Сочтя, что у него, быть может, дома кто-то тяжело заболел, я в душе пожалел его и вошел в торговый зал, где было очень шумно от двух аптекарш с жаром обсуждавшим… только что вышедшего мужчину, который был безмерно возмущен тем, что скидки по карте москвича и пенсионной карте ему не дали, ссылаясь на то, что в системе «Горздрав» подобные скидки не действуют. Он оскорбился и завязал самый натуральный скандал, хотя лекарство все-таки купил и, как переговаривались, между собой аптекари, «надеемся, что он здесь больше не покажется».
Чтобы не попасть под их, еще неостывший, гнев, я решил обождать, пока страсти в них улягутся, для чего отошел в дальний край зала и, повернувшись к ним спиной, стал бездумно рассматривать витрину. И правильно сделал! Поскольку не прошло и полминуты, как он возвратился и, подлетев к окошку, стал требовать еще какой-то скидки, которую ему, по его мнению, в любом случае, обязаны предоставить. Я вдавился в витрину, мне захотелось уменьшиться в размерах, в общем, сделать все возможное, чтобы не выдать своего присутствия здесь, из опасения как бы он, по дружбе, не привлек меня в подельники. Но, насколько я понял, он не поворачивал головы и поэтому, слава богу, меня не заметил.
Теперь меня интересовало лишь одно — сколько продлится это безумие. У подобных людей — терпения — хоть отбавляй. За копейку они могут давиться и десять минут, а могут, и полчаса, да и весь день. Долго стоять носом в углу, как провинившемуся школьнику, мне было не с руки. А удрать я не мог, поскольку выход из зала был рядом с окошечком и пройти незамеченным мне бы не удалось.
Оставалось ждать…
Но в этот момент Бог был особо милостив ко мне…
Не прошло и пяти минут, как до меня донеслось: «Я две войны прошел! Я вас засужу!» и топот ног по лестнице. Все говорило, что мой знакомый ретировался не солоно хлебавши.
Решив, что он больше не возвратится, поскольку тянуть кота за хвост мне не хотелось, я быстро купил то, что мне было нужно и уже стал уходить, как любопытство взяло верх:
— А за какую скидку он обещал вас засудить?
— Семь процентов — тринадцать рублей!
— До хуя! — непроизвольно, матерно, вырвалось у меня.
2012 г Нищие любят посмеяться над бедными
Захожу сегодня в магазин «Вино-Водка», что на пересечении Тимирязевской улицы и Красностуденческого проезда, находящийся в старом стилобате, где до сих пор существует кафе «Поляна», его и магазином-то назвать трудно — так, скорее отгороженный отдел, где справа — торгуют автозапчастями, а слева — парикмахерская, желая купить себе какой-нибудь воды. И обнаруживаю целую стенку полок, уставленную сверху донизу водочными бутылками. А на прилавке — прямо у входа — низкосортные портвейны, которые так и хочется назвать советскими, поскольку они позорят благородное имя портвейна и не имеют ничего общего даже с дешевыми массандровскими портвейнами.
Задержавшись, чтобы рассмотреть эдакую красоту (ведь в современных универсамах вряд ли встретишь такое количество именно водки. Там продается все вместе — и водка, и виски, и текила, и вино, и то, и се… А здесь только водка — как в «доброе старое время») и подслушиваю разговор, который ведет продавщица закуски с продавщицей водочного отдела от прилавка к прилавку. Попытаюсь передать его, то, что называется — близко к тексту.
«Мне пришлось сегодня мусор выносить, поскольку некому было его вынести — все разъехались. А идти пришлось на мусорку, ведь дом у нас такой — без мусоропровода. Ну, я, это, спускаюсь по лестнице, выхожу на улицу, а там… Баба какая-то у «четверки»[4] задрипанной полиролем стекла натирает! Оборжешься! Чего там протирать — ее выбросить надо. Лучше бы машину себе приличную купила!»
Я глянул на говорящую — немолодая, тридцатилетняя женщина, достаточно плохо выглядящая, без косметики, без прически, затрапезно одетая, и сказал:
«Если ты здесь работаешь, в такие годы, когда уже должна быть, и семья, и дети, значит у тебя совсем нет денег, а зарплаты мужа, едва хватает, чтобы заплатить за квартиру, которую ты снимаешь в пятиэтажке. То, что в пятиэтажке, это точно, поскольку у тебя нет мусоропровода, как ты сказала, и явно нет лифта, поскольку ты отметила: «спускаюсь по лестнице». Мало того, что ты работаешь, вместо того, чтобы воспитывать детей, так работаешь не в приличном чистом и светлом универсаме, а в этом, иначе не скажешь, «гадюшнике», где почти нет освещения, сплошь забитом водкой. Да еще, уверен, работаешь, как написано при входе, с 8-00 до 1-00 ночи.
