- Я, Илья, по образованию инженер по обслуживанию электронной аппаратуры. Сейчас компьютерами занимаюсь. С этими устройствами ты знаком, так ведь?
- Ну откуда же мне?! Я ж всё больше по чернозёму прикалываюсь… Да смтори ж ты на дорогу! Что за наказание, бля…
- Фу-у… Сам ведь отвлекаешь! Ладно, обошлось…
- Ладно, обошлось, - это для лохов присказка. Сел за руль, так будь добр… Стас, бля, ты что, специально? Кого хуя ты посреди полос чешешь? Разметку не видишь? Ты чего это? Зачем останавливаешься?
- Да успокойся, Илья, я ларёк увидел… Курева купить надо. Ты пить хочешь? Спрайт там…
- Ты куришь, что ли? Зря.
- Не одобряешь?
- Да мне-то по хую, - твоё дело, сам не маленький. Твоё дело, твои лёгкие, твои деньги… кстати, ты ж этим пахарям сказал, что у тебя тридцатка только?
- И что? Тридцатка только и есть. На стоянку хотел оставить, да фиг с ним, у подъезда машину приткну, не впервой. А завтра у меня получка, Илья! Здорово, да?
- Я в полном восторге! Радостная улыбка не сходит с моих чётко очерченных губ…
- Ты чего?
- Я того! - я начинаю злиться на этого обормота. - Завтра у него получка, сегодня он купит мне чего-нибудь попить, - чего-нибудь местного разлива, надо полагать, - себе он на остатки купит сигарет, - Примы, надо полагать, какой-нибудь вонючей… А жрать ты не будешь? А собака твоя? Я-то ладно, мне по хую, я всякое повидал… Кстати, а кто у тебя ещё есть, кроме добермана с редким именем Улан?
- Я один живу, пристал, понимаешь, деньги считает… - ну, всё, забубнил Стасик! И чего обижаться, я ж по теме говорю…
- Что, совсем один? Никого у тебя нет, - ты что, мой коллега по сиротству?
- Почему никого? Мама есть… Брат старший был, умер… Жена его, дочь, - ну, племянница моя… Ну, родственники там ещё есть всякие…
- Потрясающе. Охуительно…
- Да что ты прицепился-то? Пиявка! С голоду не помрём, не переживай, Илюха, у меня пельмени есть, пирог мама вчера принесла. Завтра холодильник затарим. А за Улана не беспокойся, - я для него в нашем детском садике пищевые отходы беру. И не дорого вовсе, полтинник в месяц всего…
Всё. Я полностью теряю дар речи. Теперь у меня у самого рот, как у… Хуй его знает, у кого может быть такая варежка! У динозавра, разве… Это, однако, да-а… Пищевые отходы! Да, Логинов, это ты тоже проходил, хоть я и не кобель тогда был, щенок совсем я тогда был, котёнок скорее даже… Я молча выхожу из машины, - Стасик чего-то там вякает вдогон, - молча беру с заднего сиденья кейс, молча возвращаюсь. Повозившись с кодовым замком, я открываю крышку. Стаська видит мой ноутбук, сразу оживляется, - это потом, не до этого. Я достаю ноутбук, показываю Стасу что под ним.
- Вот, Стас, - говорю я, и плевать мне сейчас на всё. Отходы, блядь, это ж надо! - Вот. Да не бледней ты! Это же копейки. Копейки, центы и евроценты. Семьдесят пять тысяч нашими отечественными деревянными, и по десять штук баксами и фантиками… Евро, бля! Это бабки мне на ближайшее время, а деньги, - настоящие деньги, - в разных банках, и у нас, и за бугром, - часть я могу снимать и сейчас, но основное мне станет доступным после восемнадцати лет, а кое-что и после двадцати одного… Тихон так решил, - и он прав, наверное, он всегда был прав, кроме последнего раза…
Странно, но Стас смотрит не на бабло это, ради которого Тихон всё на кон поставил, и проиграл, а смотрит Стас на свои джинсы, трёт пятна солидоловые, вздыхает себе чего-то…
- Да, ты прав, Илья, не отстираются они ни шиша. Жалко, - новые совсем, недавно я их купил… Чего смотришь? Закрой свой кейс, насмотрелся я, хватит, - а вот теперь Стас смотрит именно на деньги. И на меня. И взгляд его вполне для меня ясен и понятен…
- Так. Здоровая мужская брезгливость. Понимаю. Чистоплотность в степени. Что ж, восхищённых посторонних просят покинуть помещение. Только я тебе одно скажу, Стас. На прощанье. Что хочешь ты там себе, то и думай, но сейчас эти деньги чистые. Раньше да. И кровь и чего похуже на них было. А теперь всё смыто. Тишка всё своей смертью смыл… А ладно, - ты ж не знал его…
Я кладу на деньги ноутбук, прижимаю его запорной лентой, хочу, было, закрыть кейс, да Стаська вдруг суёт в него руку, и, как ни в чём ни бывало, говорит:
- А чего это у тебя тут такое, Илюшка? Мама! Пистолет!.. Блин, неужто настоящий? Ничего себе! А можно посмотреть, а, Илюшечка, я осторожненько, ну пожалуйста, я в жизни…
Блядь, а мне снова реветь охота. Что ж этот обормот со мной делает-то?.. Я, сглотнув, киваю головой, старясь не смотреть на Стаську, достаю волыну, выкидываю магазин, проверяю патронник, и протягиваю ему машинку.
