Ознакомительная версия.
– Женщину, – коротко ответил Кудимов.
Он смотрел в это время на столик, поставленный рядом с потемневшим окном, за которым уже зажглись фонари. За столиком сидела одинокая белокурая женщина. Даже на расстоянии Валентин чувствовал варварский запах дешевых духов. Перед женщиной стоял стакан с минеральной водой и крохотная рюмочка, наполовину пустая. Еще перед ней, как перед готовящейся к подвигу коммунаркой, стояли красные гвоздики. Правда, такие же красные гвоздики стояли и на всех других столиках.
– Почему ее так ломает? – негромко спросил Валентин. Ему не понравились вопросы Куделькина. – Она ведь еще не стара… Она даже привлекательна… И одета более или менее… И вид у нее не голодный… А ее ломает… Здорово ломает… Чувствуешь?.. Изнутри… Посмотри, как она, бедняга, поводит плечами, будто ей и в такую духоту холодно…
– Она на пытке, – коротко, но серьезно ответил Куделькин, торопливо заглатывая очередную порцию коньяка.
– Что значит на пытке? Что ты имеешь в виду? Она просто сидит за столиком. Уверен, она сама выбрала это место, ее никто не заставлял приходить сюда. При чем тут пытка?
– Пытка в ее мозгу.
– Слишком мудрено.
– Ничего мудреного, – опять с некоторым раздражением в голосе объяснил Куделькин. Наверное, он считал, что суть объясняемого лежит на поверхности. – Она сидит и прикидывает, сколько она сегодня сможет насшибать монет? Она сидит и прикидывает, повезет ей сегодня или не повезет? Сильно она сегодня надерется или не сильно? Окажутся при ее клиентах презервативы или ей самой придется думать об этом? Ну и так далее. Вот ее и морозит.
Куделькин брезгливо поморщился:
– Чего это я объясняю вам такие вещи, дядя Валя? Вы же сами отлично знаете. Или вы таким образом уходите от моего вопроса?
– Ты о женщине?
– Да.
– Ты почти угадал… – усмехнулся Валентин. – Но и не угадал… Я действительно в некоторой растерянности… Как тебе объяснить?.. Когда-то я знал женщину, которая мне здорово нравилась… Она всем нравилась… Фам фаталь, как говорят французы… Она даже твоему отцу нравилась, а в свое время Джон был привередлив в этом деле. Это потом жизнь тряхнула Джона и он как-то утерял ориентиры… А в свое время мы были неплохой командой. И кое-что понимали в жизни… Или нам так казалось… А та женщина… Фам фаталь… Некоторым образом она тоже входила в нашу команду… Теперь неважно, что потом случилось с той женщиной, но вчера днем здесь, в Новосибирске, мне показалось, что я увидел ее… На проспекте… Ну, не ее, конечно, я понимаю… Но все равно вчера днем я увидел на проспекте женщину, очень похожую на… Ну, тебе незачем ее имя… Я имею в виду имя той женщины… Фам фаталь… А эту я увидел на проспекте и незаметно пошел за ней… Она поразительно походила на… Да ладно… Я понимаю, что ты сейчас скажешь… Ты сейчас непременно скажешь, что в мире очень много похожих женщин… Это действительно так… В этом ты прав… И я с этим заранее соглашаюсь… Но… Ладно, – махнул он рукой… – Сам видишь, что я ничего не утверждаю и даже не пытаюсь утверждать… Просто я всегда принимаю жизнь такой, какой она является на самом деле… Ничего не придумываю… Принимаю сам факт… А факт, он и есть факт… Ничего больше… Просто вчера на проспекте я неожиданно увидел женщину, которая показалась мне поразительно знакомой… И вчера я незаметно вошел вслед за нею в это кафе…
– Так вот почему вас сюда тянуло…
– Да… Наверное…
– И что?
– А ничего.
– То есть?
– Я потерял ее.
– Она вышла? – не понял Куделькин.
– Она исчезла. Понимаешь, она не вышла, а исчезла. Я из-за нее просидел тут почти час. Она прошла в туалет и будто испарилась.
– Как она выглядела?
– Среднего роста. Тонкая. Изящная. Конечно, ей не двадцать лет, но больше тридцати ей тоже никто не даст… У нее овальное, чуть вытянутое лицо, а кожа матовая, почти не загорелая… Женщина, которую я когда-то знал, тоже не любила загорать. У нее на загар была не очень здоровая реакция… Ходит быстро, но ловко… У нее красивая походка.
– Наверное, это Кирш, – брезгливо заметил Куделькин.
– Что значит Кирш? – недовольно посмотрел на Куделькина Валентин.
Ему не нравилось, с каким равнодушием и как безапелляционно раздает оценки Куделькин.
