Официантку ошеломили ее слова.
— Но это же конец света!
— Если бы это было так, зачем тогда Господу призывать нас к порядку? — ответила женщина, принявшись за свой сандвич.
— Значит, вы в Него верите?
Женщина улыбнулась и кивнула.
— Благослови вас Бог! Вы мне вернули надежду, — сказала официантка.
В Тен-Хорн-Батте Джеб Де Вер ждал врача. По правде сказать, он ждал заодно и апокалипсиса. Ленарт Бургард рухнул в кресло, увидев, как проявивший величайшую отвагу преподобный Касс, друг детства, горит заживо. Он сказал:
— Дьявол выиграл.
Потом схватился за сердце и простонал, что ему больно.
Де Вер же потерял двоих из своих лучших стрелков и не сомневался, что после допроса в ФБР они выведут на его след.
Да, дьявол, ненавидящий Америку, выиграл. А он, Джеб Де Вер, проиграл. Ценности, которые он так страстно защищал, втоптаны в грязь.
Он был в отчаянии. Жизнь потеряла смысл.
Джон Ф. Уэсли задался вопросом, сможет ли он еще вернуться к своим президентским обязанностям. За короткое время он видел, как Иисус отчитывал Америку за ее грехи, как убийцы покушались на жизнь посланника Всевышнего, как сияющий крест появился в небе, как сгорел противник божественного слова и содрогнулась земля.
— Джон, надо показать себя достойным обстоятельств, — прошептала Энн-Френсис.
— Господин президент, надо вернуться в Вашингтон, — посоветовал Лонгпеппер, опасаясь новых покушений.
Он окинул сцену взглядом. За спиной президента молился Энтони Баскин, сложив руки и наклонив голову вперед. Лицо одного из солдат национальной гвардии блестело от слез. Люди лопатами сгребли останки преподобного Касса в брезент, превратив его в импровизированный саван.
Когда землетрясение закончилось, стоявший перед ними Иисус благословлял людей, успокаивал плачущих и исцелял больных.
— Похороните его прямо здесь, — сказал он, указав на свернутый и стянутый двумя бечевками брезент. — Пусть его могила служит напоминанием тем, кто считает, будто может бросать вызов Господу. И пусть не ставят никакого креста сверху, ибо ад настиг его на земле.
Уэсли встал и сделал два шага, отделявшие его от Иисуса.
— Господи, ты останешься здесь?
— Я не оставлю тебя одного, Джон, ибо тебе еще предстоит столкнуться со многими строптивцами, такими как этот несчастный.
Лонгпеппер по телефону велел приземлиться обоим вертолетам, чтобы взять на борт президента, его супругу, Господа Иисуса и доставить в аэропорт, где они пересядут на самолет до Вашингтона. Он сам и его заместитель Деверс отправятся по автостраде. Деверс сдержанно отнесся к идее посадить президента с супругой в обычный армейский вертолет. Другие психи могут попытаться убить его.
— С президентом будет Иисус, — ответил Лонгпеппер. — Думаю, это лучшая защита, которую мы можем ему предоставить.
Деверс округлил глаза, но не проронил ни слова.
В это время Баскин разливал содержимое термосов, которые прихватил с собой. Эммануил Джозеф тоже взял стаканчик кофе.
Он пил его, когда к нему приблизился какой-то молодой человек.
— Господи, — сказал он, — я Артур Инчбот из гарвардской Дивинити Скул.[79] Приехал, чтобы увидеть тебя.
Эммануил Джозеф внимательно на него посмотрел. И был тронут чистотой его глаз, как у одного из братьев Воанергес. У Иоанна.[80]
— Удостоишь ли меня беседой, Господи? Ум мой запутался. Один ты можешь вернуть ему безмятежность.
Эммануил Джозеф улыбнулся. Люди вокруг него были поражены: Иисус не только пил кофе, но еще и улыбался.
— Удостою. Где ты хочешь, чтобы мы встретились?
— Перед Мемориалом Линкольна, завтра, Господи.
Президент подождал, пока Эммануил Джозеф закончит свой разговор.
Было 11.10 воскресного утра.
Опасения заместителя министра Деверса подтвердились.
Все на Ред-Буффало видели, как президент, его супруга и Человек из веба — Эммануил Джозеф или Иисус, кем бы он ни был, — сели в вертолет. Едва «Апач» набрал несколько сотен метров высоты, направляясь, похоже, в сторону светового креста, как из рощицы вылетела ракета «стингер».
Крик ужаса всколыхнул толпу. Лонгпеппер и Деверс с дороги увидели ракету, направлявшуюся к брюху машины.
Пилот вертолета тоже увидел ее на экране своего инфракрасного детектора.
— Lord Almighty! — вскрикнул он.
