Ознакомительная версия.
— Погодите, мой друг! — вскричал сэр Эндрю. — Не стоит так быстро впадать в уныние — наверняка есть какой-то выход. Давайте все вместе как следует пошевелим мозгами.
Воцарилось молчание. Сэр Эндрю, сэр Роберт, сэр Гарри и Кот Томас принялись шевелить мозгами, а Крендель от нечего делать сполз под стол и погрузился в сравнительный анализ штиблет своих закадычных друзей.
— Господа, а почему бы нам с вами для поправки финансового положения не написать сценарий фильма? — сказал сэр Эндрю. — Думаю, с нашим жизненным опытом и образованием это не составило бы труда…
— Отличная идея! — сказал сэр Роберт.
— Определенно в этом что-то есть! — сказал сэр Гарри.
— Выручку честно разделим на четверых, — сказал сэр Эндрю.
— Как на четверых?! А Крендель?! — забеспокоился Кот Томас. — Я требую, чтобы Крендель был включен в контракт! Пусть он будем нашим продюсером…
— Ну ладно, ладно, — примирительно сказал сэр Гарри, — давайте сначала напишем сценарий, а финансовые вопросы решим потом. Сэр Эндрю, а в каком жанре будет наш будущий фильм?
— Пускай это будет интеллектуальная драма, — сказал сэр Эндрю. — Так и вижу: наш герой — назовём его Бертольд — высокий лоб, глубокие залысины, глубоко запавшие глаза — подходит к книжной полке, берет томик Кафки, садится к окну и погружается в глубокие раздумья… Прекрасное начало фильма, по-моему!
— Ага, прекрасное начало лечебного фильма для страдающих бессонницей — положительный результат, как говорится, гарантирован, — сказал Кот Томас. — Слишком много глубины, сэр Эндрю, и никакого драматизма. Пускай этот ваш Бертольд хотя бы застрелится в финале…
— Почему же он непременно должен застрелиться? — обиженно спросил сэр Эндрю.
— Ну, не хотите, чтобы он стрелялся — тогда пускай будет погоня на автомобилях, это тоже драматично, — предложил Кот Томас и для наглядности схватил Кренделя и принялся очень натурально им рулить.
— Но позвольте, — возразил сэр Эндрю, — какая может быть автомобильная погоня в интеллектуальной драме?
— Очень даже прекрасная, — охотно пояснил Кот Томас. — Например, у Бертольда есть заклятый враг — назовем его Герберт — он беден, болен чахоткой и ненавидит весь мир. Его дом сгорел, жена ушла к булочнику, друзья отвернулись от него, и еще он хромает на левую ногу. В отчаянии Герберт угоняет автомобиль, похищает у Бертольда редкое издание Кафки и мчится в аэропорт, чтобы продать раритет швейцарскому миллионеру-кафкоману и начать жизнь заново. Бертольд отправляется в погоню.
— Друзья мои, — подключился сэр Роберт, — не стоит забывать о природе! Природа тоже должна быть отражена в нашем фильме. Представьте: Бертольд читает у окна Кафку, а в окне — тяжелые свинцовые тучи, стекло залито дождем, сверкает молния… Или вот этот чахоточный Гумбольдт… или как его… Герберт… пускай он бредёт, прихрамывая, по промозглым ноябрьским переулкам, тротуары скованы льдом, с неба сыпется мелкий колючий снег…
Сцена из к/ф "На виражах судьбы"— И тут раздается выстрел — это застрелился Бертольд! — влез Кот Томас, усаживая поудобнее Кренделя, у которого после исполнения роли руля начался приступ икоты.
— Дался вам этот выстрел, уважаемый Томас, — подал голос сэр Гарри. — По-моему, друзья, вы забыли о любовной линии — она непременно должна быть в интеллектуальной драме.
— Ну-ка, сэр Гарри, давайте, добавьте в историю перца — вы ж у нас известный эротоман-порнограф, — подбодрил товарища Кот Томас.
— Не знаю, что вы имеете в виду, дорогой Томас, — сказал сэр Гарри, багровея лицом. — Но я подумал, что у нашего Бертольда может быть … э-э-э … дама сердца, такая, знаете ли, юная интеллектуалка, они познакомились, допустим, на публичной лекции Общества любителей философии, и вот вечерами они гуляют по улицам…
— … по осенним промозглым улицам, под дождем, и сверкает молния, — дополнил картину сэр Роберт.
