5
В общем и целом она не жаловалась на отсталость; как и все, двигалась вперёд; кое в чём опережала варварскую Певору, пока на неё не напали артато-гноломы. Они предварительно захватили полмира — и выдохлись в большой Лимонии, с её пресловутыми плохими дорогами и героическим сопротивлением. Дальше в Певору артато-гноломы не пошли, а из Лимонии пили соки два столетия. Пока Лимония зализывала раны, Певора успешно развивалась. Ей стало скучно одной, и любопытство завело её на край Луны, где оказалась Акимера. Как и подобает варварам, певорейцы извели львиную долю аборигенов, а их богатства присвоили себе. Добра оказалось очень много; хватило и тем, кто остался в Акимере, и тем, кто вернулся на родину. Разбогатевшая Певора ускорила своё развитие, Лимония от неё явно отстала. Но лимонцы не собирались мириться со своим положением, они стали искать выход. Резкий скачок удалось совершить Каменному царю. Так его прозвали, вероятно, за то, что он создал себе памятник из камня — новую столицу Лимонии Каменногорск. Каменный царь просто заставил Певору поделиться с Лимонией певорейским развитием. Бывшие варвары, превратившиеся в просвещённых певорейцев, не пожалели для отсталой страны своего образа жизни, тем более что водяной царь ничего не имел против.
Хорошо это или плохо? И хорошо, и плохо. Было бы идеально, если бы удалось найти золотую середину, но никто не знает, где её искать. Откровенно говоря, это не первый и не последний случай в истории человечества. Зачастую вместе с прогрессом отсталые народы перенимают у передовых их образ жизни и мыслей. Хотя известны и другие случаи. Это было очень давно. Тогда люди тоже воевали, потому что они всегда воевали, грозясь уничтожить друг друга, то есть самих себя. Древний Мри воевал с Древней Циергей — с переменным успехом. В глазах Циерги Мри был варварским государством. В конце концов варвары одержали победу над цивилизацией, взяли её себе и стали цивилизованными. Циергиских богов они переделали в мриских, а некоторым даже изменили пол, чтобы их никто не узнал. Другими словами, Древний Мри подмял под себя чужую цивилизацию, и получилась циергиская цивилизация с мриским человеческим лицом. Через несколько тысячелетий выяснилось, что оба государства были великими и у них есть чему поучиться потомкам. Таким образом, потомкам пришлось изучать одного и того же бога два раза, так как он приобрёл двойную национальность. Но это, скорее, исключение из правил. История привыкла к двум альтернативам: или прогресс приспосабливает к себе отсталость, или отсталость уничтожает прогресс.
Чтобы Певора не заблудилась, Каменный царь прорубил в неё большую арку. Без сомнения, арка лучше «железного занавеса»; и это похвально, когда народы знают, где им следует общаться. Хорошо, когда через арку они обмениваются своими лучшими достижениями; а если пытаются подбросить друг другу свои худшие недостатки? Высокообразованный, талантливый, но грубый и неотёсанный Каменный царь не всегда отличал достижения от недостатков — и в Лимонию хлынули издержки цивилизации. Одним издержки понравились, другим понравилась цивилизация, третьи возненавидели цивилизацию вместе с её издержками. Но Каменного царя мнение народа не интересовало — он был прогрессивный деспот. Пропагандистов Каменный царь не держал, поэтому пропустил в историю много правды о себе и о своём времени. Тем не менее он воспринимается потомками как положительный исторический персонаж, который много сделал для Лимонии. Особенно по вкусу он пришёлся демократам за то, что прорубил арку, через которую они гурьбой бегают в вожделенную Певору. А те, которые по недоразумению остались на родине, тащат через арку всё, за что могут уцепиться, и живут себе припеваючи в певроремонте, для которого наворовали предостаточно денег. Впрочем, к другим царям они тоже хорошо относятся, особенно к последнему, Ликойану II, который от всех пострадал, но больше всего — от коммунистов, которые его убили. Создаётся впечатление, что всё, что делали коммунисты, они делали целенаправленно для демократов, которые отменили всё, что до них делали коммунисты, и стали делать с точностью до наоборот. Ликойана они возвели в ранг святого за то, что он пострадал от коммунистов. Кажется, это было его единственное достоинство. В Лимонии были другие убитые цари, но они пострадали не от коммунистов, поэтому на святых не тянули. Впрочем, они и не были святыми, они были лимонными царями, и каждый, в меру сил и способностей, исполнял свои царские обязанности. У них не получалось так эффективно, как у Каменного царя, больше таких рывков Лимония не делала. Тем не менее она старалась не отставать от Певоры, и ей это удавалось. Всегда выручал талантливый народ. Он дал миру блестящих учёных, мореплавателей, военных, художников, писателей. Это при всём при том, что огромная