Глава 32
Старая присказка о том, что деньги даром не дают, обрела реальное содержание. Я получал вчетверо больше, чем в газете, но работа заканчивалась поздно вечером. Это происходило из-за того, что у всех портных было разное расписание. В среднем на сборку одной пары у опытного мастера уходил час. Значит, на выработку своей нормы ему нужно было десять часов. Некоторые садились за работу рано утром и заканчивали к пяти. Несколько человек, я знал, работали после своей официальной работы, заканчивая поздно ночью. У этих можно было забирать готовую продукцию рано утром. Иногда возникали сбои из-за того, что ломались машины, в основном оверлоки. Тогда надо было отвозить оборудование в мастерскую или доставлять мастера. Иногда приходилось выяснять отношения с такими, как Женя. Видя, что я веду себя не так уверенно, как Марик, он пер на меня танком, доказывая, что и так сойдет. Несколько раз я ему уступал, что вызывало недовольство нашей приемщицы Тани, которая собирала весь товар в другом бывшем красном уголке, и готовила его к отправке на рынки. Несколько раз она обратила мое внимание на то, что я пропускаю халтуру.
– Митя, смотри – я отложила шесть пар, которые ты не должен был брать. Смотри сюда.
На одной паре это были неровные строчки на задних карманах, на другой – неряшливо пристроченные шлевки, на трех – шов сиденье – место, где сходились два толстых шва, восемь слоев ткани. У кого-то машина не пробивала это место, и оно было сшито вручную, не очень при этом аккуратно, а потом заглажено.
– А что нужно делать в такой ситуации?
– Добивайся, чтобы они переходили на машины 22-го класса. Я знаю, куда отправить эти пары, чтобы они проскочили, но если это повториться еще раз, тебе придется их купить самому. Носить не обязательно, ты меня понял?
Мне помог Игорь, при котором состоялся этот разговор и который знал, что у меня постоянные проблемы с Женей. В машине он мне сказал:
– Да потеряй его. От него одна головная боль, ты что, сам не видишь?
– А кто будет шить?
– Он же тебе все равно не дает стабильно десяти пар. Стабильно он дает пять. И эти бракованные, скорей всего, от него. Так давай ему пять, а остальные пять раскидай по другим портным. Если я делаю десять в день, так что, я не сделаю одиннадцать?
Не дождавшись моего ответа, он добавил:
– Хочешь, вместе к нему зайдем?
– Давай.
Женя просто как подготовился к нашему приезду.
– Мужики, – сказал он, – такая лажа – вчера у сеструхи день рождения был. Выпил, то-се, расслабился. Можете завтра заехать?
– Чего же ты не предупредил? – спросил я. – Я бы дал твою работу другим.
– А как я тебя предупрежу? У меня что, твой телефон есть?
– Зачем тебе телефон? – вступил Игорь. – Тебе ткань вчера утром дали. Тогда и надо было сказать: работать не могу.
– Да забыл я утром. А в обед мамаша пришла, говорит, у сеструхи день рождения. Ну, с кем не бывает? Завтра все сделаю.
– Завтра не надо, – сказал Игорь.
Он стоял в дверном проходе, не оставляя зазоров между собой и рамой, и жевал спичку.
– Ткань где?
– Та ну че вы, чуваки? Че вам эти пару пар, а? Сделаю я вам все завтра.
– Ткань, я сказал, где? – рявкнул Игорь и сильно покраснел. Даже побагровел.
Женя преобразился. Вид у него был такой, как если бы у него был хвост и от испуга он его поджал. Разговор происходил в прихожей. Он ушел в комнату и вернулся с еще не развернутым пакетом ткани.
– Нате! Я это говно даже не разворачивал.
– А по-моему, это ты – говно, – сказал Игорь. – И поэтому мы тебя больше видеть не хотим. И ты нас видеть не хоти. Все ясно?
Я его точно не хотел видеть. Не мог. Лицо у него было каким-то серо-фиолетовым. Он стоял, сунув руки в карманы халата, между разошедшимися полами вывалился белый живот, и медленно свыкался с мыслью, что только что потерял заработок. И винил он, конечно, не себя, а нас.
Игорь оказался прав: женину долю работы легко подхватили три других портных. И это стало для меня уроком. Теперь я постоянно варьировал число изделий, которые раздавал мастерам, в зависимости от их обстоятельств. Кто-то хотел отдохнуть или заняться какими-то неотложными делами, кто-то наоборот – заработать больше. Несколько человек придумывали свои технологии или подключали родственников на подсобную работу, что позволяло им поднять производительность. Один парень – Владик, учившийся, как и я когда-то, на инязе, пристроил к работе свою бабушку. Она заглаживала ему по меловой отметке пояса, задние карманы и шлевки.
– А она успевает? – поинтересовался я.