– Лёлька Кирш. Проститутка. А Кирш это ее фамилия. Заметьте, именно фамилия, а не прозвище. Она никогда не стыдилась и нисколько не стесняется своей профессии. И всех тут знает. Если понадобится, Кирш откуда угодно даже через дымоход уйдет. Думаю, мы говорим об одной и той же женщине. По крайней мере, словесный портрет похож. Только вот, что касается ее профессии… Но тут, дядя Валя, тоже все просто… Обыкновенная сучка… И глаза у нее, как у обыкновенной сучки… Кому-то по пьяни она может показаться необыкновенной, но она все равно совершенно обыкновенная. Вы просто не успели заглянуть ей в глаза, дядя Валя. Если бы вы заглянули в ее глаза, вы перестали бы ее искать… Подозреваю, дядя Валя, что в ваше время у женщин не было, наверное, таких сучьих глаз… В ваше время, дядя Валя, даже шлюхи, наверное, выглядели романтично… Все сучки остались нам… По принципу отгрузки… Что отгрузили – уехало, остальное – тебе… Вот нам и остались одни сучки…
Куделькин нехорошо усмехнулся:
– Никогда, дядя Валя, не следует возвращаться к женщинам из прошлого. И искать их не следует.
– Ну да, – криво усмехнулся Валентин. – Они стареют.
– Откуда вы это знаете? – сумрачно удивился Куделькин. По его глазам было видно, что он как раз хотел изречь данную сентенцию.
– Я слышал это от капрала Тардье.
– А-а-а, от капрала… – протянул Куделькин… – В Иностранном легионе, я вижу, сохранились капралы… – Куделькин недовольно помотал головой, как бы отгоняя от себя какое-то не очень приятное видение и снова наполнил рюмки. – Пейте, дядя Валя… Это настоящий коньяк… Проверено…
– А тут подают и ненастоящий?
– Могут подать… Нет проблем… Сильно нажрешься, подадут… За этим надо следить… Доверяй, но проверяй… Но у нас все под контролем. У нас все схвачено… Коньяк, который мы сейчас пьем, не поддельный… Этот коньяк не относится к альтернативным напиткам… – Куделькин, будто моргнул, подмигнул Валентину: – Капралу Тардье он бы понравился.
– Не думаю.
– Почему?
– Капрал Тардье любит пить, не думая – поддельный он пьет коньяк или настоящий. Он привык к простой мысли, что коньяк бывает только настоящий. Капралу Тардье было бы неприятно узнать, что существуют альтернативные коньяки, от которых можно ослепнуть или умереть.
– Империализм защищаете, дядя Валя?
Куделькин опять нехорошо подмигнул. Будто соринка попала в глаз.
Конечно, с непонятной горечью подумал он про себя.
Конечно, капралу Тардье в голову не придет, что существуют альтернативные коньяки. Он, этот сраный капрал, никогда, наверное, не сталкивался с альтернативными коньяками. Он, наверное, даже не понимает, для чего, собственно, надо подделывать водку или коньяк?
Да для дешевизны, капрал! – вдруг озлобился Куделькин. Что вы в этом понимаете? Одно дело, выжрать литр алкоголя за сотню тысяч рублей, другое дело выжрать тот же литр за семнадцать. Есть ведь разница, правда? И эта разница больше, гораздо больше, чем разница в ценах между «Наполеоном» и поддельной водкой «Новониколаевская». Хрен с тобой, капрал, пей, что хочешь! Только не трогай наши альтернативные напитки. На самом деле они полезны. На самом деле они не убивают, а очищают. Альтернативные напитки очищают наше общество от грязи. Придет пора, мы все эти альтернативные напитки, а с ними остатки былого бесчисленного воинства бомжей, бродяг и сучек свалим бульдозерами в гигантскую яму. И эта яма будет поэффектнее тех старых заброшенных карьеров, которые любили набивать трупами большевики и нацисты… Но это когда придет пора… Не раньше… Когда придет пора, мы набьем заброшенные карьеры дерьмом, тем откровенным дерьмом, которое можно выскрести из всяческих щелей. А карьеры отдадим ученым археологам. Пускай в своем далеком будущем наши ученые археологи изучают черепа людей, активно употреблявших при жизни альтернативные напитки. Пусть в своем далеком счастливом будущем ученые разъясняют нормальным людям, куда и как далеко все это могло завести, и как далеко это завело страну в свое время… У нас, зло подумал Куделькин, все будет по другому… Мы поставим на стойки напитки, которые никто, даже этот сраный капрал Тардье, уже никогда не назовет альтернативными…
Почему-то Куделькину сразу не понравился капрал Тардье.
Ну да, подумал про себя Куделькин. Этот капрал, наверное, служака. Не хлеще меня, и не хлеще полковника Лыгина, но служака. Ну, правда, это так, в отличие от нас, он жрет французские коньяки… Это понятно… Не дагестанский же ему жрать во Франции…
И черт с ним!
Пусть жрет.
Не хватало еще забивать голову проблемами какого-то капрала Тардье. У меня своих проблем выше рта.
Ознакомительная версия.
