Ознакомительная версия.
– А что? – спросил он, подталкивая Солнышкина к мысли о том, что пожарные никогда никуда не спешат и очень любят сюрпризы.
– Может, вы замерзли? – спросил осторожно Солнышкин. – Все-таки осень.
– Согреюсь, – решительно кивнул пожарный, соглашаясь с непроизнесенным, но понятым предложением. – Но только не в одиночестве!
За два последующих дня особых изменений в жизни Солнышкина, как и в его расследовании, не произошло.
Ксюша вторым комплектом ключей от его квартиры не воспользовалась. Она улетела на Кипр. «По служебным делам». Настроение у Солнышкина соответствовало показаниям градусника, висевшего за окном. Он чувствовал себя душевно замерзшим и брошенным.
В дверь позвонили часов в десять. Солыншкин затянул пояс на махровом халате и уже протянул руку к язычку замка, но тут в замке скрежетнул проворачивающийся ключ.
«Ксения!» – догадался Солнышкин и сделал шаг назад, уже представляя себе, как она входит в коридор.
Но к его удивлению за открывшейся дверью появился аккуратно, но серо одетый мужчина с большой коробкой.
– Извините, я не знал, что кто-то будет дома… Ксения Сергеевна попросила это сюда привезти. Ей надо было срочно на работу. Прямо из Борисполя. До свидания!
Пока Солнышкин смотрел на большую картонную коробку, дверь тихонько закрылась и мужчина исчез.
– Кто здесь живет? – спросил самого себя вслух Солнышкин, и оглянулся по сторонам.
Подошел к коридорному зеркалу. Посмотрел на свое возмущенно-недоуменное отражение.
– Если здесь живешь ты, – обратился он к отражению, – то никакие другие мужчины здесь появляться не должны. Женщины могут, но мужчины – нет! Запомни! У тебя – правильная ориентация!
Картонная коробка оказалась не тяжелой. Он занес ее в гостиную и, оставив на полу, вернулся на кухню.
Выпив кофе, он набрал номер Ксении.
– С приездом! – сказал ей в трубку. – Кого это ты сюда посылала?
– Это мой шофер, не беспокойся! А в коробке кое-что для тебя! Ты вечером свободен?
– Да.
– Зубные дела закончил?
– Нет.
В картонной коробке оказался медный кальян и несколько жестянок с табаком. Жестянки напомнили ему детство. В таких жестянках лет тридцать назад продавались леденцы, или, как они тогда назывались, монпасье.
Взяв мундштук кальяна в рот, Солнышкин представил, будто он курит. На лице появилась улыбка. Потом представил, как этот кальян курит Ксюша. Эта картинка ему понравилась больше. Тем более, что в своем воображении он переодел Ксюшу в прозрачную турецкую одежду.
Подходя к ресторану, Солнышкин заметил знакомого двухметрового мужика. Он стоял на другой стороне улицы и делал вид, что рассматривает птиц, улетавших стаями в теплые края.
В ресторане пахло мясом. Геня и Тарас обслуживали клиентов.
Усевшись на свое рабочее место, Солнышкин уставился огорченным взглядом на папку с надписью «Зубное дело». Папка оставалась практически пустой. Да и в себе самом Солнышкин не ощущал никакого рвения, никакого азарта собаки-ищейки, бегущей по следу. Может, не его это дело – расследовать преступления?
– Вы не в настроении? – сочувственно спросил Тарас, выгружая грязную посуду прямо в мойку. – Коньячку налить?
Вечернее свидание с Ксюшей поначалу напоминало визит пациента к личному психоаналитику. Ксюша умело разговорила Солнышкина, и он вывалил на нее кучу своих проблем. Не забыл и о новом появлении двухметрового мужика.
Они сидели у него дома в гостиной, на диване. Приятный приглушенный атласным абажуром свет создавал впечатление летнего вечера. Только в квартире было прохладно, несмотря на то, что отопление уже включили.
– Значит, так, – после минутного раздумья заговорила Ксения, уже уставшая от монологов Солнышкина. – Что мы имеем?
Она заглянула Солнышкину в лицо, прищурила глаза, словно высматривала там что-то едва видимое.
– Неуверенность в себе, комплекс сироты… «Я никому не нужен!», что еще?
– Ощущение своей профессиональной бестолковости, – подсказал ей Солнышкин грустным голосом.
– Это и есть неуверенность в себе… Ладно. Надо тебя лечить. Хотя и поздно. Такие вещи лечат в юности, когда мужчина еще не сформировался. Но есть способ!
– Какой?
– Надо тебя психологически перекроить. Конечно, с твоего согласия…
Солнышкин к этому предложению отнесся с подозрением.
– Как это? – спросил он.
