Александр Петров - Сестра Ноя

— Что молчишь, великий Тамерлан? – тихо спросил юноша у портрета завоевателя. – Как мне поступить? Ты видишь, нет со мной отца, нет мамы, родичи сбежали подальше от границы с Чечней. Один я… – Он глубоко вздохнул. С отвращением отхлебнул глоток водки, по вкусу напоминающей скипидар, привычно послал проклятие на головы изготовителей дешевой подделки. Сипло продолжил: – Ты бы, наверняка не сомневался! В твоей героической жизни всё было просто и ясно с самого рождения. Ты – воин, сильный, храбрый предводитель непобедимого войска. Твой путь настоящего мужчины был прямой, как стрела. Помоги мне, великий Тамерлан!

В дверь постучали, на пороге бесшумно, как тень, появился незнакомец, седой старик в черном длинном одеянии. Он пристроил посох в углу и молча сел за стол, напротив оторопевшего юноши. Тамерлан встрепенулся и смущенно убрал бутылку водки со стола. В комнату молча прошаркала старуха–тетка, поставила перед гостем тарелку с душистой каурмой и чистый стакан. Затем поднесла старику миску с водой, а когда тот обмакнул пальцы, протянула полотенце. Так же молча поклонилась и вышла.

Все это время в голове Тамерлана мысли прыгали, как бешеный ишак. С одной стороны, ему надо хорошенько подумать о завтрашнем ответе боевику, с другой, по законам гостеприимства, необходимо принять почтенного гостя с должным вниманием… Пить водку при нем тоже стыдно, а он без нее уже не может ни есть, ни спать… Вот свалился на мою голову, вздохнул парень.

— Да ты не вздыхай, сынок, – чуть слышно сказал старик, – я ведь не мешать тебе пришел, а помочь.

— Кто вы? Чем помочь? – пролепетал Тамерлан.

— Чем… – эхом повторил старик и поднял на юношу ясные глаза, которые словно бирюза на сером бархате, горели на темном лице в обрамлении седых волос. – Ты завтра должен дать ответ, который решит всю твою судьбу. Так ведь? Вот я и пришел сюда, чтобы помочь сделать правильный выбор.

— Да кто вы? – спросил ошарашенный юноша. – Я вас не знаю.

— А вот это неправда, Тамерлан Хасанович. Ты меня знаешь и очень неплохо. Я смотрю, ты даже паломничал по местам «боевой славы» эмира Тимура. – Старик небрежно показал за спину, на музейную экспозицию над холодильником. – Ты чуть ни наизусть выучил летописи, написанные его историками.

— Ну и что, – все больше недоумевая, лепетал юноша, борясь с раздражением в душе, – вы‑то какое имеете отношение к великому Тамерлану?

— Самое прямое, сынок!

Вздохнул старик, встал, подошел к яркому портрету, погладил бронзовый бюст, небрежно коснулся фотографий, денег и копии ордена в рамочках. Потом повернулся лицом к хозяину дома и слегка улыбнулся.

— Что, не узнаешь? Это я, Тимур ибн Тарагай Барлас, более известный, как завоеватель мира великий Тамерлан.

Странный гость выждал с минуту, пока парень глотал воздух, как рыба на берегу, потом подошел к нему и коснулся рукой головы юного Тамерлан, – тот сразу обмяк и шепотом спросил:

— Разве так бывает? Ведь вы… Ведь Тамерлан умер шестьсот лет назад!

— Бывает, Тимоша, – невозмутимо произнес старик. – Когда человек живет с Богом в душе, то и не такое случается. Ты уж мне поверь.

— Насколько мне известно, – сказал юноша, – Великий Тамерлан знал наизусть Коран и всюду распространял Ислам. Так что он всегда жил с Аллахом в сердце.

— Неужели ты думаешь, что верующий в Бога человек станет проливать реки крови, выстраивать стены и пирамиды из черепов пленников?

Или, как у вас сейчас: захватывать школы, роддома, брать в заложники детей, беременных женщин, мирных граждан и убивать их? Разве Божьи дети могут нарушать завет Божий «не убий»? Разве верующий в Бога способен лить реки крови, грабить, насиловать – и при этом мечтать о рае с шашлыками, вином, курением опиума и обнаженными красотками?

Наступило молчание. Видимо, в душе юного Тамерлана снова поднялось смятение. Его отец всегда говорил, что нужно честно работать, помогать ближним и ни в коем случае не участвовать в грязных делах бандитов. Хасан всю жизнь прожил именно так, но он всегда оставался бедным и ничего не оставил сыну, кроме полусотни овец и клочка земли, на котором нужно в поте лица выращивать хлеб. Зато воины Аллаха имеют самые богатые дома, берут в жены самых красивых девушек, ездят на дорогих джипах и летают заграницу, когда им вздумается. А разве богатство не является знаком благоволения Аллаха? Сколько раз юный Тамерлан говорил с отцом на эту тему! Сколько пытался доказать свою правоту, только старый Хасан упрямо твердил, что необходимо жить своим трудом, пусть даже и в полной нищете, но обязательно честно, чтобы не стыдно было перед Создателем и людьми.

— Как же вам удалось прожить столько лет? – с трудом скрывая ехидство, спросил юноша.

