— Санька! — Лерка узнала своего подопечного.
И он, увидев их, обрадованно округлил глаза. Сашка тащил куда-то пустое ведро. Вид у пацана был деловой и совершенно счастливый.
Лерка обняла его, затормошила.
— А где Андрей?
— Он во дворе. Там спортивную площадку делают.
Вышли во двор. Там, за школой, на большом ровном пустыре сооружались высокие деревянные щиты, вбивались пеньки, здесь же громоздилась гора автомобильных шин, явно тоже для чего-то предназначенная. Спортивная площадка больше напоминала полигон.
Санька подбежал к кучке мужчин, возящихся с пеньками. От тех отделился один и направился в сторону Наташи. Сначала она сослепу не узнала Андрея — так странно было видеть его без костылей. Он шел совсем ровно, только особо внимательный человек мог заметить, что идущий немного прихрамывает. Он был в майке и камуфляжных штанах. Несмотря на раннюю весну, плечи и руки его были почти шоколадными от загара, а короткий ежик седых волос казался особенно белым на фоне смуглого от загара лица.
Леркины глаза засветились и поплыли. Наташе неловко стало за нее. Лерка лишь слегка наклонила голову в знак приветствия и переключилась на Саньку. А ведь ей так хотелось смотреть на Андрея во все глаза.
Наташа стала расспрашивать Андрея. Он с удовольствием показывал гостям школу — спальни на втором этаже, столовую, актовый зал. Рассказывал, на каких принципах будет основываться это учреждение и чему он хочет научить детей.
С Наташей он общался свободно, а вот Лерка шла сзади и прожигала глазами спину своего кумира.
— Сейчас мы организуем чай, — объявил Андрей и извинился: — Мне жаль, что я не могу вас принять как следует, сейчас как раз столько дел…
— Все нормально, Андрей, — перебила Наташа. — Мы, наоборот, ужасно рады, что ты весь в делах… То есть я хочу сказать — ты устроился на работу.
Сашка сбегал за чайником. Стали пить чай в одном из классов, за партой. Сашке не сиделось за столом — он набил карманы сладостями и умчался по своим делам.
— Трудно тебе с ним? — кивнула вслед Сашке Наташа.
— Мне без него было бы трудно. А с ним — в самый раз.
— Юля не приезжала?
Андрей сделал вид, что не услышал вопроса. Он допил свой чай, по-солдатски поднялся и подошел к окну. Из окна хорошо была видна стройплощадка, там кипела работа. Ему нужно было идти.
— Ой, Лера, мы на электричку опаздываем! — засуетилась Наташа.
— Хорошо, что вы приехали, — обернулся Андрей. — Приезжайте среди учебного года, посмотрите, что у нас получается.
Андрей с Санькой проводили их до ворот, потом Наташа и Лера одновременно обернулись с дороги и посмотрели наверх. Оба мужчины, большой и маленький, стояли на холме и махали им руками.
— Мам… Как я его люблю… — простонала Лерка.
Юля простучала каблучками по пластиковому полу малого зала своего салона. Беглым взглядом окинула территорию. Все чисто. Девочки в униформе приветливо улыбаются клиентам. Шустро мелькают в руках блестящие ножницы, пахнет лаком и шампунем. Юля заглянула в массажный кабинет и солярий. Все работники находились при деле, никто не слонялся и не бил баклуши. Вот уже четыре месяца она создавала этот салон и руководила тем, что создавала. И все время находилась в напряжении и даже боялась задуматься: а туда ли она вложила доставшиеся от Никиты деньги, станет ли салон приносить прибыль? Чтобы не думать лишнего, Юля старалась просто не оставаться без дела. Она приходила в салон раньше остальных и уходила последней. В ее директорском кабинете, обставленном изящно, без вызова, всегда царила рабочая атмосфера — тренькали телефоны, синим светом мигал компьютер.
Каждый день Юля начинала с планерки, сама осматривала рабочие места и беседовала с клиентами. Иногда ей казалось, что жизнь взяла ее в тиски, заставила шагать в тесном строю, постоянно равняя шаг. Но не этого ли она хотела? Да, она хотела жить хорошо и добивалась этого каждый день. Ей удалось снять хорошую квартиру в центре города, перевезти к себе маму, устроить Оленьку в престижную школу. Юля знает, что мама и дочка ни в чем не нуждаются, и она сделает все, чтобы так было и впредь.
И все же неприятный эпизод прощания с Вишневым сидел занозой в отношениях Юли с дочкой. Самой большой неожиданностью для Юли стало тогда поведение Оли.
Когда Юля объявила, что ей нужно уехать в город по делам, а Оля должна пожить в Вишневом с бабушкой и Сашей, все было нормально. Но когда Юля приехала за родными на такси и в багажник были уложены вещи, до Оли дошел смысл происходящего.
