— «Постой, парень!» — кричал я на бегу, задыхаясь — «Ты что это удумал?!»
Подбежав к нему вплотную, я вцепился в его плащ, буквально повиснув на нём. Если бы он не стоял, опершись руками о перила, мы бы точно упали. Едва удержавшись на ногах, он повернулся ко мне. Лицо его было совершенно безжизненное и бледное, будто осыпанное мукой. Взгляд был обращён в себя — меня он попросту не заметил. Мне стало жутковато — я давно не видел как люди смотрят внутрь себя и мне совсем не нравилось то, что я вижу. Алкоголем от незнакомца не пахло. На наркомана он тоже не был похож — одет просто и очень дорого, распространяя вокруг себя запах дорогого парфюма и сигар.
«Может быть, ему просто плохо?» — подумал я.
— «Эй, парень! Тебе плохо?» — прокричал я ему прямо в лицо, прогоняя собственный страх. До меня вдруг дошло, что мы одни–одинёшеньки на мосту, а незнакомый мужчина в сером плаще явно гораздо сильнее и значительно моложе меня и к тому же находится в невменяемом состоянии. Он запросто мог сбросить меня с моста.
Только я начал было паниковать, как глаза незнакомца вдруг приобрели осмысленное выражение, в них заплескалось недоумение и он спросил почти нормальным голосом — «Кто Вы такой? Зачем Вы в меня вцепились?»
— «Уф!» — выдохнул я с облегчением и повторил уже несколько потише — «Тебе плохо, парень?»
В глазах мужчины по–прежнему было недоумение, и я вдруг отчётливо ощутил весь идиотизм ситуации. Стоит человек на мосту, никого не трогает, дышит воздухом. Вдруг откуда ни возьмись на него сваливается толстяк, хватает его за одежду и орёт ему прямо в лицо, брызгая слюной.
— «Чёрт, как неудобно…» — мысленно заскрежетал я зубами — «С чего я взял, что он прыгать будет?!» — и собрался уже было горячо извиняться, как выражение глаз незнакомца опять резко поменялось — на смену недоумению пришла смертельная усталость.
«Да» — глухо произнёс незнакомец — «Мне плохо. Я хочу поговорить с Одри»…
* * * * *
— «Ну и?» — спросил Бешенный Билли Тайсон, затягиваясь вонючей сигарой — «Ты свёз его в «психушку», надеюсь?»
— «Послушай, Билли» — уклонился я от ответа — «Перестань покупать сигары у пуэрториканцев. Они тебя дурят. Никакая это не Куба. Кубинские сигары так не воняют.»
— «Что бы ты понимал…» — усмехнулся Билли, изрыгая облако зловонного дыма — «Это же «Cohiba». Контрабандная партия. Прямо из Гаваны. Дэнни (это я), ты от ответа не увиливай. Опять во что–то вляпался?»
Я вздохнул. Бешенный Билли Тайсон обладал бульдожьей хваткой. Мы знали друг друга вот уж скоро полвека. Выросли в одном квартале Нью — Йорка, вместе переехали в Бостон, вместе купили крохотный бар в Кембридже и по сей день являемся его совладельцами де–юре. Де–факто я уже лет десять как не занимаюсь баром и все заботы о нём взял на себя Билли. Несмотря на то, что бар еле сводит концы с концами и ни о какой прибыли мы уже давно не слыхивали, ему такая жизнь нравится. Есть у меня подозрения, что Билли подрабатывает на контрабанде по–мелочи, но я в его дела не суюсь. Достаточно того, что мне, как совладельцу, положена бесплатная выпивка и на том спасибо. В жизни же мы остались крепкими друзьями.
Вы спросите — почему «Бешенный Билли Тайсон»? Всё просто. «Бешенный» потому, что боец он несгибаемый и внешность у него соответствующая, вызывающая уважение, несмотря на то, что давно шестой десяток разменял. Уильям — его имя. А Тайсон — потому, что лет двадцать назад сцепился он в нашем баре с мексиканцами и одному из них пол–уха откусил.
Нет, такое прозвище ему не сразу дали — Тайсона тогда и духу не было, конечно. Но все помнили. А уж когда Тайсон в 1997 году Холифилду ухо оттяпал — вот тогда это прозвище к нему намертво и приклеилось. И хотя бармен — молодой кубинец Освальдо и официантка Рози — смешливая мексиканская девушка и называли иногда Билли за глаза «старым пердуном–ворчуном» — его любили и уважали за доброе сердце, за острое чувство справедливости и за то, что он никогда своих в обиду не давал.
— «Ты понимаешь," — сказал я — «так–то он парень нормальный, в модном рекламном агентстве работает, недавно с повышением из Нью — Йорка перевёлся — из нашего города, деньги есть в достатке, карьера в гору идёт. Я его домой привёз, выпили, поговорили. Всё хорошо у него, но как бы это сказать… Он в Одри Хёпберн втюрился как мальчишка.
Помнишь такую актрису? Ну вот… В Нью — Йорке была ретроспектива фильмов с её участием — вот он и подсел.»
