Ознакомительная версия.
Он вставил CD в прорезь системного блока, быстро скопировал данные в общую таблицу, еще раз все бегло проверил. Оказалось, не зря: те десять тысяч он внести забыл. Чертыхнувшись на самого себя, Гера быстренько исправил ситуацию и, «сохранившись», сказал следующему специалисту, что табличка свободна для доступа. Через час данные были обобщены, Лариса распечатала таблицу и принялась изучать ее, сидя за столом. Никто не видел, как, дойдя до строчки с той самой «десяткой», она зловеще улыбнулась и, прихватив с собой распечатку, быстрым шагом пошла к кабинету Мурды. Без стука вошла, закрыла за собой дверь. Отчетливо было слышно, как она повернула за собой блокиратор замка.
Герман, не предвкушая никаких неприятностей, вышел на улицу покурить, а когда вернулся, то с удивлением обнаружил, что его компьютер блокирован. Он принялся спрашивать Оксану и Чернушина о причине блокировки, но те ничего не знали и рекомендовали ему задать вопрос системным администраторам, чей зачумленный отдел, больше похожий на цех для сборки Терминаторов, находился за стенкой. Герман зашел туда, спросил у самого главного администратора о причине блокировки его компьютера.
– Дим, – так звали главного сборщика Терминаторов, – что за хрень? Хочу в свой «комп» попасть, а он ругается и не открывается.
Дима, маленький юркий человечек, вопреки расхожему мнению о том, что «мелкие люди – страшно вредные», был замечательным человеком. К тому же не дурак выпить, и Гера периодически, понимая, что в любом офисе нужно прежде всего подружиться с бухгалтерией и «системщиками», нередко снабжал его халявным спиртным. Дима молча показал ему глазами на место возле себя, и Гера подсел к нему поближе.
– Гера, мне пять минут назад позвонил Мурда и сказал, чтобы я немедленно отключил твой компьютер от сети. Мне ничего не оставалось делать, как подчиниться.
В животе у Геры отвратительно заныло. Ноги сделались ватными. «Неужели», – только и мелькнуло в его голове.
Он иногда думал, КАК ЭТО СЛУЧИТСЯ. В том, что это случится рано или поздно, он не сомневался ни минуты, но никогда не представлял себе четкой картины своего увольнения, которое для него было сродни трагическому отлучению от кормушки и насильному снятию с иглы без замены героина на более легкий наркотик.
Любимым приемчиком офисных грифов, питающихся свежей падалью, является вот такой вот звонок «системщикам». Некто, чья судьба решена, но он еще не знает об этом, сидит за рабочим компьютером и работает или делает вид, что работает, а на самом деле читает «креативы», зайдя на «www.udaff.com», и вдруг на стихотворении: «Ротовая полость и часть гортани прекрасно разработаны у буфетчика Вани» экран монитора начинает мигать, и вместо продолжения «сетевого творчества» появляется казенная надпись. «Ваш компьютер блокирован. Вход в систему невозможен. Обратитесь к администратору». Отверженный, еще надеясь на что-то, бросается к администратору и слышит в ответ: «Извини, старичок. Мне что сказали, то я и сделал». Все. Надежды на случайность больше нет. Можно идти и паковать вещи, только коробочку картонную найти нужно где-нибудь, и лучше пусть это будет ящик из-под водки. Он прочный…
Герман понуро вернулся в отдел. Лариса стояла и явно поджидала его. Гера не стал тянуть, подошел к ней:
– Как это понимать?
– Что именно? – Она сделала глупый вид: «не понимаю, о чем это ты».
– Мой компьютер блокирован. В чем дело?
– Ах, это… Видишь ли, в твоем отчете есть одна досадная неточность. Дело в том, что вот тут, – она ткнула пальцем в обведенную уже кем-то ручкой строку, – ты написал «десять тысяч долларов получено тогда-то», а в кассе по тебе проходит сумма ровно в два раза меньше. Всего пять тысяч. Сам понимаешь, что это вызвало вопросы и у меня, и у мистера Мурды, и он распорядился немедленно выяснить, куда это девались еще пять тысяч долларов наличных денег, а вплоть до выяснения от основной работы тебя отстранить.
Герману все это показалось шуткой. Он так и спросил:
– Лариса, это что, шутка такая?
– Какие могут быть шутки, – она просто торжествовала, – неизвестно, куда пропали деньги, а с этим шутить никто не намерен!
– Но ведь это очевидно, что я никогда не написал бы суммы большей, чем сдал в кассу. О! Постой-ка! Ведь я и не сдавал этих денег в кассу! Я сдал их непосредственно самому Мурде! Так пойдем у него и спросим, он, наверное, просто забыл!
– Тебе нужно, Кленовский, ты и спрашивай. Я для себя все выводы уже сделала.
Гера пожал плечами. Он и впрямь не понимал, что его просто и элементарно подставили! Схема такой простой «подставы», такого примитивного «развода» не укладывалась в его личную логику. Так бывает всегда, и пытливый ум, привыкший к изощренным «многоходовкам», пасует перед очевидным примитивом, не в силах понять простую и бесхитростную систему мышления двух извилин головного мозга недалекого, но упорного злоумышленника.