– Да! Она все жаловалась, что по полночи не спит. А теперь часа в четыре утра встала, чаек попила, утюжок включила и – вперед и с песней! А так говорит, лежала до света и ни сна, ни жизни. Я в восемь утра сажусь за машинку, у меня уже все заготовки сложены.
Когда я сдавал очередной отчет Толику, он заметил, что у меня стало меньше на одного портного.
– Я его потерял, – объяснил я, не зная еще, как он к этому отнесется.
– Халтурил?
– Больше половины – брак.
– А выработка, я смотрю, больше.
– Его работу взяли другие.
– Да, но выработка больше, как если бы ты взял еще одного портного.
– Научная организации труда, – вставил Игорь.
– Что ты? – на лице у Толика отразился интерес. – Ну, поделись передовым опытом.
– У нас есть два классных портных на поселке Таирова, – сказал я. – Витя и Валера.
– Витю я, кажется, знаю. Он у нас из первых. Такой белобрысый, да? Так что ты придумал?
– Они договорились и работают вместе дома у Вити. Сделали из одной комнаты настоящую мастерскую: две машины, оверлок, стол для глажки и кройки. Им помогает Витина жена. Она кроит и гладит, они только строчат. Делают 30 пар в день. Как они делят бабки, я не знаю. Меня это не касается. Но я забираю весь товар в одном месте, и они работают, как часы.
– Ты видишь, я в тебе не ошибся! – Толик вышел из-за стола. – А ты других так не можешь организовать?
– Если получится, я тебе скажу. Я сам заинтересован в том, чтобы тратить меньше времени на сбор товара.
– А зачем тебе столько свободного времени?
– Зачем?! Чтобы получать удовольствие от денег!
– Как же ты его получаешь?
– Как? В эту субботу в Зеленом театре будет выступать “Бригада С”, я пойду на концерт и получу удовольствие. И после концерта получу! Я их знаю.
– А что, хорошая музыка?
Он с интересом смотрел на меня.
– Очень!
– Если ты их знаешь, пригласи их ко мне. Познакомь просто, я сам приглашу. А откуда ты их знаешь?
– Я о них писал, брал интервью. Идем на концерт, я тебя с ними познакомлю.
Когда мы с Наташей оказались за оградой Зеленого театра, я с удивлением обнаружил, что скамеек в зале больше нет, а от сцены в зал выдвинут помост.
– Митя!
Я обернулся и увидел своего босса с очередной длинноногой подругой.
Он очень быстро всех представил:
– Валерия, Наташа, Митя, я – Анатолий. Вы обратили внимание, что нет скамеек?
– Наверное, бояться, что поломают, – сказал я.
– Не думаю, – возразил Толик. – Прикинь, сколько они сюда могут продать билетов, если люди будут стоять, а не сидеть. Раз в пять больше.
Народ стекался к сцене, при этом на остальной площадке все еще оставалось много места. Там, где надо было что-то подсчитать, Толик не ошибался.
– Ну, пошли к артистам? – он посмотрел на меня вопросительно.
Мы прошли к ограде, отделявшей сцену от зала. Среди толпившихся за оградой людей было несколько музыкантов из “Бригады”.
– Ну, покажи нам свои связи, – сказал Толик.
Я достал из кармана красную книжечку с золотой надписью “Союз журналистов СССР”.
– Из этой организации я еще не выписался.
– Ничего, скоро тебя выпишут другие, – заметила Наташа.
– А за что?
– За неуплату членских взносов, я думаю.
Я позвал дежурного мента и, показав ему книжечку, попросил пропустить к артистам для интервью.
– А эти кто? – он кивнул на моих спутников.
– Мы все журналисты, – сказала Наташа и показала ему свое удостоверение.
– Проходите.
– Поразительно, – сказал Толик. – Все-таки корочки еще не потеряли своей первозданной ценности!
Гарик встретил нас, как старых знакомых.
– По 30 капель для смелости? – предложил Толик.
Он открыл висевшую через плечо сумку и достал из нее бутылку коньяка и несколько стопок.
– А че, можно! – сказал Гарик.
Мы оставались с музыкантами, пока их не вызвали на сцену, договорившись, что после концерта все поедут к Толику.
“Бригада” была в ударе. Гарик появился на сцене в синем габардиновом костюме, белой рубашке и пестром галстуке. Исполняя “Бродягу”, он начал раздеваться.
– Брад-дяга! – кричал он, а толпа, окружавшая помост, орала и свистела от восторга. У нескольких парней на плечах сидели девушки. На видеоклипах им еще полагалось снять футболки и махать ими в воздухе. Духовая секция в клоунских ботинках, притопывала в такт тяжелому ритму.
– Брад-дяга! – кричал Гарик и сбрасывал пиджак.
