— Миссис Али, не желаете зайти и выпить чаю? — спросил он.
— Нет-нет, майор, спасибо, я не хочу досаждать своим присутствием, — ответила она. — Пожалуйста, не торопитесь. У меня все в порядке.
Она указала на книгу.
— Там много еды, — продолжил майор. — Даже домашний кекс с мадерой.
— Все хорошо, правда, — сказала она с улыбкой. — Спокойно общайтесь с родственниками, а когда закончите, я буду здесь.
Майор пребывал в замешательстве. Его одолевало искушение забраться в машину и уехать тотчас же. Когда они вернутся, будет еще достаточно рано, и можно будет пригласить миссис Али выпить чаю. Они могли бы обсудить ее книгу. Возможно, ей можно будет рассказать о забавных моментах сегодняшнего дня.
— Вы сочтете меня последним грубияном, — сказал майор. — Но мой сын все же сумел приехать. На машине.
— Вы, должно быть, очень рады, — сказала она.
— Да, и он хочет — то есть, конечно, я ему уже сказал, что уеду с вами…
— Нет-нет, вы должны поехать домой с сыном.
— Я прошу вас меня простить, — сказал он. — У него, кажется, завелась девушка. Они ищут себе дом.
— А! — она тут же все поняла. — Рядом с вами? Это же чудесно.
— Надо посмотреть, чем я могу им помочь, — сказал майор почти что себе под нос и посмотрел на нее. — Вы уверены, что не хотите зайти на чашку чаю?
— Нет, спасибо, — отказалась она. — Вам надо побыть в кругу семьи, а мне надо ехать домой.
— Я у вас в долгу, — сказал майор. — Не знаю, как отблагодарить вас за вашу помощь.
— Это пустяки, — сказала она. — Не стоит.
Она слегка кивнула ему, села в машину и развернулась так резко, что гравий полетел веером. Майор чуть было не помахал ей вслед, но почувствовал, что это нечестно, и опустил руку. Миссис Али не оглянулась.
Когда ее маленькая синяя машина тронулась с места, ему пришлось бороться с желанием побежать за ней. Перспектива обратной дороги была словно маленьким угольком в руке, согревавшим его в толпе. Вновь раздался визг шин, и «хонда» притормозила у ворот, пропуская большой черный автомобиль с овальными фарами, ни на мгновение не замедливший ход. Он спокойно проскользнул сквозь ворота и остановился на площадке перед входной дверью, которую остальные машины вежливо объезжали.
Майор с некоторым трудом вновь взобрался по гравийному склону и, слегка запыхавшись, подошел к автомобилю как раз в тот момент, когда его хозяйка спрятала серебряный футлярчик с помадой и открыла дверцу. Скорее инстинктивно он придержал дверь. Она удивленно на него взглянула, затем улыбнулась. Из кожаного салона цвета шампанского появились загорелые обнаженные ноги.
— Я не собираюсь разыгрывать сцену, в которой принимаю вас за дворецкого, а вы оказываетесь лордом таким-то, — сказала она, оправив простую черную юбку из очевидно дорогого материала, но неожиданно короткую. Помимо юбки на ней был облегающий черный пиджак на голое тело — по крайней мере, в вырезе не виднелось никакой блузки. Благодаря ее росту и головокружительным каблукам этот вырез располагался на уровне глаз майора.
— Меня зовут Петтигрю, — сказал он, не желая сообщать больше, чем это необходимо. Он по-прежнему пытался справиться с потрясением, вызванным ее американскими гласными и невероятно белыми зубами.
— Значит, я попала куда надо, — сказала она. — Меня зовут Сэнди Данн. Меня пригласил Роджер Петтигрю.
Майор на секунду испытал искушение сказать, что никакого Роджера здесь нет.
— Он, кажется, беседует сейчас со своей тетушкой, — сказал он, посмотрев через плечо в открытые двери дома, как будто это позволяло ему увидеть скрытую от глаз толпу на втором этаже. — Позвать его?
— Просто скажите, куда мне идти, — сказала она и двинулась к дому. — Это не лазаньей пахнет? Умираю с голоду.
— Входите, пожалуйста, — сказал майор.
— Спасибо, — бросила она через плечо. — Приятно познакомиться, мистер Петтигрю.
— Вообще-то не мистер, а майор… — начал он, но она уже ушла, постукивая шпильками по ярким бело-зеленым плиткам. В воздухе остался цитрусовый запах духов — не неприятный, но не оправдывающий возмутительных манер, решил майор.
