Ознакомительная версия.
– Так точно, – разом отозвались Грущо и генерал Сущевский, начальник МУРа.
– И последнее, – сказал генерал. – Ростислав Сеевич, как известно, ездит с мигалкой, выданной ему как сенатору и почетному адмиралу Министерства военно-морского флота. Но кой-кому это не нравится, и они по этому поводу устраивают черт-те что, автомобильные демонстрации. Следовательно, ФСБ нужно и с ними разобраться. – И генерал обратился к одному из полковников: – У вас есть на них ориентировки?
– Так точно… – отозвался тот.
– Кто этот крутой генерал? – спросил Грущо у Заточного, стоя в приемной министра на седьмом этаже МВД и глядя из окна на разъезд машин участников только что закончившегося совещания.
– А ты не знаешь? – переспросил Заточный, тоже проследив за черным «ауди» с мигалкой на крыше. – Кирилл Боков, первый зам Председателя Совета безопасности.
– А баба?
– Интересуешься? – усмехнулся Заточный, провожая взглядом желтый «пежо», в который села полковник МЧС. – С Омска не успокоился?
– Я не к тому. Просто она единственная ему возражала. Остальные молчали в тряпочку.
– Еще бы! Это Ирина Рогова, наша Кондолиза Райс! И даже Мюллер в юбке! Руководитель управления антитеррора в МЧС! Ну, сейчас закрутится машина! Пойдем пообедаем?
Обедать, оказалось, Заточный ходил не в столовую МВД, а в соседний, на Большой Якиманке, японский ресторан, где, по его словам, нет прослушки.
Мысленно попрощавшись с наличностью в кармане (до получки еще неделя, а платить за обед помощника министра придется, конечно, ему), Грущо от японского ресторана все-таки не отказался. А Заточный, как заправский гурман и знаток японской кухни, заказал, конечно, по полной программе: из холодных закусок – суши из лосося и угря и тунец в кунжутной корочке, а на горячее – суп с креветками, розовый дорадо на пару с имбирем и маринованные свиные ребрышки, жаренные на гриле. При этом полковник ел, конечно, палочками, а Грущо, помучавшись с этой дурью, перешел на вилку и ложку.
– Извини, братан, но я не думаю, что ты что-то надыбаешь, – сказал Заточный в конце трапезы, аппетитно хрустя мягкими свиными косточками. – Нет, не потому что я в тебя не верю. Что ты! Мы с тобой в Омске пуд соли съели, а водки выпили вообще немерено! Но какие на хрен киношники способны такую фигню через Интернет задвинуть? Это же абсолютное оружие, понимаешь? И как задвинули! Untraceable! Как это по-русски? Бесследно! Генерал Круглый и все его управление еще до всякого совещания и этого Бокова-«Евстигнеева» с пяти утра полным составом сидели на всех провайдерах – и что? Ноль! Хрен с изюмом! Ни малейшего бага или червя, который можно развернуть хоть в одну картинку из этого сна! Ты вообще хоть что-то сечешь в компьютерах?
– Ну, так… – пожал плечами Грущо. – Как пользователь…
– Я тоже, – признался Заточный. – Но я был, когда Круглый министру докладывал. А Круглый, чтоб ты знал, компьютерный гений, его у нас уже два года сам Чубайс сманивает! Так вот, как считает Круглый, ситуация совершенно мертвая. Во-первых, по самым скромным подсчетам, емкость такого сна или, как сказал этот Боков, клипа, снятого пусть даже в Голливуде, – почти гигабайт! А теперь прикинь: такой объем эти гребаные америкосы упаковали в какой-то новый червь или вирус, который бесследно – понимаешь, бесследно! – проходит через все системы защиты «Яндекса», «Яху», «Мейл» и всех остальных русских провайдеров! А потом на манер знаменитого 25-го кадра в кино этот червь на долю секунды мелькает на твоем мониторе и – что самое поразительное! – буквально троянским конем впечатывается в твой мозг, чтобы ночью, когда ты спишь и не контролируешь работу своего левого полушария, где находится наша память, – чтобы там развернуться в этот сон! Это, блин, сразу три гениальных прорыва – в компьютерной технике, в Интернете и в психологии! При чем тут какие-то киношники?! У нас, я тебе скажу, восемь институтов и три секретные лаборатории уже шесть лет бьются над такой задачей. Там десятки «лимонов» зарыты, а результат – ноль! А америкосы, как видишь, и тут нас сделали. Потому президент всех на уши поставил, а Совбез демонстрирует бурную деятельность! Ты представляешь, что будет, если сегодня ночью вся страна снова какую-нибудь хренотень во сне увидит? Например, про настоящую коррупцию в наших верхах. Или еще чего похлеще…
– А почему ты решил, что это американцы? – осторожно поинтересовался Грущо.
– А кто? Израильтяне? Не знаю. Эти тоже могут, конечно. Но снять такой клип? Нет, это по карману только ЦРУ. Десерт возьмем? У них тут есть жареное мороженое, классная штука!
