Ознакомительная версия.
Я не рискнула попросить Пьера взять неделю отпуска и теперь жалела об этом. И вот вечером я сделала то, чего не делала никогда, – пошла в клинику, чтобы встретить его после работы. Секретарша отнеслась ко мне со всем уважением, полагающимся супруге доктора, и сообщила, что у него пациент. Я осталась ждать в приемной.
– Что ты здесь делаешь? – спросил он, выйдя из кабинета через несколько минут.
Услышав его голос, я встала.
– Захотелось повидаться с тобой.
– Пошли.
Как всегда, на работе он сохранял между нами некоторую дистанцию.
– Надо было предупредить, – произнес он, отпирая дверь ординаторской. – Но ничего, тебе повезло, я уже закончил.
– Вот и хорошо, воспользуемся свободным вечером.
Я опустила глаза.
– Что-то не так?
– Нет! Просто я поняла, во что ввязалась.
Он снял халат и спрятал в шкаф лежавшие на столе истории болезни. Я тяжело вздохнула.
– Боюсь оказаться не на высоте. Возможно, в конце концов правы мои родители: шитье – это хобби и у меня не тот талант, чтобы сделать его профессией.
– Послушай, ты ведь как раз и едешь туда, чтобы выяснить, на что способна, это своего рода тест, и если поймешь, что у тебя не получается, переключишься на что-то другое. По крайней мере, не будешь переживать, что упустила шанс. В случае провала никто не станет тебя упрекать, я-то уж точно не буду.
Он обнял меня:
– Что-то еще, Ирис?
– Меня пугает сама мысль, что я не буду видеть тебя каждый день. Мы же никогда не разлучались. Как мы с этим справимся?
Он пожал плечами и погладил меня по спине.
– Ты сама говорила, что это ненадолго, ерунда, всего лишь каких-то полгода. Недели будут пролетать быстро, вот увидишь. Пошли?
Он надел пальто, распахнул передо мной дверь и увлек в лабиринт коридоров. Я чувствовала, что он на меня смотрит. Хотела улыбнуться, изобразить энтузиазм, но думала только о предстоящей разлуке. Когда мы пришли на стоянку, Пьер взял меня за руку.
– Погоди, я кое-что забыл, стой здесь, я сейчас вернусь.
И он побежал в клинику.
Через десять минут он вернулся, улыбаясь во весь рот.
– Все в порядке, ты все уладил?
– Пришлось побороться, но я своего добился.
Я нахмурилась.
– Я отменил на конец недели все приемы после восемнадцати часов.
– У тебя не будет проблем?
– Не беспокойся.
Я бросилась к нему, он крепко прижал меня к себе.
Выезд на кольцевую автостраду ознаменовался сменой атмосферы. Она резко сгустилась, стала тяжелой, хотя до этого момента все шло хорошо. Пьер окончательно замолчал, когда искал место для парковки на улице, где я буду жить. Когда же мы вошли в мою студию, я тоже перестала пытаться поддерживать разговор. Он положил чемоданы на кровать и быстро прошелся по помещению. Выглянул в окно, проверил замок входной двери, сунул голову в ванную, включил электрические конфорки в кухонном уголке, открыл холодильник и понюхал…
– Да все в порядке, Пьер!
– Вижу. Ты не разберешь чемоданы?
– Разберу после твоего отъезда, все-таки какое-то занятие, боюсь, мне будет трудно уснуть.
Я подошла к нему совсем близко, положила голову ему на грудь.
– Пойдем поужинаем перед твоим отъездом.
Поковырявшись в тарелке, я отставила ее в сторону – кусок не лез в горло. Пьер сделал то же самое. Он заказал кофе, попросил принести счет и погрузился в созерцание улицы. Я молчала – знала, что, стоит мне открыть рот, и я сорвусь.
– Как странно, что мы здесь, – произнес он, не глядя на меня.
Я схватила его руку, он повернулся ко мне.
– Надо идти… Мне пора возвращаться…
Когда мы подошли к дому, он обнял меня.
– Будь повнимательнее в дороге!
– Ох, не нравится мне, что ты остаешься одна.
– А что со мной может случиться?
– Нарвешься на хулигана, какой-нибудь несчастный случай… Будь осторожна, пожалуйста.
– Обещаю. – Я подняла голову. – Но это и к тебе относится. Не угробляйся на работе под тем предлогом, что меня нет рядом и некому тебя пилить.
Он взял мое лицо в ладони, откинул волосы со лба.
– Ты знаешь, я не слишком поддерживал твою затею, но хочу, чтобы ты знала: я горжусь тобой, можешь не сомневаться.
Наконец-то я стала ему интересна.