— Если ты помнишь из истории, Тамерлан с трехсоттысячным войском в 1395 году две недели стоял в Ельце и собирался напасть на Москву и разграбить. Как пишут историки, «внезапно» завоеватель поменял планы, развернул войско и отправился в южный набег на Крым. С чего бы это! Тамерлан никогда не отказывался от своих планов. Значит, что‑то случилось! Ты был в Москве?

— Был два года назад.

— Ты помнишь в самом центре Лубянскую площадь? Там еще огромное здание ФСБ. А рядом стоит монастырь, он построен в честь избавления Москвы от нашествия Тамерлана в 1395 году. Тогда князь Василий трезво оценил шансы русского войска и понял, что Тамерлан в один миг сомнёт русских воинов, и Москва ему достанется даром – жги, грабь, убивай, никто не помешает. Что оставалось делать русскому князю? Только одно – обратиться к Богу за помощью. Тогда он посоветовался с митрополитом Киприаном и объявил по всей Руси пост и всеобщую непрестанную молитву к Богу. А так же вспомнил об избавлении Матерью Божией Царьграда от войск язычника Хозроя и послал во Владимир за образом Владимирской иконы Богородицы. Десять дней и ночей несли на руках святую икону из Владимира в Москву. Весь русский народ, от мала до велика, день и ночь, стоял на молитве и воздевал руки к Божией Матери, умоляя Заступницу отвести беду. Всё население Москвы вышло встречать святой образ – и в этот самый час Тамерлану явилась Богородица в сопровождении святых…

Юный Тамерлан во все глаза смотрел на старика и ловил каждое слово.

— А теперь я расскажу не как в летописи, а что произошло со мной, бывшим жестоким завоевателем. В тот час я дремал в шатре и вдруг вижу как отверзаются небеса, оттуда на меня изливаются потоки света. Я ослеп, потом очнулся и увидел как с высокой горы ко мне спускаются святые с золотыми жезлами, а вслед за ними – вся в сиянии ярче солнца – лучезарная Жена в окружении тысяч ангелов. Раньше я никогда ничего не боялся, но в ту минуту страх меня просто парализовал, я не мог двинуть ни рукой, ни ногой, ни слова сказать – только стоял, как вкопанный, и молча смотрел на великую светозарную Жену. Она сказала мне: «Уходи прочь из Святой Руси. Эта страна находится под моей защитой!», и каждое слово эхом разнеслось по бесчисленным ангельским легионам, копья у них в руках полыхнули ярким огнем. Тогда я понял, что не одолеть мне это святое воинство, они вмиг превратят меня и моих воинов в пепел.

Когда я очнулся, вдруг понял, что это явление Божией Матери меня всего изменило. Мое окаменевшее сердце будто расплавилось и ожило. Я со стыдом и страхом вспоминал, как убивал людей, как грабил и разрушал целые государства. И понял я в тот миг, что больше не смогу жить как прежде. Гордость моя растаяла, а на ее месте в сердце появилось горячее желание искупить свои преступления, любой ценой. И я ушел из шатра, и побрел куда глаза глядят.

— А как же завоевание Малой Азии, Кавказа, Индии?..

— А это… Видишь ли, был у меня брат по имени Джуки. Он родился слабым и болезненным и с раннего детства меня боготворил. Он стал моей тенью, моим двойником. Когда мне повредили ногу и пальцы на руке, он обратился к врачам, и они сделали ему операцию, отрезали часть коленной чашечки и фаланги двух пальцев руки. Потом он упрямо копировал все мои ранения на своем теле. До того дня 26 августа 1395 года, он стал моей копией, он знал все мои планы, усвоил мою речь и все воинские приемы. Он всюду был рядом со мной, а чтобы его не приняли за меня, он использовал грим и особую одежду. Когда я сказал ему, что бросаю всё и ухожу умирать за свои преступления, Джуки понял, что настал его звездный час и он… стал мною. Он клялся, что уйдет из пределов Руси, завоюет весь мир, он обещал преумножить мою славу. …А я смотрел на него, слушал и понимал, что всё это меня совершенно не волнует. Ночью я оделся во все черное, сел на коня и выехал в сопровождении Джуки на северо–восток. Когда мы отъехали подальше, я сошел с коня и дальше пошел пешком.

— Вот повезло вашему брату!

— Не думаю. Даже если весь мир покорить, а душу свою навечно погубить, что толку от такой жизни! Той ночью я шел под звездами и обращался к Божией Матери. Я говорил, что выполнил Её повеление, признался, что больше не могу жить как прежде и просил Её направить меня на верную дорогу. Вдруг вспомнил, как перед походом на Русь мне читали хроники хана Батыя. Там говорилось о загадочном событии: когда он подошел к стенам Рязанского монастыря и уже был готов дать команду на штурм, вдруг ему явился апостол Иоанн Богослов и велел не трогать монастырскую крепость и уйти прочь. Тогда Батый один пошел к монахам, они вынесли икону Иоанна Богослова и хан поставил на образ свою охранную печать – и ушел оттуда ни с чем. Тогда я понял, что мои слова услышаны Богородицей, и это Она направила меня в Иоаннов монастырь. Так я попал в обитель, и меня, спустя год окрестили, а затем постригли в монахи с именем Иоанн. Так что теперь я монах Иоанн.