Рауль зовет меня подойти поближе. Я делаю вид, что не заметил этого, и направляюсь к матери Терезе. Кажется, она нашла себя. Осознавая прошлые ошибки, она теперь выслуживается как может перед ангелами-инструкторами. Приносит им свои сферы, как провинившийся ученик. Теперь она без колебаний советует клиентам увольнять слуг-клептоманов или вкладывать деньги в отрасли, где используется детский труд. Она говорит всем, кому охота ее слушать: «По крайней мере, так у них есть работа». Я спрашиваю себя, не перешла ли она из одной крайности в другую. Надо видеть ее клиентов. Они все материалисты, сексуальные маньяки и салонные кокаиноманы.
Я порхаю над Раем. Пролетаю восточные долины и оказываюсь в скалистой местности на северо-востоке. Я нахожу вход, который нам показал Эдмонд Уэллс. Как найти дорогу в этом лабиринте? Я поворачиваю ладони вверх, и яйца появляются. Теперь мне достаточно заметить, откуда они появились, а потом отпустить, чтобы посмотреть, куда они отправятся. Так, мало-помалу, следуя за ними, я наконец попадаю в огромный зал, где находятся четыре сферы судьбы.
Вид четырех шаров, в которых колышется вся суть человечества, меня по-прежнему впечатляет.
Я прижимаюсь к стенке сферы человечества и размышляю. Возможно, Жак прав. К чему все это?
Я вижу своих клиентов, потерянных среди шести миллиардов других смертных. Если бы они знали, что их ангел-хранитель временно их покинул, чтобы удовлетворить собственные амбиции исследователя, что бы они сказали? Я также вижу их мучителей. Почему они всем мешают? Просто не могут жить сами по себе, оставив других в покое?..
Эдмонд Уэллс уже здесь, сочувственно обняв меня за плечи.
– Значит, не понимаешь? – спрашивает он.
– Петтерс. Дюпюи. Петр. Нет, не понимаю, почему некоторые люди так утруждают себя, лишь бы быть злыми…
– Они не злые. Они не знают, поэтому им страшно. Злые – это пугливые, которые бьют из страха, что их ударят. Страх объясняет все. Впрочем, я тебя только что слышал, ты это хорошо объяснил Венере: «У Петтерса небольшой член, он боится, что женщины его осудят, поэтому… он их убивает».
– Но Петтерсу, Петру и Дюпюи доставляет удовольствие причинять страдания им подобным!
Эдмонд Уэллс тихонько парит рядом с гигантскими шарами.
– Это тоже их роль. Они являются показателями трусости других. Петтерса должны бы были давно выгнать с телевидения, но, поскольку его рейтинг постоянно растет, он защищен и его любой ценой удерживают на месте. Дюпюи должны были бы давно лишить практики, но, поскольку у него важный покровитель, его боятся. Они предпочитают его оставить, то есть защитить. Петр пользуется всеми язвами русского общества. Это маленький деспот в мире, где каждый устанавливает свой закон. Там зло существует благодаря отсутствию системы. Все это абсолютно нормально по сравнению со средним уровнем развития человечества. Все они на уровне 333, не забывай.
Я разочарован. Учитель успокаивает меня.
– Не будь нетерпеливым. Не суди. К тому же… твои клиенты тоже не подарок. Игорь убивал. Венера молилась, чтобы ее соперница была изуродована. Что касается Жака, то это подросток с запоздавшим развитием, который прячется в вымышленных мирах из страха столкнуться с реальностью.
Эдмонд Уэллс сурово мерит меня взглядом.
– Ты не знаешь всего. Раньше Крис Петтерс был золотоискателем и охотником за индейцами. Это он с двумя приспешниками повесил Жака Немро. Видишь, жить – значит просто вечно начинать с начала. К тому же он продолжает выставлять напоказ скальпы, которые ему не принадлежат, и… душить.
Я хмурю брови.
– На планете живет шесть миллиардов человек.
– Благодаря какому невероятному совпадению обидчик Венеры раньше убил Жака?
– Это не просто совпадение, – говорит инструктор. – Души с течением времени собираются семьями. Космические встречи продолжаются до тех пор, пока их суть не будет исчерпана. Петр это понял чисто интуитивно.
Эдмонд Уэллс указывает вдалеке через стенку шара несколько яиц, плавающих недалеко от моих.
– Мартин, первая подружка Жака, раньше была его матерью.
– Она именно поэтому установила такой барьер между ними?
Уэллс кивает и продолжает.
– Ричард Канингэм раньше был сестрой Венеры.
Билли Уотс был ее собакой, в то время они были на разных уровнях развития. Станислас в прошлой жизни был сыном Игоря. Еще раньше он сжигал на кострах колдуний. В Древнем Риме он был под командованием Нерона. Он видел, как горела Александрийская библиотека. А еще раньше он был одним из тех, кто обнаружил, что с помощью кремния можно добыть огонь. До того, как убить Немро, Крис Петтерс был конкистадором и убил много инков.