масса народа была безграмотна. Подавляющее меньшинство жило благополучно за счёт «тёмной» массы — как в Лимонии, так и в других странах. Но масса считала себя людьми. Обездоленные и униженные люди, не желавшие мириться с положением дойных коров, шли долго и тяжело от победы к победе, преодолевая рабство, уничижение, страх, бедность, обречённость, ничтожность, безграмотность. В 1905-ом году они предприняли очень серьёзную попытку освобождения через революцию, но она не удалась. Они пошли дальше — и дошли до первой мировой войны 14-го года. Ликойан II послал свой народ на мировую бойню, разве мог он отстать от Певоры? Под флагом патриотизма тысячи людей гибли за передел Луны, который им был совершенно не нужен. В этой войне патриотизмом прикрывались все страны, но Лимонии он был особенно дорог. Огромная империя держалась на боге, царе и патриотизме, как Луна на трёх китах. Водяные привыкли любить своё Отечество; если чужой хотел попасть в привилегированные имперцы, он должен был стать водяным. Остальные народы жили в национальных окраинах, пользовались всеми правами порабощённых народов, любили, что хотели, если, конечно, их чувства не мешали водяному царю. И вдруг в Лимонии нашлась партия, осудившая патриотизм, посылавший людей на бессмысленную смерть. Это была партия Нилена, повсюду искавшая повод для долгожданной революции. Она выиграла у Ликойана II революцию и войну, обескровив агонизирующую власть. Впрочем, кто кого обескровил? Кто же всё-таки виноват?
Как любят в Лимонии этот вопрос, на который никто не знает ответа! Безрассудно благородный водяной народ во всех мировых грехах всегда готов обвинить самого себя, возможно, ещё и потому, что весь народ наказать невозможно. А может быть, виновата история, которую тоже невозможно наказать? А может быть, никто не виноват, потому что так должно быть, потому что иначе быть не может, и тогда это — хорошо? Неужели это хорошо? Никчёмный царь всем проиграл войну — с вытекающими из этого последствиями; война довела до ручки народ, у которого лопнуло терпение, — у того народа, который остался в живых; отчаянный народ вооружился партией Нилена, которая вовремя подвернулась под руку, всегда готовая к революции; партия Нилена с помощью народа приступила к строительству принципиально новой страны — на месте абсолютной разрухи, то есть на пустом месте, предварительно избавившись от всего, что мешало строительству новой жизни. Ещё один вечный вопрос: что такое это «всё» и как от него избавиться? Кто бы на него ответил?
Партия Нилена оказалась лицом к лицу с незаконченной мировой войной, которую Ликойан II с треском проиграл; с родным народом, обнищавшим и обозлённым до беспредела, который несколько лет войны приучили к насилию; с яростным врагом, терявшим своё благополучие и благосостояние, то есть всё, то есть смысл жизни, то есть саму жизнь. Вопреки всему, расправившись со старой властью, новая власть начала создавать новое общество, убрав с дороги всё, что мешало, и даже намного более всего. Она не дотянула до восьмидесятилетия, потому что сама себя уничтожила. Власть называлась рабоче-крестьянской, но на самом деле она таковой не являлась, потому что Линтас выхолостил её суть, заменив народную власть тоталитарной, то есть властью коммунистического царя, так называемого ксегена. За семьдесят лет ксегенская власть возвела на месте разрухи великую супердержаву — со всеми вытекающими лимонными и лунными последствиями. Она выучила неграмотную страну, состоявшую, в основном, из крестьян и рабочих; воздвигла высококачественную образовательную систему и всеобъемлющее здравоохранение; раскрепостила женщин, которые с энтузиазмом бросились в исконно «мужские» дела; построила мощную промышленность и мощное сельское хозяйство; защитила себя лучшим в мире оружием; воспитала непобедимый народ, который во вторую мировую войну спас от фашизма себя и весь мир; первой преодолела земное притяжение; создала прочную систему социальной защиты под названием «уверенность в завтрашнем дне» и высокую степень безопасности; вынянчила великое ксегенское искусство и литературу; распространила ксегенскую власть на другие страны, объединив их в так называемый «социалистический лагерь» — в противовес капиталистическому; начала осуществлять мечту революционных рабочих и крестьян о бесплатной жизни. Она заразила ксегенской идеологией полмира, а вторая половина, сохранившая своё здоровье, не собиралась с этим мириться. Здоровый капитализм отгородился от заразного социализма сразу же после Ноябрьской революции. Нилен понимал, что для опасного государства очень опасно находиться в изоляции от всего мира, и ему удалось пробить брешь в глухой ограде. Но по-настоящему опасной для капиталистического мира Лимония стала после второй мировой войны, которую она выиграла у фашистской Миянгеры.
