Дина Рубина - Ручная кладь

Ознакомительная версия.

Однажды он участвовал в поездке группы израильских и российских художников по городкам и местечкам Украины – по тем местам, где когда-то бурлила еврейская жизнь, строились синагоги, создавались памятники культуры и ремесел... Киев, Вижница, Винница, Берди-чев, Черновцы, Шаргород, Каменец-Подольский, Умань...

Поездка была отлично организована, в ней приняли участие исследователи и ученые; лекции сменяли экскурсии, было время и поработать...

– Прекрасные места! – рассказывал Боря, – пленительные пейзажи, величие холмов Подолья, мягкая золотая осень... Художники онемели от такой красы, были потрясены, очарованы...

В последний день поездки соорудили походную выставку работ, которые за это время были созданы.

– Ты бы видела эту выставку «по впечатлениям»! – улыбаясь чему-то своему, рассказывал Боря. – Питерцы, как один, выставили пейзажи своего туманного Петербурга, москвичи – улочки Замоскворечья, Солянку, Ордынку... Киевляне – какую-нибудь церковку на Крещатике...

– А ты? – спросила я с любопытством.

– А я представил семь своих автопортретов, – ответил он безмятежно.

...Впрочем, до известной степени любая картина художника – его автопортрет. И когда, по возвращении из странствия, мы разбегаемся – каждый к своему станку, вскоре выясняется, что какая-нибудь гора Сан-Виктуар или уголок Дельфта увидены нами по-разному, хоть и с одной точки обзора... Сперва меня это огорчало, а сейчас вселяет надежду: значит, совместный мир, который так старательно нами обжит, несмотря ни на что многомерен, многоцветен и многолик.

... И вот уже размеренная жизнь нашего тревожного рая вновь выкатывает на берег одинаково округлые утра и похожие друг на друга вечера. Зеленые хищные глаза минаретов стерегут до утра закипающую ночными огнями кастрюлю Иудейской пустыни – как бы не выкипела.

А на нас наваливается сезон работы – изо дня в день, изо дня в день: мучительный поиск сочетаний и сочленений слов, изнуряющие пробы сочетаний и сочлене ний красок; проговаривание, осмысление и – удивление...

Ты – раб своего ремесла, именного рабочего клейма, своего умения. Так тяни свою сдвоенную галеру.

А если – бывают дни! – тебя обуревают чувства восставшего раба и нет у тебя пистолета, так купи себе два, в конце-то концов!

...Проносится и замирает над космическим пейзажем космический вопль муэдзина. Через минуту вскрикивает и затихает павлин, разворачивая в рассвете глазастый божественный веер хвоста. Я выключаю конфорку под джезвой с черным кофе и открываю свой «ноутбук»...

Вздрагивает лиловая – в окне – веточка бугенвиллии...

Как описать ее, как передать легчайшую взвесь тишины, этот вздох, этот бесшумный прочерк воспоминаний?...

Вот оно, мучительное и сладостное – Время соловья...

Пер. А. Дживелегова.

Ознакомительная версия.