Души поблескивают в сферах, как маленькие звездочки. Таким образом, все имеет свою причину, у всего есть корни в бесконечном времени и собственная невидимая логика. Странное поведение, фобии, навязчивые идеи непонятны, если не принимать во внимание предыдущие жизни. Фрейд надеялся объяснить поведение взрослого, отталкиваясь от младенца, в то время как, чтобы по-настоящему его понять, нужно исходить из его первой человеческой инкарнации, а может быть, даже из животной и растительной. Возможно, некоторым нравится мясо, потому что они были хищниками в саванне. А другие любят загорать на солнце, потому что раньше были подсолнухами. У каждой души своя длинная история.
– Тогда Рауль, Фредди, танатонавты…
– Ты уже знал их в другой форме. Рауль раньше был твоим отцом. Вы уже давно идете бок о бок. Ну а раввин Фредди Мейер уже несколько раз был твоей матерью в предыдущих жизнях…
Через стенку я разглядываю переливающееся передо мной человечество.
– Никогда не забывай, важна не доброта, а эволюция сознания. Наш враг – не зло. Наш враг – невежество.
151. Игорь. 22 с половиной года
Я умираю. Я выхожу из собственного тела. Свет влечет меня вдаль. Я быстро лечу к нему. Вдруг я останавливаюсь на месте, не в силах двинутся дальше. Серебристая нить выходит из моего живота, и кто-то тянет за нее, заставляя меня спуститься. Я возвращаюсь на Землю.
– Есть. Пульс есть!
Они радостно кричат, как будто я только что родился. Он все-таки был очень приятным, этот свет вдалеке.
Меня укладывают на кровать, закрывают, подтыкают одеяло, и я засыпаю. Я больше не мертвый. Когда я просыпаюсь, то вижу склонившуюся надо мной блондинку с большими зелеными глазами и впечатляющим декольте.
Это ангел. Я в Раю. Я пытаюсь потянуться к ней, но трубки от капельниц тут же лишают меня всяких иллюзий. И еще эта режущая боль в животе.
Чудесная девушка говорит мне, что я был неделю в коме и врачи думали, что я не выкарабкаюсь. Но природная сила помогла мне выжить. Она рассказывает, что на улице на меня напали хулиганы и что я потерял много крови. К счастью, у меня распространенная группа крови и у них было в запасе достаточно кровяной плазмы.
Прикрепленная к белому халату карточка говорит, что ангела зовут Татьяна. Татьяна Менделеева. Она мой лечащий врач. Она восхищена моей живучестью. Я опровергаю законы медицины, говорит она. Однако у нее есть очень плохая новость. Она опускает глаза.
– Держитесь. У вас… рак.
Так вот она, «плохая новость»? Уф! После того, как я был вблизи великого света смерти там, в небесах, после того, как встретился с матерью, после пуль, гранат и ракет в Чечне, после удара ножом Петра, рак кажется мне совсем не опасным.
Докторша мягко берет меня за руку.
– Но у вас не просто рак. Это неизвестный до этого вид рака. Рак пупка!
Рак пупка или рак мизинца, я не вижу разницы. Я умру от болезни, и точка. Нужно как можно лучше использовать то, что мне осталось в жизни, до того, как отправиться в следующий полет к небесному свету.
– У меня к вам огромная просьба, – продолжает красавица, не выпуская мою руку. – Я бы хотела, чтобы вы были моим пациентом. Пожалуйста, разрешите мне подробнее изучить вашу болезнь.
Татьяна объясняет, что мой случай уникален. Пупок является мертвой, неактивной зоной, реликтом связи с матерью. Нет никакой причины для того, чтобы рак развился именно в этом месте.
Докторша увлекается психоанализом. Она достает блокнот и ручку и начинает задавать вопросы. Я рассказываю ей про свою жизнь: мать, которая хотела меня убить во что бы то ни стало, дуэль на ножах в детдоме как раз в тот день, когда меня должны были усыновить, колония для несовершеннолетних, дурдом, война в Чечне… Завороженная, Татьяна крепче сжимает мою руку. Она говорит, что у меня выработались уникальные способности к выживанию.
Но больше всего ее поражает моя болезнь, этот неожиданный рак пупка, который она с моего согласия уже назвала «менделеевским синдромом». Я стану, как она выражается, «подопытным». Если я правильно понял, «подопытный» – это профессиональный больной. Министерство здравоохранения выделяет деньги на мое жилье, одежду, питание, на уход за мной и на мои личные нужды. В обмен я предоставляю себя в распоряжение медиков, в частности Татьяны. Я буду сопровождать ее в научных конференциях по всему миру и соглашусь на все обследования, которые позволят следить за развитием болезни. За все это, говорит Татьяна, мне полагается постоянная зарплата.