— «Дэнни!» — изумился Билл — «А ты сказал ему, что старушка уж лет сто как померла?»
— «Ну, допустим, не сто, а пятнадцать!» — с неожиданным раздражением заметил я. «Не забывай — она мне тоже очень нравилась…»
— «Да я помню, помню…» — задумчиво протянул Билли, глядя на меня с интересом — «Весь бар её плакатами заклеил. Один вон до сих пор в подсобке висит… Ну и что дальше?»
— «Да что дальше… Он же не дурак — понимает, что это ненормально, но поделать с собой ничего не может. Хочу, говорит, просто услышать её. Сказать, что люблю её и успокоюсь на этом. В мистику ударился. Уж к каким только экстрасенсам и медиумам не обращался — без толку. Никто его не убедил. Хочет голос её услышать. На грани парень. Жалко…»
— «Ну а ты–то здесь каким боком?» — спросил Билли, наливая нам по третьей — «Ты что — психотерапевт? Или волшебник?»
— «МЫ здесь каким боком» — уточнил я, залпом опрокидывая свою порцию виски — «А волшебник у нас как раз ты…»
— «Не понял» — так и не донеся стакан до рта сказал Билли.
— «Билли, ты только не нервничай» — торопливо заговорил я — «Я вчера лишнего выпил, да и парня мне так жалко стало… Наш ведь парень — нью–йоркский, по–соседству с нашим кварталом вырос. Ладно–ладно — когда мы росли, он ещё не родился, но всё–таки… В общем, я точно всё не помню, но по–моему я сказал, что ты обладаешь особыми мистическими способностями. Что Одри, бывая в Бостоне, частенько заглядывала в наш бар и у тебя с ней образовалась определённая духовная связь, которая существует и поныне.»
Я спешил закончить своё повествование наблюдая, как Билли всё краснел и увеличивался в размерах, а маленькая кухонька, где мы устроились, становилась всё меньше и меньше.
— «Короче, я сказал, что для тебя это дело пустяковое и ты всё можешь устроить в лучшем виде хоть завтра, если только сама мисс Хёпберн не будет возражать…»
— «Дэниел О'Кифи!» — вскочив, заревел Бешенный Билли Тайсон, со всей мочи стукнув о стол стаканом с так и не выпитым виски. Согласно законам физики, янтарная жидкость тут же покинула стакан и обосновалась на нашей одежде, руках и физиономиях. — «Ты совсем, чтоли, с ума рехнулся, старый маразматик!?»
На шум в кухоньку заглянула встревоженная Рози, быстро оглядела нас и скорчив недовольную гримаску плотнее прикрыла дверь.
— «Хватит орать, Билли» — спокойно сказал я, промакивая носовым платком руки и лицо — «Зря только виски переводишь. Что уж поделаешь, раз так получилось. И насчёт старого маразматика поаккуратней. Напомнить тебе, что ты три месяца назад учудил по пьяной лавочке и сколько мне потом стоило усилий это дело замять? Давай сядем, выпьем спокойно и я расскажу тебе о своём плане, как помочь этому парню. Да, да — у меня есть план, не удивляйся. Не один же ты такой умный.»
— «Шантажист» — пробурчал Билли, наполняя стаканы на две трети и поудобнее устраиваясь на стуле — «Давай, рассказывай. Посмотрим, какой ты умник…»
— «Слушай. Завтра 4‑е мая — день рождения Одри…» Я рассказывал до конца первой бутылки и до одной трети второй. На протяжении всего моего рассказа Билли вёл себя практически образцово, если не считать периодических хмыканий и кряканий. Закончив, я требовательно постучал стаканом по столу, измученный жаждой. Билли казалось и не заметил моей демонстрации, задумчиво жуя зубочистку.
— «Покажи мне хоть этого страдальца. Бьюсь об заклад — он где–то рядом ошивается» — Билли встал и потянулся всем своим 260-ти фунтовым телом — «Как его хоть зовут–то?»
— «Джонни» — сказал я, взяв бразды правления бутылкой в свои руки — «Он в баре должен сидеть, меня ждать. За столиком у входа.»
Билли подошёл к двери кухоньки и, слегка приоткрыв её, стал изучать предмет разговора. Пару раз хмыкнув, он закрыл дверь и вернулся за стол.
— «Да уж… Видок у него — краше в гроб кладут. Серьёзно скрутило парня. Правда, чтоли, попробовать помочь? А то вздёрнется — всю оставшуюся жизнь будем себя виноватыми чувствовать… А с другой стороны — не так уж много нам и осталось. Может, потерпим? Ладно–ладно — шучу. Теперь насчёт твоего плана…» — Билли отправил в рот очередную зубочистку — «Бред конечно полный, но чем чёрт не шутит… Хуже не будет, наверное. Только Рози не подойдёт — у неё жуткий акцент. Есть у меня на примете девушка из хорошей семьи…»
— «Билли!» — возмутился я — «Старый жеребец! Может, хватит уже историй с девушками из хороших и, заметь, очень влиятельных семей?!»
