Мы двинулись к лагерю, подробно изучая каждый курган и намечая разведочные рассечки. Я увлекся, и утреннее беспокойство начинало казаться смешным. Определив центральный курган, мы с Сергеем решили сегодня же начать его раскопки. День опять выдался знойный, одуряюще пах цветущий багульник, и на земле совсем не ощущался ветер, хотя вершины бора шумели над головами. Мы присели в тени, и только Алена продолжала бродить вокруг холма, нагибаясь и что-то высматривая.
– Павел Александрович! – неожиданно окликнула она.- Глядите, за курганами кто-то ухаживает!
Стас Кареев рассмеялся.
– Родичи наезжают! По воскресеньям. Садятся в машину времени – и сюда!
– Вы заметили, что на курганах не растут деревья! – продолжала Алена, игнорируя веселье Стаса. – Вот здесь я нашла пни, кто-то рубил…
Я подошел к Алене. Она указала на пучок мелких, как грибные ножки, пеньков срубленных кедерок. Я осмотрел весь курган и обнаружил гнилушки от пня толстенной сосны. В самом деле, кто-то время от времени очищал курганы от деревьев, хотя вокруг густо поднимался бор.
Я взял тонкий металлический щуп и в нескольких местах
осторожно проткнул могильную насыпь. Каждый раз щуп упирался во что-то твердое. Наверняка это были каменные плиты ограды и могильных ящиков. Для верности я отошел от кургана и по рукоятку трижды загнал щуп в песок.
– Не бойся, тут камней не может быть, – успокоил меня Сергей, – камни сюда поднимали с реки.
К середине дня мы пришли к последнему кургану, что был недалеко от палатки, и когда обмеряли его, то оказалось, что он больше по размерам, чем центральный. По известным правилам от центрального, самого древнего, всегда располагались по сторонам курганы помоложе и поменьше. Но Еранский могильник оказывался перепутанным.
– Да, старик, – задумчиво проговорил Бычихин. – Тут действительно какая-то особая культура… Но меня раздирают жуткие противоречия! Иван, тащи сюда щуп!
Шкуматов подобрал щуп и направился было к нам, но вдруг остановился и замер, глядя вдоль тропы.
– Давай, давай! – поторопил Сергей. – Чего ты?
– Показалось, будто прошмыгнул кто-то. – Иван нес щуп, а сам все оглядывался назад.
– Когда кажется, креститься надо, – пробурчал Сергей, втыкая щуп в землю. – У тебя, служивый, тепловой удар…
Щуп легко уходил в землю, не встречая препятствий.
– Мне никогда не кажется! – обиделся Шкуматов. – У меня мощное боковое зрение. Если хотите, я спиной взгляд чую. Вот пойду сейчас и поймаю!
Он пригнулся и нырнул меж деревьев, ловко лавируя и прячась за стволы.
– Эх, щуп коротковат, – пожалел Бычихин, – надо длинный из лагеря принести…
– Ребята, смотрите, тут скорлупки от яиц, крашеные! – воскликнула Алена. – Пасхальные яйца!
Скорлупа пошла по рукам, вертели, рассматривали…
– Стой! – вдруг раздалось в лесу. – Стой, стрелять буду! Орал Шкуматов. Мы с Кареевым сорвались и побежали на голос. Немного замешкавшись, следом ринулась Алена. Я вылетел на тропу. Иван кричал где-то в стороне от лагеря. Мы бросились туда. Шкуматов стоял за палатками и что-то высматривал между сосен.
– Женщина! – Глаза Ивана лихорадочно светились. – Xотите – догоню и приведу? А бегает здорово! Я к ней метров на двадцать, подкрался. Гляжу – высматривает чего-то из-за Дерева…
– Фрося, наверное, – отдышавшись, предположил я.
– Да нет! Та же в шапке ходит, а эта с косами и в сарафане, – объяснил Иван.
– Чего орал-то? – спросил я, глядя в просвет тропы. – И из чего ты стрелять собрался? Из пальца?
– Это я так, для острастки. Психологический прием, – смутился Иван.
– Ну, детективы, кого взяли? – Бычихин всадил щуп в землю. – Где этот неприятельский лазутчик?
– Да вот, говорю, не зря же они курганами интересуются,- объяснил Шкуматов. – Говорю, охранять надо, дело серьезное.
Бычихин неожиданно расхохотался.
– Да вы что, в самом деле? Местные жители проявляют обыкновенное любопытство, а вы думаете черт знает что! Орете, ловите!.. Может, еще колючей проволокой могильник обнести и взвод охраны поставить?.. Дети собрались. Стеснительность – характерная черта всех аборигенов, пора бы знать.
– Ничего себе! – сказал Шкуматов. – Зачем тогда ползать, если любопытство?
– Значит, у них такой обычай, – отозвался Стас. – Одни в замочную скважину подглядывают, другие ползают.
– Люди не хотят, чтобы мы делали раскопки, – вмешался я, – пока лишь это известно точно.