— Да, да, по осенним… промозглым…, — продолжил сэр Гарри, — а потом они уединяются в библиотеке Бертольда, и … э-э-э … ну-у… здесь можно ввести такую сдержанную эротическую сцену…
— Отчего же сдержанную? — удивился Кот Томас. — Напротив, пускай это будет безудержный животный секс, а потом Бертольд застрелится…
— Но почему он должен стреляться после безудержного животного секса? — спросил сэр Роберт. — Кстати, я бы сцену безудержного секса перенес из библиотеки на природу. Пускай это будет полуразвалившийся сарай в чистом поле, гремит гром, льет дождь, Бертольд и его дама барахтаются в сене в отблесках молнии…
— … а сквозь щель в стене сарая за ними подглядывает Герберт, зажав подмышкой украденного Кафку. — подхватил Кот Томас. — А потом Герберт от зависти стреляется…
— Господа, мы как-то отклонились от исходного жанра, — отметил сэр Эндрю. — Это ведь интеллектуальная драма, а наши герои только и делают, что стреляются, устраивают автомобильные погони и … э-э-э … барахтаются в сене… В финале нам нужен яркий интеллектуальный акцент.
— Отлично, — сказал Кот Томас, — тогда пускай в финале Бертольд и его дама вместе напишут окончание «Замка» и посвятят его застрелившемуся Герберту…
— И взявшись за руки, уйдут вдаль, в поля…, — завершил картину сэр Роберт.
— Ну что ж, по-моему, неплохо получилось, — резюмировал сэр Эндрю. — Но у нас до сих пор нет достойного названия!
— Пустите, дайте, я скажу! — закричал Кот Томас, в порыве энтузиазма утратив обычную отточенность манер, так что даже Крендель взглянул на него с осуждением. — Пусть наш фильм называется «На виражах судьбы»!
— Недурно, — одобрительно покачал головой сэр Эндрю, — и глубоко, и драматично.
— И если мы захотим сделать продолжение, то «Снова на виражах судьбы» звучит опять же неплохо! — сам себя похвалил Кот Томас.
— Нужно еще продумать костюмы для главных героев, — сказал сэр Эндрю. — Думаю, Бертольду пошла бы черная маска…
— Монокль тоже бы смотрелся неплохо, — сказал сэр Роберт.
— И сигара ему бы не повредила, — добавил сэр Гарри.
И закадычные друзья погрузились в тщательную проработку мелких деталей будущего фильма.
— Господа, а давайте играть в слова, — сказал Сэр Эндрю, нарушая молчание, вот уже более часа царившее за столиком закадычных друзей в «Рогах и бубенцах». До этого момента сэр Эндрю, сэр Роберт, сэр Гарри и Кот Томас с Кренделем безуспешно пытались придумать себе коллективное занятие на текущий вечер. Погода, как обычно, выдалась редкостно прекрасная — проливной дождь весело бомбардировал крыши, а ветер поднял на лужах пятибалльный шторм, так что альтернативы играм в закрытых помещениях решительно не было.
— А для усложнения задачи, — продолжил сэр Эндрю, довольный собой, — ограничимся одной темой. Как вы относитесь к спорту?
— Замечательно, сэр Эндрю, — сказал сэр Гарри, последний раз занимавшийся спортом двадцать три года назад, когда, будучи пылким юношей, гнался за продавцом газет, недодавшим ему сдачу.
— Отличная тема! — сказал сэр Роберт, тоже знатный спортсмен. — Начинайте, сэр Эндрю!
— Гольф! — сияя атласной маской, сказал сэр Эндрю. — Теперь ваша очередь, дорогой Томас. Слово на букву «Ф»!
— Фаллоцентризм, — ни секунды не раздумывая, сказал Кот Томас и подложил в чашку Кренделя еще два кусочка сахару.
— Милый Томас, — краснея, сказал сэр Гарри, — давайте обойдемся без ненормативной лексики.
— Ну, извольте, тогда — фикус! — сказал Кот Томас.
— Помилуйте, мой друг, — спросил сэр Роберт, удивленно сверкая моноклем, — разве фикус имеет отношение к спорту?
— Еще какое! — уверенно молвил Кот Томас. — У меня есть знакомый боксер, так у него весь дом обставлен фикусами, и он самолично поливает их каждое утро. Если не верите — убедитесь сами, вот его визитная карточка, — и Кот Томас вытянул из кармана что-то, напоминающее по виду трамвайный билет.
Любитель фикусов Неустрашимый ДжекОднако история про боксера-ботаника не встретила одобрения коллектива.
— Ну, хорошо, хорошо, — сварливо пробубнил Кот Томас. — Тогда — футбол. Насладитесь. Ваша очередь, сэр Гарри. Слово на букву «Л».
— Лопата, — сказал сэр Гарри и наградил себя глубокой затяжкой.
— Однако, — изумился сэр Эндрю, — причем тут лопата?
— Как вы отстали от жизни, сэр Эндрю, — съязвил Кот Томас, мстя за отвергнутый фикус. — Разве вы не слыхали о новом виде спорта — синхронном метании лопаты в высоту?
Крендель, не принимавший участия в игре по причине природной молчаливости, поддержал Кота Томаса дружеским кивком и углубился в чтение позавчерашнего меню.
Ознакомительная версия.