– Возьми, конечно, – меланхолично согласился Грущо, окончательно простившись в мыслях со всей своей наличностью.
Заточный оказался прав – киношники никакого отношения к компьютерным технологиям не имели и иметь не могли. Во всяком случае, те, кого назвал генерал Боков-«Евстигнеев». Рустам Ибрагимбеков, как выяснилось, уже месяц как находился в Турции, в Стамбуле, где в городском театре ставил спектакль по своей пьесе «Похороны в Калифорнии». Название, конечно, вызывало некоторые подозрения, но, с другой стороны, Ибрагимбеков – четырежды лауреат Государственной премии России, заслуженный деятель искусств России, Командор Французского ордена искусств и литературы, народный писатель Азербайджана и Председатель Конфедерации Союзов кинематографистов СНГ и стран Балтии! Ну какой из него компьютерный террорист?
Андрей Смирнов, постановщик знаменитого «Белорусского вокзала», третью неделю сидел в Праге, где денно и нощно не то монтировал, не то озвучивал свой новый шедевр «Жила-была одна баба». А любой киношник вам скажет, что в это время кинорежиссеры просто невменяемы, в голове у них все до единой извилины заняты только их фильмом и ничем кроме. Попутно майор Грущо выяснил (понятное дело, у Бережных) одну пикантную подробность из биографии этого замечательного режиссера. Оказывается, Брежневу так понравился «Белорусский вокзал», что он распорядился показать этот фильм на открытии очередного съезда КПСС и дать создателям фильма Ленинскую премию. И вот, представляя этот фильм делегатам съезда, ведущий торжественно объявил, что, мол, специально к съезду партии молодой режиссер Андрей Смирнов, сын замечательного советского писателя Сергея Смирнова, автора «Брестской крепости», создал новое выдающееся произведение советской кинематографии. И дал слово Андрею, уверенный, что тот, конечно, поймает подсказку и в присутствии Брежнева и остальных членов Политбюро пообещает к следующему съезду тоже создать что-нибудь замечательное и получит, таким образом, безлимитный бюджет для своего нового фильма. Но Смирнов этот пасс не принял – он был, оказывается, еще тот антисоветчик! Он эту коммунистическую партию, рассказывал Бережных, ненавидел всеми фибрами своей души! И поэтому со сцены Кремлевского Дворца съездов он вдруг заявил и Брежневу, и всем остальным сидевшим перед ним партийным бонзам, что это не он постарался создать свой фильм к их «замечательному» съезду, а это они прикатили в Москву аккурат к завершению его работы. Вроде бы шутка и никакой антисоветчины, но ни Ленинской премии, ни безлимитного бюджета Смирнов после этого уже, конечно, не получил и вообще был записан в диссиденты…
Александр Гельман, автор знаменитого фильма «Премия» с Леоновым в главной роли и таких широко известных пьес, как «Мы, нижеподписавшиеся», «Зинуля», «Профессионалы победы», «Скамейка» и др., давно устранился и от кино, и от театра и стал на старости лет писать стихи о любви.
Таким образом, только Павел Финн, как автор фильмов «Всадник без головы», «Вооружен и очень опасен», «За что?», «Тайны дворцовых переворотов» и «Я служил в аппарате Сталина», подходил – судя по этим названиям – на роль тайного заговорщика и организатора покушения. Но как раз за Финна, сказал майору Грущо Матвей Аронович Бережных, он ручается головой, поскольку более мирного небожителя и любителя дружеских застолий просто нет во всем многотысячном Союзе кинематографистов!
Короче говоря, подозревать киношников в компьютерном терроризме было совершенно нелепо, о чем в 18.00 майор Грущо доложил начальнику МУРа генералу Сущевскому и со спокойной совестью приехал домой, с минуты на минуту ожидая звонка жены о ее с Андрюшей благополучном прилете в Нью-Йорк. Звонок и раздался, причем, конечно, не на мобильный телефон, а на домашний (и Грущо усмехнулся этой наивной проверке жены), но даже после этого доказательства своей супружеской верности Грущо никуда из дома не поехал. Но не потому, что ехать было некуда, а по более прозаической, как вы уже знаете, причине – обед в японском ресторане с Заточным стоил ему всей налички.
Тут читатель волен усомниться в правдивости автора, ведь – по широко распространенному мнению – бедных ментов сегодня не бывает. До последнего времени автор и сам так думал и, не находя положительных прототипов, не написал за последние десять лет ни одного детективного романа. Теперь, однако, один достойный уважения мент все-таки автору повстречался – майор N которого я назвал Станиславом Грущо. Он поразил меня тем, что почти каждый день, закончив в 18.00 свой рабочий день, переодевается в штатский костюм, пересаживается со служебного «форда» с надписью «ПОЛИЦИЯ» в свой старый «жигуленок» и еще три-четыре часа просто «бомбит» по Москве, прирабатывая к своей ментовской зарплате тыщонку за вечер. А иначе, как он мне сам признался, на одну ментовскую зарплату содержать семью в Москве невозможно…
Ознакомительная версия.