– Одним словом, мужики, давайте обедать и начнем расколки, – решительно сказал Бычихин. – Так мы неделю еще басни травить будем.
Он выдернул щуп и неторопливо направился к палаткам.
Шкуматов развел костер и начал греметь посудой. Я побродил вокруг палаток и взялся заряжать фотоаппарат: Бычихин прав. Нечего тянуть время, его и так мало отпущено…
– У меня к вам разговор, Павел Александрович, – заглядывая в палатку, прошептала Алена. – Можно?
– Говори, – бросил я.
– Я должна сейчас же идти в Еранское, – заявила Алена,
– Зачем?
– Я там все выясню и приду. Мы должны все выяснить.
– После обеда мы начинаем раскопки, – сказал я. – А ты условие помнишь. Тем более ты сказала, что песен там не поют. Так что твоя практика срывается.
– Я не из-за песен! – горячо зашептала Алена. – Я хочу для всех! Мы не можем так работать! Надо урегулировать конфликт с жителями…
– Дипломат…
– Не смейтесь, Павел Александрович. Я женщина, и мы сможем понять друг друга! Кого вы пошлете?
– Я за тебя отвечаю головой, Алена, и не могу рисковать.
Выходило, будто я говорил чужие слова. Кого, собственно, опасаться? Женщин?.. И если у Алены после вчерашнего знакомства с жителями Еранского не пропала охота идти к ним опять, значит, действительно она что-то сможет выяснить. Отпустить? Не звери же там, не растерзают.
– Иди, – сказал я. – Только долго там не задерживайся.
– Хорошо! – обрадовано зашептала Алена. – Диктофона брать не буду. А то вчера их только напугала… Я быстро!
Алена убежала, а я целый час не выходил из душной палатки. Наконец позвали обедать. Мы сели за стол. Шкуматов, ничего не подозревая, поставил пять мисок борща и уселся с краю. Сергей вопросительно глянул на меня, и я приготовился объясниться.
– Смотрите-ка, – проронил Шкуматов. – Вон, на тропе… Я оглянулся. По тропе шла женщина в мужской рубашке навыпуск, в шароварах и кирзовых сапогах. В одной руке ее был зажат платок, и конец его тащился по земле.
– Приятный аппетит, – сказала она сдержанно низким, с хрипотцой голосом.
– Нежевано летит, – бухнул Шкуматов и осмотрелся. Ребята помалкивали, забыв о еде.
– Садитесь с нами, – предложил я, разглядывая женщину. На вид ей было лет пятьдесят: худое загорелое лицо, строгие усталые глаза под черными бровями…
– Спасибо. – Она вытерла платком лицо и шею. – Кто начальник-то будет? Ты, что ли? – Женщина глядела на Бычихина.
– Я начальник… – Я вышел из-за стола. – Воронин, Павел Александрович.
Она спокойно осмотрела меня и поджала губы.
– Себя-то уже величаешь, а совести не нажил, – проронила она и устало вздохнула. – Фросю позвал курганы показывать…
– Фрося сама предложила, – сказал я.
– А ты и обрадовался! – Женщина сверкнула глазами. – Она как дитя малое, не понимает… Приехали, хозяева! Тьфу!
– Раскопки согласованы с председателем сельсовета Крапивиным, – пояснил я и сообразил, что дал маху.
– С Крапивиным?! – возмутилась она. – А нас ты спросил? Нас? Крапивин, конечно, позволит! Ему-то что!
– У нас такое правило… – пытался объяснить я. – Мы обращаемся к местным властям…
– А мы не дадим вам курганы копать, – отрезала женщина, – люди, может, вы и хорошие, а не дадим! Уходите отсюда. Собирайтесь на моих глазах и уходите.
– Одну минуту! – вмешался Бычихин, и я с надеждой обернулся к нему. – Вы кто, собственно? Как вас зовут?
– Я-то? Бригадир я здешний, с лесопитомника, – она чуть растерялась, – Анастасия Прокопьевна…
– Так вот, Анастасия Прокопьевна, что же вы думаете, мы просто так к вам приехали? Взяли да приехали, чтоб курганы ваши раскопать? – Сергей неторопливо подошел к женщине. – Вроде повеселиться, погулять… Вы понимаете, что у нас государственное задание? Государству нашему нужно знать, что лежит под курганами.
– Прах тама лежит, что еще-то… – теряясь все больше, вставила она. – Люди побитые…
– Вот нас и послали сюда, чтобы узнать, как жили эти люди и как они погибли, – улыбнулся Сергей.
– Так я рассказать могу! – обрадовалась она. – Копать-то • на что? Я скажу – вы запишите…
– Мы вас обязательно послушаем, Анастасия Прокопьевна,- заверил Бычихин. – Но копать нам все равно придется. У нас задание такое. План такой дали, понимаете?
– План-то я понимаю… – Женщина беспомощно осмотрелась, словно ища поддержки. – Да курганы-то наши святые. И дед Родионька сказывал, еще до войны – святые… Грешно трогать их, люди там похороненные… Рука поднимется ли?