Желая оттянуть момент встречи с неизбежным, майор бесцельно слонялся по холлу. На втором этаже его ждало знакомство с амазонкой. Невероятно, что Роджер пригласил ее. Она наверняка сочтет его сдержанность во время их встречи у автомобиля проявлением идиотизма. Американцы вообще поднаторели в искусстве публичного унижения. В американских комедиях, которые майору случалось видеть по телевизору, действовали исключительно инфантильные толстяки с выпученными глазами, сыплющие бесконечными шутками под металлический смех с записи.
Он вздохнул. Ради Роджера придется изобразить радость. Лучше сыграть развязность, чем оконфузиться на глазах у Марджори.
На втором этаже все постепенно веселели. Приглушив свое горе плотным обедом и взбодрившись выпивкой, гости незаметно перешли к обычным разговорам. Священник, стоя в дверях, обсуждал с одним из бывших коллег Берти, сколько бензина поглощает его новая «вольво». Молодая женщина с извивающимся ребенком на коленях расхваливала заторможенной Джемайме преимущества какой-то особой системы тренировок.
— Что-то вроде скручиваний, но мышцы верхней части тела нагружаются как во время бокса!
— Это должно быть нелегко, — сказала Джемайма.
Она сняла свою праздничную шляпу, и стало видно, что из пучка волос выбиваются мелированные пряди. Голова клонилась к правому плечу, как будто тонкая шея была не в состоянии выдержать ее вес. Младший сын Джемаймы, Грегори, расправился с куриной ножкой, сунул кость в руку матери и умчался к десертам.
— Главное не перестараться, — согласилась собеседница Джемаймы.
Мило, пожалуй, что друзья Джемаймы пришли ее поддержать. В церкви они держались вместе и заняли несколько рядов ближе к алтарю. Майор, однако, не понимал, почему они решили привести с собой детей. Один из младенцев во время службы то и дело принимался рыдать, а теперь трое перемазанных джемом детей сидели под столом, слизывая глазурь с пирожных. Покончив с этим, они побросали обслюнявленные пирожные обратно на блюдо. Грегори ухватил нетронутую булочку и побежал к французскому окну, рядом с которым стояли Марджори, Роджер и американка. Марджори отработанным движением остановила внука.
— Ты же знаешь, Грегори, мы не бегаем дома, — сказала она, держа его за локоть.
Мальчик завизжал, извиваясь, будто его пытают. Марджори слабо улыбнулась, притянула к себе внука, наклонилась и поцеловала его в макушку.
— Веди себя хорошо, дорогой, — сказала она. Грегори высунул язык и ретировался.
— Папа, иди сюда, — позвал Роджер. Майор помахал сыну и принялся неохотно протискиваться между группами людей, которых прибило друг к другу беседой, как порыв ветра сметает листья в кучи.
— Необычайно впечатлительный ребенок, — рассказывала Марджори американке. — Легковозбудимый, но очень умный. Дочь проверяла его коэффициент умственного развития.
Марджори не смутило появление незваного гостя — наоборот, она изо всех сил старалась впечатлить ее. Для начала Марджори всегда впечатляла людей рассказами о своем одаренном внуке, после чего ей обычно удавалось перевести разговор на себя.
— Папа, я хочу представить тебе Сэнди Данн, — сказал Роджер. — Она занимается связями с общественностью и организацией мероприятий в сфере моды. Ее компания работает со всеми знаменитыми дизайнерами.
— Привет, — сказала Сэнди, протягивая руку. — Я так и знала, что попадусь с дворецким.
Майор пожал ей руку и вскинул брови, предлагая Роджеру продолжить представление, хотя он и начал его не с той стороны. Роджер широко ему улыбнулся.
— Эрнест Петтигрю, — сказал майор. — Майор Эрнест Петтигрю, Королевский Сассекский полк, в отставке, — он заставил себя улыбнуться и добавил: — Роуз-лодж, Блэкберри-лейн, деревня Эджкомб-Сент-Мэри.
— А, да. Извини, пап, — бросил Роджер.
— Рада познакомиться с вами по всей форме, Эрнест, — сказала Сэнди.
Майор вздрогнул, услышав столь непринужденное обращение.
— Отец Сэнди — большая шишка в страховой компании в Огайо, — вставил Роджер. — А мать, Эммелин, член попечительского совета Ньюпортского музея искусств.
— Как повезло мисс Данн, — сказал майор.
— Роджер, здесь никому не хочется слушать обо мне, — Сэнди взяла Роджера под руку. — Я хочу узнать все о твоей семье.
— У нас неплохая галерея в ратуше, — заметила Марджори. — В основном местные художники. Но там есть прелестный Бугро — девушки на холме. Обязательно сводите туда свою мать.
— Вы живете в Лондоне? — спросил майор. Он напряженно выжидал любого намека на то, что они живут вместе.