Какая «задрипанная» четверка?
О чем ты говоришь?
Над чем смеешься?»
Продавщица замолчала и притихла…
А мне вспомнилась старая поговорка, что «нищий никогда не упустит случая поглумиться над бедным». И ведь правда! Записанная около 200 лет назад, она по-прежнему актуальна, потому что, как правильно заметил Уильям Шекспир — «Весь мир театр, а люди — лишь актеры на подмостках». Да, в нашем мире, как в театре, меняются только декорации. А сущность его, то есть мы — люди — неизменны. Мы также, как и десять тысяч лет назад, любим, ненавидим, завидуем, злобствуем, сочувствуем…
Каждому свое — одному старость приносит беспомощность и страдания, другому — мудрость и желание поделиться накопленным опытом, а кое-кому старость дарует наглую самоуверенность в собственной безнаказанности. Типа — со старика и взятки гладки. От лю-
бого, не слишком приличного, поступка можно отмазаться старческим маразмом. К тому же — стариков не бьют.
Пример подобного поведения наблюдала моя теща в магазине «Дикси», что находится прямо в нашем дворе.
Как большинство пожилых людей, она очень привередлива, поэтому за продуктами ходит всегда сама, ссылаясь на то, что «вы обязательно не то купите». Ну хочется — и хочется, пускай ходит сама, поскольку труд невелик — через двор перейти и небольшую сумочку принести. К тому же ей кажется, что покупая каждый день, она покупает каждый раз свежее, которое на проверку оказывается свежим только в том смысле, что не лежало в домашнем холодильнике, а в магазинном. Но ей нравится так думать и слава богу.
И вот, пройдясь по магазину (а она, каждый раз, обходит его целиком), моя теща подошла к кассе и обнаружила там очередь. Что поделать — универсам «Дикси» относится к числу «магазинов для бедных» и обслуживание там, скажем так — соответствует уровню — и пол может быть немытым, и какие-то неупакованные-нерасфасо-ванные овощи-фрукты в коробках набросаны, ну, и, в том числе, нередко работает всего только одна касса, что создает, пусть и небольшую, но очередь.
Встав в хвост очереди, моя теща, ярая нелюбительница чего-либо ждать, на какое-то время попросту отключилась, впав в некое оцепенение, помогающее ей скоротать томительное время ожидания, из которого ее вывел какой-то шум и крики, доносившиеся от кассы… Она встрепенулась и пригляделась к тому, что происходит.
А там ее знакомая, Тамара, восьмидесяти лет от роду, подойдя к кассе всего лишь с одной баночкой сметаны, неожиданно обнаружила, что забыла дома деньги. При этом она голосила так громко и жалобно, как будто бы хоронила своего собственного сына, проклиная свою глупую старость, склероз, маразм и рассеянность. Кассирша к ее воплям осталась безразлична и предложила ей сходить домой за деньгами, а сметану на это время оставить у нее, на кассе.
После этих слов, Тамара заголосила еще громче и жалобней, причитая как ей тяжко, в ее годы, идти туда и обратно, заохала, завздыхала, задерживая все нарастающую и нарастающую очередь.
Моей теще это надоело и она уже полезла за деньгами, чтобы заплатить за Тамару и ейную сметану, как увидела, что это уже сделала другая женщина. Тамара вежливо поблагодарила великодушную даму и отошла от кассы.
Пока подошла очередь моей тещи, прошло еще два-три человека, но она все равно решила догнать Тамару и посетовать с ней вместе на тягости старости, склероз и забывчивость.
Но, расплатившись и отойдя от кассы, она с удивлением увидела, что Тамара, вместо того, чтобы идти на выход, осторожно и неторопливо бредет к ячейкам для хранения сумок, достает из кармана ключ и открывает одну из ячеек, в которой, уже лежит буханка хлеба, молниеносно кладет в ячейку сметану и запирает ее…
Вот так так! Любому человеку это показалось бы подозрительным, а уж моей теще, отдавшей двадцать с лишком лет служению в органах госбезопасности, это показалось особенно подозрительным и она решила проследить развитие событий, хотя, и ей, и читателям уже ясно, что недавняя сцена в точности повторится.
В другом бы универмаге, где кассиры постоянно сидят на кассе, этот номер бы не прошел, но в «Дикси», где кассиры, собственно говоря не кассиры, а просто сотрудники магазина, потому, что они не только работают на кассе, но и раскладывают товары, и занимаются уборкой и еще какими-то делами, такое провернуть — пара пустяков. Буквально минут через десять, пока Тамара ходила по торговому залу, делая вид, что что-то выбирает, кассирша сменилась и все повторилось по уже накатанному сценарию, но теперь с пачкой масла.
