– И как же ты мог так поступить?
– Не знаю…
Ей было необходимо услышать ответ. Я пытался найти нужные слова, чтобы не причинить ей боли. К счастью, в дверь снова постучали. Это были подростки, желающие пообщаться со «звездой», настроенные весьма решительно, Марианна вышла успокоить их. Они были пьяные и никак не могли понять, чего мы от них хотим. Один из них проскользнул внутрь мимо Марианны. Он кинулся к Силье обниматься с криком, что это был самый клевый концерт в его жизни. У Силье не было опыта общения с пьяными школьниками, и мне пришлось встать, чтобы отцепить его от нее. Камилла тут же оказалась рядом со мной. Предупреждающим жестом она подняла бутылку, и я вынужден был сесть обратно, покачав головой. Парень, слава богу, решил, что она угрожает ему, и, извиняясь, поспешил удалиться.
Мы продолжили наш разговор, когда мальчишки убрались и Марианна села на прежнее место.
– Я боялся. Поэтому и сделал это.
Наш диалог прервали, и Силье не сразу поняла, о чем я говорю. Я сделал глубокий вдох и сказал:
– Я не заслужил твоей любви. Это пугало меня, поэтому я тебя побил.
Она вновь потупила взгляд и едва слышно произнесла:
– Но это не тебе дано решать.
– Я не понимаю.
– Ты не можешь определять, заслужил ли ты любви.
Марианна передвинулась поближе и нежно гладила меня по спине, чтобы я расслабился. Я обернулся и с благодарностью посмотрел на нее. У меня кипела кровь, я ощущал странную теплоту. Марианна счастливо улыбалась, и мне хотелось крикнуть, что я люблю ее сильнее, чем когда-либо мог вообразить. Конечно, я этого не сделал, потому что лицо Силье приобрело очень жестокое выражение. Я любил Марианну совсем иначе, нежели Силье. Она давала мне ощущение того, что все идет правильно. Но ведь это нельзя назвать счастьем? Для счастья еще не настало время: не все улажено с Силье, живот у меня еще болит. Я повернулся к Силье и улыбнулся широко и удивленно, потому что вдруг засомневался: а может, я счастлив? Ее явно раздражала моя улыбка, но я ничего не мог с собой поделать. Я постарался продолжить наш разговор:
– Я не мог спокойно вздохнуть, а ты это усугубила.
Она совсем рассердилась:
– Это я усугубила? Каким же образом?
Мои слова казались несправедливыми, но именно так обстояло дело.
– Потому что ты пугала меня.
– Но теперь ты дышишь нормально. Это из-за нее? – Она показала на Марианну.
Я кивнул. Я понимал, что это признание вряд ли ее обрадует. Я рассказывал Силье о моих друзьях, об Иисусе и любви, вошедшей в мою жизнь, но она не слушала меня, а смотрела только на Марианну, которая отступила назад, чтобы стать менее заметной. Силье это не удовлетворило.
– Силье?
– Что?
– Ты слышишь, что я говорю?
– Ну да, ты разговариваешь с Иисусом. – Она раздражалась еще больше.
Я замолк. Она встала, подошла к холодильнику и взяла кока-колу. Марианна отодвинулась, чтобы Силье могла пройти. Теперь они оказались совсем близко друг к другу. Силье поставила колу, а потом ударила Марианну. Я тут же вскочил. Силье ударила ее еще раз, но по-настоящему сильного удара у нее все же не получилось. Марианна пыталась отделаться от нее. Она не боялась – даже агрессивная Силье не выглядела устрашающе. Я схватил Силье, желая привести ее в чувство, а то получалось как-то глупо. По-видимому, со стороны казалось, что я на нее напал, потому что Камилла запаниковала. Мимо моей головы просвистела бутылка. Я не на шутку перепугался.
– Я просто хочу, чтобы она села на место! – заорал я и тут же отпустил Силье, которая принялась истошно вопить. – Я отпустил тебя! – кричал я, как вдруг услышал странный звук за своей спиной, как будто человек кашляет под водой.
Обернувшись, я увидел, что Марианна покачивается. Кровь хлестала у нее изо рта. Время тянулось невероятно долго, а я все стоял и смотрел. Все стало восприниматься как вечность. Мое дыхание, все движения, мысли стали медленными, глаза и то фокусировались нестерпимо медленно.
Силье больно ударила меня по спине и закричала:
– Николай, сделай что-нибудь! Бутылка попала ей в горло!
И тут Марианна упала. Из нее выплеснулось еще немного крови, а затем глаза ее закрылись. Она была мертва.