Мурда закричал на него сразу же, как только Герман сделал попытку войти в кабинет:
– Вор! Вор! Мошенник! Ты украл деньги!
Гера пошатнулся, сраженный таким неожиданным натиском, и схватился за дверной косяк, чтобы не упасть. Мурда орал на весь коридор так, что его, наверное, было слышно на улице. Из соседних отделов стали выглядывать удивленные люди. Мурда звал всех посмотреть на «подлого вора», и вскоре вокруг его кабинета собрался почти весь офис. Задние теснили стоящих впереди: всем хотелось поглядеть, как Мурда «рвет» несчастного Геру, у которого от идиотизма и неправдоподобия ситуации парализовало не только волю, но и речь. А Мурда продолжал выкрикивать одни и те же слова, тыча указательным пальцем в грудь Геры так сильно, будто хотел проткнуть ему грудную клетку. Наконец Гера взял себя в руки:
– Но, мистер Мурда, ведь вы прекрасно помните, что я принес вам именно десять тысяч долларов! Вы сами убрали их в ящик вашего стола и сказали, что мне больше нечего волноваться по этому поводу и вы все собственноручно отнесете в кассу! Ведь именно так оно и было! Я же не идиот! Я не стал бы писать в отчете цифру, заведомо большую, чем та сумма, которую я вам передал! Это же просто какая-то нелепость!
Лицо Мурды из красного превратилось в фиолетовое, словно у утопленника. Казалось, что у него сейчас лопнут сразу все сосуды в голове, настолько сильным был приток крови, видимо, резко подскочило давление.
– Я! Ты обвиняешь меня, мерзавец! Я всю свою жизнь работаю на благо и процветание моей компании! Я никогда не украл здесь ничего дороже одного цента! Я вообще никогда не брал ничего чужого! Shut up! – вдруг проорал он так, что у некоторых стоящих вблизи зевак заложило уши.
«Какая примитивная подстава…» – вертелась в голове Германа одна-единственная фраза. Он понял, что влип. Осознание этого вдруг пришло со всей пугающей и неизбежной очевидностью. Собрав в кулак остатки воли, он выставил вперед ладонь, словно защищаясь от нападок Мурды, и достал мобильный телефон.
– Я сейчас позвоню этому поставщику и попрошу, чтобы он срочно приехал сюда! Он сможет все подтвердить!
Мурда, казалось, немного успокоился:
– Звони.
«Почему он вдруг стал так спокоен?» – думал Гера, пока шло соединение.
– Слушаю!
– Это Герман. Из «Ромашки». Помните?
– Да. Ну, конечно, помню. Мы как раз готовим для вас товар. Завтра он будет в ваших магазинах.
– Я хотел спросить вас… У вас хотел спросить… Ведь вы привозили десять тысяч долларов? – Гера сделал акцент на слове «десять» и включил на телефонном аппарате «громкую связь».
– Десять? Разве?! Вы что-то путаете! Ведь вы мне сказали, что пять я должен привезти сразу, и это деньги, которыми вы «закроете», так сказать, контракт, а еще пять тысяч долларов я должен буду привезти вам лично после того, как произойдет первая оплата за товар. Ведь вы лично все пересчитали, и притом дважды! А что… какие-то проблемы? Что-то не в порядке?
Гера вдруг впервые в жизни почувствовал, что сходит с ума.
– Что? Да что ты такое несешь! – Гера орал в телефон с включенной «громкой связью», видя перед собой расплывающиеся лица коллег из толпы. – Все это провокация! Это все подстроено! У меня есть договор!
Он ринулся к своему столу. Договор, он точно помнил это, договор с вписанной в пустую графу строчкой «десять тысяч долларов» лежал в пластиковом лотке под другими бумагами. Только теперь он отчего-то оказался аккуратно лежащим сверху. Герман, машинально отметив про себя такую странную особенность договора – перемещаться самостоятельно, взял его в руки и начал листать, стремясь открыть нужную страницу:
– О нет! Господи! Да что же это!
В пустой графе, после слов «Клиент обязуется выплатить», было вписано «пять тысяч долларов»…
Герман выронил телефон. Взгляд его беспомощно блуждал, не в силах сконцентрироваться, и вдруг как будто зацепился за взгляд Чернушина. Тот стоял, скрестив руки на груди, и не мигая, с выражением безжалостного экзекутора из испанской инквизиции смотрел на пребывающего в панике Германа. Поймав его взгляд, он мгновенно отвел глаза, но Гера понял, кто именно то звено, которое является одним из звеньев цепи этой неслыханной по своей наглости «подставы». Безобидный вначале Миша Чернушин, ощутив вкус первых шальных денег, настолько сильно сразу же «подсел» на этот «допинг», что с радостью согласился принять участие в устранении Германа взамен на обещанное ему Мурдой Герино место. Наш опытный и хитрый лис напрасно всерьез не относился к Чернушину, считая того ручной таксой, которая без задних мыслей будет вилять хвостом за брошенную хозяином щепотку сухого корма. К Гере был применен нокаутирующий удар, и выдержать его у Геры не было шансов. Он понял, что проиграл всухую. Мир мгновенно поменял свой цвет с нежно-зеленого оттенка долларовой купюры на грязновато-черный цвет осеннего асфальта. Герман обхватил голову руками и закрыл глаза.
Ознакомительная версия.