— Я не хочу ехать в город, — вдруг заявила девочка и уселась на крыльцо. — Можно я здесь останусь, мамочка, с Сашей?
— Ты что, Оля? Как же я без тебя? — мягко удивилась Юля. — Я ведь для тебя это делаю, пойми.
Оля подняла на мать чистые глаза.
— А мне здесь больше нравится. У меня здесь свой садик, мы с Сашкой цветы посадим возле калитки. И я хочу увидеть, как зацветает вишня. И еще здесь котенок и собака.
— Оля, я куплю тебе щенка. Ты сама выберешь на рынке. Я тебе обещаю. Прощайся скорей с Сашей, машина ждет.
— Тогда Сашу с собой возьми! Пусть Саша со мной поедет!
Оля плакала. У Юли в душе зарождалась паника. Что делать? Она ругала себя за то, что не забрала с собой девочку сразу. Она начинала злиться на себя, на дочь, на мать, которая не смогла за это время подготовить внучку.
По тропинке так некстати шли соседи — Лариса с Вовчиком и Маринка.
— Уезжаете? — не здороваясь, поинтересовалась Лариса. — Ну и правильно. Чего здесь ловить?
Как назло, нигде не было видно Сашки. Зашли в дом только для того, чтобы оторвать Олю от ледяного крыльца.
Лариса попыталась расспрашивать о новом месте работы, о делах. В ее расспросах сквозило некоторое возбуждение. “Она словно даже рада, что я уезжаю”, — с удивлением обнаружила Юля.
Вошел Санька. Он топтался на пороге, хмуро и неулыбчиво. Ни на кого не глядя. Руки держал за спиной, Вовчик первый обнаружил, что мальчик прячет что-то в руках, и заныл:
— Дай поиглать, Саша!
Сашка дернул плечом.
Юля новыми глазами смотрела на происходящее. Она не ожидала ничего подобного, поглощенная собственными переживаниями.
Чувства детей она в расчет не брала, не до того было.
— Иди-ка сюда, — бросил Сашка Оле и, ни на кого не глядя, прошел на кухню.
Дети сели за стол. Сашка вытащил из-за спины то, что прятал. Это была игрушка, собранная из ровных деревянных цилиндров и шариков. Игрушка представляла собой какое-то животное на нестойких вихляющихся ножках.
— На память, — бросил Сашка хмуро.
— Я тебя никогда не забуду, — прошептала Оля, взяла Сашкину поделку и прижала к себе. — Ты приедешь к нам вместе с Андреем?
Сашка молчал. Он был старше Оли и понимал то, что она пока понять не могла.
— Лучше ты приезжай летом. На Волгу будем ходить.
— Я на все лето попрошусь. Бабушка добрая, она согласится поехать со мной! — горячо пообещала Оля.
Сашка кивнул.
Юля слушала разговор детей, до боли закусив губу. Она чувствовала себя предательницей. Присутствие посторонних напрягало и тяготило ее.
С минуты на минуту мог приехать Андрей. Прощания с ним она просто не вынесет!
Вспомнив о нем, Юля подхватилась, стала торопить мать, та засуетилась.
Юля нечаянно наткнулась на взгляд Ларисы. В нем легко прочитывалось осуждение.
— И не надо на меня так смотреть! — взорвалась Юля. — Я вправе поступать, как считаю нужным! И ты бы на моем месте поступила бы так же!
— Да разве я тебе что говорю? Поезжайте, я присмотрю за Санькой.
— И говорить ничего не надо, я по глазам вижу, что ты меня осуждаешь! Не нужно мне ваше осуждение, я сама себе судья! Оля, собирайся!
Теперь Юле противно вспоминать, как она выдернула из кухни плачущую дочь, как, затолкав ее в машину, стала что-то, говорить Сашке, стараясь не смотреть ему в глаза, и как тот по-взрослому ей ответил:
— Я все понимаю, теть Юль. Берегите Олю.
И как всю дорогу ревели молча втроем — она, мать и Оля. Потом Оля уснула в обнимку с деревянным зверем, а Юля, стиснув зубы, смотрела за стекло.
Юля нажала клавишу внутреннего телефона. Стукнув в дверь, в кабинет вошла девушка-секретарь.
— Что у нас сегодня на вечер, Танечка? Что-нибудь важное?
— Презентация социальных проектов в Художественном музее и показ в Доме моды.
— В Художественный музей поеду я, а в Дом моды придется отправить Славу и кого-нибудь из девочек. Узнай, может, есть желающие?
Секретарша вышла. Юля подошла к окну, В квадрате земли, отороченном асфальтом, торчала трава.
Зеленые листья тополей глянцево блестели — их не успела испортить еще пыль большого города.
Трамвай прозвенел, постукивая на стыках, и в его железной песне Юля услышала знакомое имя. “Андрей… — звенел трамвай. — Андрей”.
— Я сойду с ума, — подумала она. — Еще немного, и я начну бредить!