Внезапно все понеслось стремительно. Я повалился на пол, прижал ее тело к себе и начал задыхаться, прокручивая в голове какое-то подобие молитвы:
– СПАСИ ЕЕ СПАСИ ЕЕ СПАСИ ЕЕ СПАСИ ЕЕ СПАСИ ЕЕ СПАСИ ЕЕ СПАСИ ЕЕ СПАСИ ЕЕ СПАСИ ЕЕ СПАСИ ЕЕ СПАСИ ЕЕ СПАСИ ЕЕ СПАСИ ЕЕ СПАСИ ЕЕ СПАСИ ЕЕ СПАСИ ЕЕ СПАСИ ЕЕ
Камилла в истерике извинялась, одновременно вызывая «скорую», но ее понимали с трудом – она орала в трубку то про автобус, то про кровь. Мой мир невероятно сузился. В нем существовали только я и Марианна. Поэтому я не заметил, как Силье присела на корточки рядом со мной. Через некоторое время она принялась утешать меня, гладя по спине, точно так же, как делала Марианна, но я сосредоточился на своей молитве. Она пыталась отцепить мои руки от Марианны. Она говорила мне что-то – сначала мягко, потом все жестче, – но я ее не слышал: мой собственный голос отчаяния заглушал все окружающие звуки. Наконец она резко тряхнула меня:
– Николай, отпусти ее, чтобы она могла вздохнуть.
Я в недоумении поглядел на нее, потом на Марианну, которая смотрела на меня мутным взглядом. Мне надо было отпустить ее, а я прижимал все сильнее. В этот момент я испытал странное, незнакомое ощущение. Мое дыхание стало удивительно легким, из живота исчез стягивающийся узел. Марианна потеряла сознание и истекала кровью, но она жива. И она сама, и врачи утверждают довольно уверенно, что она никогда не умирала. Они говорят, что кровь пошла из-за прикушенного языка, а от шока она потеряла сознание. Но я знаю лучше. Дело не только в языке и в шоке. Я вглядываюсь глубоко в ее глаза и говорю:
– Мне кажется, я счастлив.
Она не слышит меня – она еще не пришла в себя.
«Скорая» забрала Марианну, а к автобусу стали стягиваться люди. Силье объясняла спасателям, что Марианна наткнулась на дверь шкафа. Я шатался вокруг. Я хотел ехать в больницу вместе с ней, но Силье вытащила меня из машины. Я не переставал целовать Марианну, пока ее не увезли, и повторял: «Мне кажется, я счастлив». Она улыбнулась. В какой-то момент она даже отчасти поняла меня и попыталась сама что-то сказать, но не смогла, потому что у нее сильно распух язык. Она потянулась ко мне, но Силье отстранила меня. «Скорая» уехала, и я остался с Силье. Отсутствие Марианны сказалось на мне незамедлительно – мое тело сразу забеспокоилось. Я огляделся:
– Где она?
Силье схватила меня и потянула к автобусу:
– Где кто?
– Где Камилла?
Она затолкнула меня в автобус и закрыла двери изнутри:
– Я ее отпустила.
Я бы убил Камиллу. Она должна поплатиться за то, что сотворила с моей Марианной. А вместо этого я оказался запертым с Силье, которая принялась с любопытством меня разглядывать. Что она на меня так вытаращилась?
– Где она? – яростно прошептал я.
– Я понятия не имею, Николай.
Рядом со мной на сиденье лежала гитара. Я взял ее, ожидая от Силье какой-то реакции, но реакции не последовало, и я треснул гитарой об пол. Раздался адский грохот, гитара разбилась на кусочки.
– Все равно это была не ее гитара, – сказала Силье.
В дверь постучали:
– Ты там в порядке?
– Да, все нормально. Оставьте нас в покое.
А я стоял и пыхтел.
– Я выйду и отыщу эту тварь!
Но Силье преградила мне дорогу:
– Нет, Николай, ты останешься со мной.
Воздух вновь потяжелел. Я был весь переполнен гневом, который необходимо было каким-то образом выпустить наружу.
– Почему ты на меня так странно смотришь?
Я не осознавал этого, но ее взгляд меня провоцировал. Она молчала. Мы стояли совсем рядом, и ее рука коснулась моего бедра, от чего меня поразила мгновенная судорога. Я наклонился и помассировал ногу. Силье засмеялась.
– Почему ты смеешься?
– Ты все еще страдаешь от судорог?
Я покачал головой, она соблазняющим жестом протянула ногу, и я в раздражении схватил ее. Она чуть дернулась от испуга, и я тут же отпустил:
– Не трогай меня, Силье, не сейчас.
Нужно было выбраться наружу. Нельзя оставаться с Силье. Но она снова встала у меня на дороге.
– Мне надо идти.
– Нет, Николай, нельзя. Я хочу, чтобы ты остался со мной.
Между нами было всего лишь несколько сантиметров этого густого воздуха. Она смотрела мне в глаза. Я отодвинулся от нее, но она опять подошла ближе. Больше мне некуда было отходить. Она ждала, что я теперь буду делать. Я взорвался довольно быстро. Она стояла так близко, как только можно было придвинуться ко мне, не касаясь. Она заигрывала со мной. И это было сексуально.
– Силье, отойди.
Но она не отходила, и я не выдержал. Схватив за шею левой рукой, я притянул ее голову к своему лицу, поцеловал и запустил правую руку ей в штаны. Я попытался войти в нее пальцем, но не смог: она крепко сжала ноги. Она не хотела. Тогда я ее отпустил.
