопасти умирающего вентилятора слабо перемешивали дым, из-за которого с трудом можно было разглядеть переполненный зал обшарпанного заведения из прежнего, социалистического опыта Юрия — смесь забегаловки-буфета и столовой для работяг в районе Крайнего Севера…
Публика была одета потрепано и бедно, выглядела как бы недоевшей или перепившей, много было перекошенных рож различного цвета и оттенка, может и не так уж и все счастливы в России, может есть и совсем даже не совсем счастливые или даже несчастливые или просто несчастные… Заодно узнаю и эту сторону медали…
— Жрать будете или выпить лишь? -
по-свойски поинтересовался пробегавший в грязном пиджаке какой-то тип и не дожидаясь ответа, махнул не чистым полотенцем куда-то в даль и скрылся в клубах дыма. Юрий растерянно оглядывался в поисках места, но все вокруг было занято, даже возле стен, подпирая их плечами, стояли и сидели на корточках, сжимая стаканы в руках, многочисленные клиенты. Видимо заведение пользовалось успехом, видимо не судьба, пойду искать другое, где не так переселено…
— Эй мэн! Мэн в костюме!..
Интересно, кому это кричит и машет руками этот патлатый мужик средних лет, о! да у него за столом место свободное есть!..
— Да тебе, тебе, вали сюда, что стоишь, как жопа, вали сюда — дринканем как надо…
Ох ни чего себе, оказывается это он мне, минутку, я только протиснусь, орал, а я то думал — куда-куда, вот туда! а тут-то оказалось, извини приятель, оказалось, бормотал Юрий, пробираясь сквозь густую толпу переполненного сверх всякой меры этого на первый взгляд, невзыскательного, ресторана…
— Привет, меня кличут Шимми-Нос, видал — какой шнобель папа с мамой накатили ко дню рождения, держи пять, падай! -
кричал волосатый и бородатый мужик возбужденно, лет сорок с небольшим, тыкая себя в действительно приличных размеров нос, подавал Юрию руку и усаживая его. Одет мужик был в потрепанный кожаный жилет, несвежую цветную рубаху, а дальше не видно из-за стола, клочковатая борода обметала его скулы и подбородок, топорщащиеся усы дополняли портрет.
— Меня Юрий звать, да ты наверно знаешь…
— Не, ни хера! Фак жопа, впервые вижу, ну давай нальем и дринканем! -
с этими словами волосатый москвич, не узнавший свою собственную гордость из дальнего космоса, налил Юрию какой-то сизой жидкости в мутно-грязно-захватанный стакан, не забыв и себя.
— Ну давай за знакомство, а то я "люк", а ты впросаке, зад не знаешь куда уронить, со знакомством, будем! -
новоявленный приятель ловко опрокинул стакан в рот, видимо тренируется часто, Юрий поспешил следом… Лучше бы он не спешил! В горле, затем в гортани, позже в желудке поочередно взорвались маленькие, но тем не менее атомные бомбы… Со всеми последующими разрушениями и радиацией…
— Ты че, мэн, впервые "атомку" пьешь, что ли, ты че — с космоса свалился?! -
Шимми-Нос удивленно вытараoил глаза на Юрия, а тот изо всех сил пытался хоть каким-то образом сгладить последствия ядерной бомбардировки. Но получалось с трудом…
— Что… это… было?.. -
сдавлено просипел герой дальнего космоса, оттирая слезы, слюни и сопли. Шимми-нос пожал плечами:
— "Атомка", рекомендуемый спиртосодержащий напиток для низкооплачиваемых слоев населения. А ты откуда взялся, если не в курсах?
— Ты правда меня не узнаешь?
— Да с чего я тебя должен узнавать, ты че — рок-звезда или плясун российской сцены, что ли?!
— Да нет, я просто герой дальнего космоса Юрий Леонидов…
— Очень приятно! Ну и че?..
Юрий чуть не упал на грязный заплеванный пол, хотя места упасть не было:
— Да как же?! Меня и по ти-ви показывали, и вся Москва встречала…
— А,-
Протянул лениво Шимми-Нос и вновь пожал плечами.
— Вон че, а я уж грешным делом подумал — не крышу ли у тебя, мэн, сорвало, узнаешь-неузнаешь… Просто вечер знакомств… Слыхал-слыхал. Но не больше. Ти-ви не смотрю, так как не имею и говна не люблю. Встречать не ходил, я тебя не посылал, че я буду встречать, лысый что ли… Ну давай, Юрий, давай! с прилетом тебя, что ли, тогда, с возвращением, что ли…
Ресторан-забегаловка начал раскачивался из стороны в сторону, лицо Шимми то улетало в дымное пространство, то рывками возвращалось к нему, совершенно отдельно от туловища-тела…Что-то сильно давиле на глаза, кто-то стучал молотком прямо по мозгам, ноги-руки были как ватные, желудок из последних сил сдерживал содержимое, грозя полностью расслабится, а мочевой пузырь уже, ногам было мокро и холодно, мокро, холодно, неприятно…
Откуда-то из подпространства, из дальнего космоса, долетел до Юрия неразборчивый голос Шимми-Носа, что он там бормочет, совершенно не понятно… Внезапно из общего бубнящего шума вырвалось совершенно отчетливо:
— Маниакальный психоз… -
Но зато все остальное потонуло кат в тумане, Юрий почему-то развеселился и расхохотался, все вокруг не просто кружилось, а металось какими-то ускоренными толчками, он проваливался в каком-то туманную яму, длинный нос, совершенно отдельно от волосатого и бородатого аборигена тряс официанта за полу грязного пиджака, голые ляжки давно не мыты, швейцар в защитном жилете поинтересовался — не желает ли Юрий секса с ним…
Пробуждение было ужасно, лучше бы я умер в своей вонючей "Партии", чем такие муки, ни хера себе, чем это меня вчера напоили на приеме, аж блевать страшно, того и гляди, взорвусь…
С трудом разодрав глаза от слипшегося гноя, Юрий уставился в пространство… Во рту было… слов нет… одни пересохшие слюни… в голове еще хуже… может быть я назад провалился, в социализм проклятый… а может мне это демократия лишь привиделась с бухла… нет… лучше смерть… Стараясь не сделать себе больно, Юрий медленно и осторожно повел взглядом по сторонам.
Вместо знакомой спальни в собственной квартире от демократического правительства России, он лежал на каком-то истерзанном ложе, с многочисленными следами невоздержания как в сексе, так и в других страстях… Стены были густо завешены картинами, яркие краски на полотнах повествовали о чем-то непонятном… Кроме ложа, в комнате находился стол, еще в более растерзанном состоянии, чем постель… Остатки неизвестно чего были густо покрыты разнообразным мусором — окурками, носками, обрывками бумаги и прочим… Наверно здесь последний месяц пьянствовали все бомжы Москвы… Так ведь нет бомжей… Значит еще кто-нибудь…
— Ну, мэн, ты уже пытаешься встать — прогресс!..
Юрий с огромнейшим трудом перевел взгляд на источник громкого и радостного голоса, в голове кольнуло, в желудке что-то попыталось перевернутся, но не успело и улеглось. Прямо перед Юрием стоял какой-то незнакомый волосатый до неприличия мужик, совершенно голый, если не считать густого волосатого покрова, волосы топорщились не только на голове, морде и брюхе, но торчали пучками на плечах, ногах, груди…