– Ты слишком мягкий, тебя надо задубить. Это повысит твою сопротивляемость обстоятельствам. Я это точно знаю. Несколько занятий – и все будет в порядке, но сначала мы тебя побалуем! Я сейчас тебя поцелую, а ты меня обнимешь и начнешь раздевать. Потом я тебя снова поцелую…
Она поднялась, подошла, поцеловала Солнышкина, и тут же все стало происходить именно так, как она предсказала.
Через два часа они по очереди курили кальян. Табак был яблочным, моченым. Ксения, видимо, прошла подробный инструктаж по курению кальяна. Она быстро его разожгла, быстро и четко объяснила, как правильно получать удовольствие от необычного яблочного дыма. Они лежали, передавали друг другу по очереди трубку с мундштуком. Странный яблочный привкус, появившийся во рту Солнышкина, теперь «стирался», становился банальным. Но само занятие ему нравилось. И нравилось, что они курят вдвоем.
Накурившись кальяна, они опять набросились друг на друга с любовью. Через полчаса Солнышкин, лежа на спине и глядя на потолок, ощутил в себе прилив самоуверенности. Он был удивлен. Удивлен прежде всего тем, что после обеда ни грамма спиртного не выпил, а подъем, который он ощущал в этот момент в себе, мог сравниться только с алкогольным драйвом, который обычно сменяется резкой усталостью, упадком сил.
Он поделился этим удивлением с Ксюшей. Она отвлеклась от потолка, повернула к нему свое лицо. Улыбнулась.
– Секс – это лучший наркотик и лучшее лекарство от всего, кроме насморка и СПИДа, – сказала она.
В полдень в ресторан заявился златозубый пожарный. В соплях, в глазах – вселенская грусть, на виске – ссадина.
– Я не проверять! – вместо «здрасте» сразу успокоил он Тараса. – Я выпить. У меня рот болит!
Тарас помог стащить с пожарного куртку, усадил его за угловой столик.
– Водку? Коньяк?
– Коньяк, – кивнул пожарный. – Только покрепче.
Из ресторанной кухни Тарас первым делом позвонил Вере.
– Не беспокойся, – сказала она. – Пусть много пьет и мало закусывает, а я через часок буду.
Когда она приехала, глаза у пожарного были уже не грустные, а красные, как у простуженного теленка. Время от времени он брался ладонью за подбородок, за скулу, дотрагивался до толстых губ.
– У меня рот болит, – объяснил он Вере, когда она подсела к нему за столик. – Мы вчера с друзьями выпили… А что потом было – не помню. Проснулся в лесу возле дороги, а во рту как-то пусто и больно…
Вдруг он вскочил, глаза его загорелись.
– Зеркало где? – он оглянулся по сторонам.
Сам увидел настенное зеркало между вешалкой и входной дверью. Подбежал, заглянул в свой рот и, уже успокоившийся, вернулся за столик.
Вера, бросив взгляд на его зубы, заметила, что рядом с золотыми не хватало как минимум еще двух зубов. А в прошлый раз, насколько она помнила, зубы у пожарного были сплошными, без проемов.
– Там вам, кажется, соседние зубы выбили, – сказала она, подливая ему коньяка.
Пожарный сунул мясистый палец в рот, и на его простом лице проявилось удивление.
– О! Точно! Это, наверно, когда падал…
Солнышкин пришел как раз вовремя.
– Вот наш специалист по зубам, – кивнула с ехидцей в его сторону Вера. И тут же позвала жестом руки к их столику.
– Ты что, курить стал? – спросила она, поведя своим тонким носиком.
– Нет, кальян прошлой ночью попробовал, – признался Солнышкин, в голове которого мысли, связанные с работой, еще спали, несмотря на пробудившееся с трудом тело.
– Пока ты кальян курил, у нашего спасителя от огня два зуба пропали! – произнесла она.
– Главное, что золотые – целые, – добавил пожарный, наливая себе очередную рюмку коньяка.
– А ну покажите, – попросил Солнышкин.
– А вы что, действительно зубник?
Солнышкин, заглядывая в рот, отрицательно мотнул головой.
– Вы с кем-то дрались? – спросил он.
– Да не, мы с другом выпили в кафе на Окружной, а сегодня я проснулся в лесу. По пьяне, видно. Дошел и упал. А драки не было. Чего с друзьями драться?
– А друг? – заинтересовался Солнышкин. – Может, позвонить ему, да спросить, как дело было? Чего он вас домой не завез?
– Да он же не знает, где я живу.
– Все равно, давайте ему позвоним, – настаивал Солнышкин.
– Кому? – искренне удивился пожарный. – Да я этого мужика первый раз в жизни видел, мы телефонами не обменивались…
Ознакомительная версия.
