– «Несколько близорукий». – Она попробовала это определение на вкус. – Сказано так себе, однако спорить не буду.
Младший тихонько опустился на стул и замер. Его пугливая осторожность навела Риту на мысль, что этим действием он рискует навлечь на себя неудовольствие шефа.
– Я предложил ему четыре тысячи за старый кольт, но он ни в какую, – сказал большой человек. – Я подумал, что мы – вы и я – могли бы решить этот вопрос между собой.
Рита погрозила ему пальцем, стараясь вспомнить имя:
– Майор. Борчард. Я угадала?
– Рэймонд Борчард, – представился он после небольшой паузы. – Вы наверняка слышали обо мне от Лоретты Сноу.
Взрыв хохота у стойки отвлек ее внимание. Кори Саутер, владелец фирмы «Оружие и военные сувениры», готовился позабавить почтенную публику демонстрацией своей задницы. Он уже приспустил штаны, повернувшись спиной к товарищам по бизнесу, один из которых держал наготове вилку, намереваясь добавить свежатинки к своему мясному салату.
– Лоретта Сноу, – повторил Борчард нетерпеливо. – Она имела с вами разговор, не так ли?
– Если вы о той белой курочке, что раскудахталась сегодня на выставке и чуть не вся изошла на сопли, то оно так и есть, – сказала Рита.
Борчард опустил правое веко, словно проверяя прицел; улыбка растаяла в гуще его усов. Надо же, подумала Рита, а он, оказывается, не любит, когда кто-то дурно отзывается о крошке Лоретте. Странно, если учесть отношение самой курочки к доблестному майору.
– Откормлена птичка на славу, – продолжила Рита. – Когда такую жаришь, можно не мазать салом сковородку.
– Я хотел поговорить о кольте, – сказал Борчард.
– Валяйте. – Рита приступила к четвертой порции виски.
– Я даю за него пять тысяч. Прямо сейчас.
Она сгребла с блюда пригоршню арахиса, запрокинула голову и поймала ртом несколько орешков.
– Продажами занимается Джимми, – сказала она, жуя.
– А чем занимаешься ты, дорогуша? – подал голос юнец.
Борчард среагировал без промедления:
– Рэнди, я сам разберусь!
Рэнди склонил голову, недобро взглянув на Риту из-под белесых бровей.
– Незачем срывать злость на своем сучонке, – сказала Рита майору. – Что бы он там ни вякал, мой взгляд на вас это мало изменит.
Борчард откинулся на спинку стула:
– Я догадываюсь, что Лоретта успела отравить колодец, но справедливости ради вам не помешает выслушать другую сторону.
– В гробу дубовом я видала вашу Лоретту. – Рита сделала сочное ударение на имени. – Суть в том, что я вообще терпеть не могу бледнолицых.
Кто-то включил в сеть джукбокс, и тот стартовал сразу на припеве «Glory Days»[3] с оглушительным ревом, полностью исключавшим возможность беседы. Раздались протестующие крики, и через несколько секунд автомат заглох.
– Почему же тогда, – спросил Борчард, – вы работаете с белым напарником?
– Джимми не этот ваш «истинный ариец». У него бывают видения, совсем как у людей моей расы.
Рэнди презрительно фыркнул. Майор взглядом велел ему заткнуться и, обернувшись к Рите, воспроизвел свою дежурную улыбку:
– На мой взгляд, он несколько заторможен. Но я подумал, что у вас-то хватит мозгов не упустить хорошую сделку.
Рита допила пиво и вручила пустой бокал проходившей мимо столика официантке.
– Пять тысяч наличными, – сказал Борчард.
– Эта пушка не иначе как священный амулет. Накиньте еще столько же, и я посмотрю, что можно будет для вас сделать.
– К черту! – Рэнди хлопнул ладонью по столу и с вызовом посмотрел на Борчарда: – Не пойму, чего вы церемонитесь с этой долбаной черножопой скво?
– Ты бы лучше не дрыгался, Рэнди, – сказала ему Рита, – а то папочка больше не даст тебе поиграть со своим пулеметом.
Борчард повернулся к спутнику:
– Подожди меня в машине.
– Какого дьявола, Рэй?! Я только...
– Быстро в машину!
– Разве я была не права? – сказала Рита вылезавшему из-за стола юнцу. – Ну вот ты и обкакался, дружок.
Когда Рэнди исчез, Рита заметила:
– Ребенок сильно запущен. Боюсь, ему уже ничто не поможет.
Борчард водрузил локти на стол:
– Никто другой не даст вам пять тысяч за этот кольт. Если Лоретта просила не продавать его мне, я легко могу провести сделку через третьих лиц. Но прежде чем обсуждать этот вопрос, я хочу сказать пару слов о Лоретте. Женщина она не злая, но здорово наловчилась использовать мужчин. Я думаю, она манипулирует вашим Джимми. Использует его в игре против меня. У нас с ней была связь, и... – Он покачал головой, оставляя время для ответа, но не дождался его и спросил: – Ну так что?