И круто свернул влево, чтобы уйти от ракеты. Но не был уверен, что ему это удалось. Эммануил Джозеф повернул голову и увидел маленький черный штрих на зеленом экране. Поморщился. Сделал рукой резкий жест.
Ракета исчезла. Вместо нее по небу рассыпалась стая уток, напуганных шумом большой металлической штуковины.
— Я же вам говорил, — ответил спокойно Лонгпеппер Деверсу, который восторгался чудом.
То же самое, почти слово в слово, Эммануил Джозеф сказал мертвенно-бледному президенту Уэсли:
— Я же говорил тебе, Джон. Битва еще не окончена.
Толпа, заполонившая равнину Ред-Буффало, ринулась к рощице, откуда вылетела ракета. И нашла там двоих растерянных боевиков; священный ужас, с утра бичевавший всех этих людей, обратился в дикарство. Террористов линчевали на месте, вопреки попыткам национальной гвардии пресечь расправу.
Де Вер в Тен-Хорн-Батте тоже следил за событиями — по телевизору. В нем опять вспыхнула надежда. Значит, боевики из дружественной организации тоже не дремали. Но, увидев, как ракета превратилась в утиную стаю, Де Вер рухнул, сраженный кровоизлиянием в мозг.
Врач, вызванный, чтобы спасти жизнь Бургарда, нашел в роскошном доме мертвого гостя и хозяина, обреченного на односторонний паралич. Оставалось лишь доставить обоих в госпиталь.
Отставной генерал Дональд Мьюирбридж, поспешивший в Тен-Хорн-Батт сразу после того, как увидел покушение по телевизору, встретился с каретой «скорой помощи» на частной дороге, в нескольких сотнях метров от дома. Он просигналил фарами. «Скорая» остановилась.
— Что случилось? — крикнул Мьюирбридж, выпрыгнув из своей машины.
— Два пациента, один уже готов, — ответил водитель.
Мьюирбридж в бешенстве рванул заднюю дверцу «скорой». Узнал Де Вера. Но Де Вер его не узнал.
— Закройте дверь! — крикнул санитар.
«Скорая» тронулась. Мьюирбридж остался стоять столбом на дороге.
По телевизору, так и оставшемуся включенным после выноса двух тел, по-прежнему показывали подробности поражения дьявола. Но единственной, кто его смотрел, была растерянная кухарка.
Ей никак не удавалось взять в толк, для кого же она готовит милуокский кекс.
Страх превратил федеральную столицу в город-призрак. Уличное движение почти исчезло. Кинотеатры опустели. Никто не хотел покидать своих родных: события на равнине Ред-Буффало теснее сплотили семейные узы.
Прочие города Соединенных Штатов были не веселее. Облондиненные старлетки Лос-Анджелеса словно осиротели. «Нефтяной клуб» в Хьюстоне, пристанище крупных нефтепромышленников, был близок к последнему издыханию.
В Вашингтоне поездка президента в Аппер-Сандаски была окружена самой большой тайной, так что министры были шокированы, увидев его в субботу на телеэкранах. Вдвойне шокированы. Во-первых, он держал речь не из Белого дома. Во-вторых, объявил, что этот тип, Эммануил Джозеф, обратится к нации. Выходило, что президент потихоньку смылся, чтобы выступить на стороне этого непонятного человека!
Вице-президент Уильям Лакет был в замешательстве. Остальная администрация тоже. Но это потрясение не шло ни в какое сравнение с тем, что они почувствовали, когда увидели происходящее на равнине Ред-Буффало.
Как только телевизионные камеры выпустили из виду президентский вертолет, все министры, не сговариваясь, бросились в Белый дом.
Что теперь станет с Соединенными Штатами? И как Уэсли думает исполнить повеления Господа, переданные Эммануилом Джозефом, посланцем Его?
Осаждаемые звонками из посольств и иностранных министерств, Орвил Уайтмен, госсекретарь по иностранным делам, и Эбби Болтуайз, его заместитель, могли отвечать лишь, что перезвонят, как только получат свежие новости. Советник президента по иностранным делам Сай Берман знал не больше.
Остальные министры тоже грызли удила в своих кабинетах. Собирается ли президент вернуться в Вашингтон? Или же вознесется прямо на небеса? В 12.15 в кабинете вице-президента Лакета зазвенел телефонный звонок, наэлектризовав все его сто пятнадцать кило. Это был Уэсли, сообщивший из самолета, что приземлится в аэропорту Даллес через несколько минут.
Лихорадочное возбуждение охватило все этажи Белого дома.
Из своего окна Лакет увидел две машины, выехавшие на Пенсильвания-авеню. Он поспешно покинул свой кабинет и вбежал в лифт, чтобы спуститься в главный холл. Министры последовали его примеру.