- Смотри, - совладав с голосом, говорю я. - Это мой ПСМ.
- Как игрушечный совсем. А лёгонький…
- Лёгонький, - соглашаюсь я. - Калибр акээмовский, - пять, сорок пять, - патрон только другой, специальный. Я из этой шмакадявки, Стасик, на пятнадцати метрах три пули из трёх в спичечный коробок сажаю. Его Тихон специально для меня купил, сам-то он импорт предпочитал, последний у него Зауэр был, 229-й. Обоймы хватит, чтобы шестёрку эту вот твою в хлам превратить. 357 SIG, - есть такой патрон…
- Мама дорогая! Обоймы… А этот?
- Ну что ты… Оболочечная пулька, оживальная, меньше мелкашки калибр. А патрон мощный, избыточный. Человека шьёт, как занавеску, а останавливающего действия ни хуя. Я, почему про коробок сказал? Из этой штучки только по убойному месту работать можно, точнёхонько, ювелирно, из неё даже в воздух если выстрелить, - не испугаешь никого, так, хлопок резкий только.
- Зачем тогда такой? - ух ты, глазки-то как горят, прямо полыхают тёмно-синим!
- За надом, - говорю я, забираю у Стаськи пистолет, вставляю магазин, проверяю предохранитель, и прячу машинку в кейс. - Ну ладно, раз ты такой неуч в делах наших скорбных, объясняю… Да не дуйся ты, Стаська! Вот же, бля, характер, слова же, бля, не скажи! Ну Стасик, ну давай мириться, а? Ты чего, - щекотки боишься? Надо же, такой большой мальчик… Блядь, щас в челюсть захуячу! А ну кончай, сказал! То-то… Пристрелю вот по запару, будешь знать…
- Пристрелишь! Испугал! Вы, подследственный, колитесь давайте. Зачем такой пистолетик неказистый с собой таскаете?
- Сам ты! Ну… Короче, Тихон мой говорил, что мне больше и не надо. Всё равно пистолет в руках у ребёнка никто всерьёз не воспримет, большой там, или маленький, - по хуй… Кстати, подтверждаю. Вот, и зачем тогда с собой дуру какую-нибудь таскать? Проблемы лишние, оно тебе, Ложка, говорит, это надо? А я сам тогда котёнок совсем был… Пуганый, забитый, маленький, дикий, бля… Ну, это ладно. А потому, лучше этой игрушки и нету для тебя ничего, Ложка. Это Тишка так говорил… Достал, щёлк, попал, свалил. А он эту игрушку сам тюннинговал, зеркало подавателя отполировал, детали спускового тоже, позолотить их отдал… Нарезы в полигональные пересверлил. Щёчки из ореха поставил, эргономичные… Сам спуск отрегулировал, короче, конфетка, а не…
Я, кусаю губы, барабаню пальцами по кейсу, смотрю в боковое окно…
- Илья, ты это… Ладно. Так купить тебе чего-нибудь, а?
- Сиди уж, сам схожу, - я, не давая Стасику возможности мне возразить, перекидываю кейс назад, подхватываю свой рюкзак, и вот я уже стою возле ларька в небольшой очереди.
Так, Логинов. А теперь ответь самому себе, милай, и нахуя же ты всё это рассказал этому милейшему парню? Нагрузил ведь я его по самые брови, мудак. И, - главное, - что теперь дальше? А, ладно, там видно будет… Я беру две упаковки соку, пачку сигарет, прячу кошелёк обратно в рюкзак, и, - надо же! - в припрыжку, блядь, - возвращаюсь к нашей, - надо же, нашей уже, - лоханке… И чего это такое, а? Да по хую!
- Держи, Стас, а это мне.
- «Парламент», блин… Ты чо, Илюшка, сдурел?
- Так. Теперь что? Не нравится? Понятно, Прима, она, конечно, лучше! Выкинь, бля, щас я тебе за Примой сгоняю…
- Вот ведь самому же ни слова сказать нельзя! Дорого, просто, ведь… Ну, всё! Молчу… О, апельсиновый! Мой любимый, ты откуда узнал?
Я, подавив тягостный вздох, отвечаю:
- У меня навыки специальные, бля!.. Обормот… Да ни хуя я не знал, просто большинство людей любят апельсиновый сок, не знаю уж почему, мне вот больше томатный нравится, правда, щас жарковато, вот я себе яблочный и взял. Да открывай ты его уже! Ха, или ты думаешь, что я туда плюнул? Хотел. Очень. Каюсь. Пересилил себя.
Ну, вот совершенно нет у меня ощущения, что Стаська старше! Пока мы с ним смеёмся, я ловлю себя на том, что я им даже любуюсь… Нет, не красавец, - в смысле, ничего выдающегося, - кроме глаз, разве что, - редкий какой оттенок. Но вот когда он так вот смеётся, - по-мальчишески совсем, - я те скажу, милай…
- Мне покурить, наверно, наружу выйти?
- Да кури уж тут, хуй с тобой… Ой! Я, Стасик, хотел сказать: - курите пожалуйста, сделайте одолжение, вы меня ничуть не побеспокоите… Вот тебе и ха-ха… А вот ехать мы не будем! Пока не докуришь… Ты мне скажи, Стась, ты давно водишь?
- А, неделю, - беззаботно отвечает этот обормот.