– Разве я вам не сказала? Это не мое дело.
Официантка принесла ей пиво и еще одну порцию двойного. Выставляя виски, она улыбнулась Рите:
– Это за мой счет, милочка.
Рита вытянула из кармана рубашки несколько купюр и дала ей десятку со словами: «А то потом забуду».
– Я думал, вы не любите белых, – сказал Борчард.
– Кроме тех, кто угощает меня виски.
Над их головами перекатывались волны ресторанного шума: взрывы смеха, обрывки споров на спортивную или оружейную темы и прочий застольный треп. Спустя сутки, субботним вечером, далеко не все из них будут так веселы. Пойдут жалобы на плохую организацию, упадок спроса и все такое. Вечер пятницы был лучшим временем любой выставки. Впрочем, подобные ностальгические размышления сейчас мало занимали Риту. Четыре двойных виски – и она всюду чувствовала себя как дома.
– Мне нужен этот кольт, мисс Уайтлоу, – сказал Борчард.
– Обратитесь к Джимми.
– Я обращаюсь к вам. – Он подался вперед, его руки заскользили, вторгаясь на ее часть стола, – еще немного, и он до нее дотронется. – Если что, я ведь могу и надавить.
Ярость поднялась в ней, как столбик ртути в раскаленном термометре.
– Убрал бы ты подальше свои потные ручонки, – сказала она, – не то мигом станешь девятипалым.
Борчард отодвинулся, а она приложила ко лбу бокал с пивом, чтобы немного остыть.
– Я назвал свою цену и больше торговаться не намерен, – заявил Борчард.
Учитывая его страстное желание получить этот ствол при столь же страстном нежелании курочки продать его майору, Рита, знавшая, каким манером Джимми сочиняет свои истории, попробовала представить, куда фантазии заведут его на сей раз. И куда это все может завести ее.
– Я вас вполне понимаю, – сказала она Борчарду. – Вы видите перед собой стервозную индианку, которая вылупилась на белый свет из какой-нибудь резервации, какой-нибудь гнилой дыры вроде Браунинга. Она, если что, умеет за себя постоять. Кто знает, вдруг у нее в сапоге спрятан охотничий нож... и вдруг она пустит его в ход. Но, так или иначе, она величина известная. Вы уверены, что, навешав этой скво на уши третьесортной лапши, можно убедить ее в чем угодно.
Борчард выпрямился на стуле, весь внимание.
– А вот Джимми – его разгадать не так легко. Вы посчитали его тормозом, а на деле он будет поумнее многих. Правда, его папаша был тот еще воспитатель, но совсем выбить из парня мозги он не смог. Кое в чем котелок его варит по полной программе. Он, например, встречает человека, заставляет его раскрыться, а потом переиначивает характер на свой лад и вставляет его в одну из придуманных им историй. Классных, скажу вам, историй! Джимми никогда их не записывает, но может выдать всё наизусть как по писаному, не упустив ни слова. Кто-то может считать его поверхностным типом, этаким лохом, подвинутым на старых пушках, но он куда сложнее и глубже. Никогда не знаешь точно, чего от него ждать.
– Я верю, что он великий гений, – сказал Борчард, – но какое отношение это все имеет к кольту?
– У меня двое детей, – продолжила Рита. – Сейчас я пристроила их у своей тетки, а в ту пору, когда я познакомилась с Джимми, они еще жили со мной. И вот как-то вечером мне надо было уйти, а малышей оставить не на кого. Ну Джимми и вызвался помочь. И он сумел найти к ним подход. Вернувшись домой, я нашла детей висящими на стенке, – Джимми прибил их крепежными скобами за края ночных рубашек, распялив, как охотничьи трофеи. Эти бесенята его достали, и он решил таким способом их успокоить. Но они и тут продолжали его доставать. Им очень понравилось висеть на стене, и они загоняли Джимми просьбами принести им то лимонад, то конфеты... – Она рассмеялась. – Я, понятно, сперва взбеленилась, но потом признала, что все это чертовски забавно.
– Это вы к тому, что он и меня может распять на стенке?
– Я вам советую не давить на Джимми – он сам вроде как паровой котел с высоким давлением... Неизвестно, что выйдет, если сорвете крышку.
Борчард дал отдых своей улыбке и нахмурился, явно желая показать, что его отношение к предмету остается неизменным.
– Я предлагаю пять тысяч за пистолет, который в ином случае вы не продадите и за две. Вы не можете это отрицать. И вам не выжать из меня ни цента больше.