– Обними меня покрепче.
Мы долго стояли, не в силах оторваться друг от друга. Я целовала его щеки, губы, наконец-то дала волю слезам. Пьер вытер мое мокрое лицо и медленно коснулся моих губ. Его поцелуй стал крепче, а потом он осторожно отстранился:
– Я тебя люблю.
Я не слышала этого много месяцев.
– Я тебя тоже люблю.
Последний поцелуй – и он меня отпустил.
– Теперь иди.
– Я позвоню тебе завтра, как только смогу.
Я открыла дверь, Пьер развернулся и пошел прочь. Через несколько шагов он остановился, глянул на меня, улыбнулся и рукой показал, чтобы я заходила в дом. Я послушалась. Проходя через внутренний дворик к своей лестнице, я подумала, что он впервые возвращается в наш пустой дом без меня. Но быть может, это расставание сблизит нас, оживит угасающий огонь?
Дважды повернув ключ в двери своей студии, я села на кровать и огляделась вокруг. В тридцать один год мне придется привыкать к студенческой квартирке. И я очень надеялась, что на выходных мне не будет казаться, будто я приехала в родительский дом только для того, чтобы постирать белье. Отныне в будни моя среда обитания будет ограничена двадцатью квадратными метрами. Не могу сказать, чтобы комната была грязной или обшарпанной, все было чисто и аккуратно. В любом случае что уж привередничать, если это жилье досталось мне бесплатно. Едва ли не впервые в жизни я пожалела об отсутствии телевизора. Обычно я его никогда не смотрю, но сейчас подумала, что в одинокие вечера он бы мог составить мне компанию. Не слишком ли много надежд я вкладывала в это обучение, не грешила ли избытком веры в свои возможности?
Я ощущала в животе ком размером с хороший пушечный снаряд, ладони у меня были влажными, а ноги подгибались. Знакомство с новым местом работы не придало мне уверенности. Я стояла перед зданием османовской архитектуры недалеко от церкви Мадлен. Сегодня, 10 января, начиналась моя учеба, и меня ждали. А что, если я не потяну? Окажусь не на своем месте? Мой единственный шанс осуществить свою мечту вдруг показался мне таким хрупким! Я постаралась собраться с духом: встряхнулась и двинулась к входной двери впечатляющих размеров. Не успела я ее толкнуть, как она открылась и на улицу вышли двое мужчин с серьезными лицами, в костюмах с галстуком и кейсами в руке. Они не обратили на меня внимания и, продолжая разговор, сели на заднее сиденье большого черного седана, который тут же тронулся. Я вошла в роскошный холл с покрытой красным паласом лестницей, деревянными панелями на стенах, позолотой и живыми растениями, не говоря уж о швейцарской. Ни одного почтового ящика. Только таблички на стене. Capital Risk Development, это не мое, J. Investissements, тоже не мое, G&M Associés, опять не то. Ателье, третий этаж. Вот то, что надо.
В лифте я встретилась глазами с отражением в зеркале и испугалась своего вида. Под глазами черные круги, бледная как смерть. На площадке третьего этажа имелась единственная двустворчатая дверь. Я позвонила. Открыла женщина.
– Ирис, полагаю, – произнесла она низким чарующим голосом.
– Да, здравствуйте.
– Я Марта. Я вас ждала. Входите.
Это была женщина лет шестидесяти или чуть больше, редкостной красоты и элегантности, как бы пришедшая из другого времени. Каштановые волосы, постриженные в каре, были завиты и покрыты лаком, но при этом выглядели абсолютно естественными, и это было очень красиво. Глаза цвета лесного ореха и ярко-красный крупный рот придавали дополнительное сияние фарфоровой белизне кожи. Идя за ней по коридору, я любовалась ее походкой манекенщицы: голова высоко поднята, спина прямая, плечи отведены назад. На ней были туфли на высоких шпильках, стройную фигуру обволакивало темное воздушное платье.
– Сейчас я познакомлю вас с ателье.
Широким жестом она пригласила меня войти. За большой стеклянной дверью передо мной открылось помещение, которое когда-то, вероятно, было залом для приемов. Паркет тяжело трещал под моими шагами, тогда как шпильки женщины лишь легонько постукивали по нему. В комнате сохранился мраморный камин, над которым висело большое зеркало. На мгновение мое внимание привлекла потолочная лепнина. На рабочих столах стояло с десяток профессиональных швейных машин. Рядом с каждым столом – деревянный манекен. Свет заливал все пространство, проникая через многочисленные окна. Когда стемнеет, включится огромная люстра. Хозяйка сделала знак следовать за ней.
Ознакомительная версия.
