И такой подход имел бы основания, если бы у нас были четкие критерии отделения собственно “литературы экстремистского содержания” от просто радикальной да и вообще от всей прочей. Но, как было отмечено выше, содержащаяся в Федеральном законе “О противодействии экстремистской деятельности” формулировка “пропаганда исключительности, превосходства либо неполноценности человека по признаку его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии” чрезмерно широка и может толковаться как угодно произвольно. Проблема заключается в том, к примеру, что очень и очень многие произведения великих людей прошлого содержат высказывания, позволяющие однозначно вменить им пропаганду исключительности, превосходства либо неполноценности человека по признаку его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии. Греческие и римские философы и историки уничижительно высказывались по поводу варваров. Христос декларировал религиозную рознь как нечто само собой разумеющееся: “Ибо услышала о Нем женщина, у которой дочь одержима была нечистым духом, и, придя, припала к ногам Его; а женщина та была язычница, родом сирофиникиянка; и просила Его, чтобы изгнал беса из ее дочери. Но Иисус сказал ей: дай прежде насытиться детям, ибо нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам” (то есть язычникам) (Мк. 7: 25 — 27) — или пророчествовал: “Думаете ли вы, что Я пришел дать мир земле? Нет, говорю вам, но разделение; ибо отныне пятеро в одном доме станут разделяться, трое против двух, и двое против трех: отец будет против сына, и сын против отца; мать против дочери, и дочь против матери; свекровь против невестки своей, и невестка против свекрови своей” (Лк. 12: 51 — 53). Такой апологет христианства, как Тертуллиан, в свою очередь называл языческие добродетели “блестящими пороками”, оскорбляя тем самым обычаи греков и римлян. Протестанты и католики не стеснялись в выражениях по отношению к вере друг друга в период Реформации и открыто призывали к насилию. В работах ряда социологов XIX века содержатся откровенно расистские высказывания. Труды Маркса, Энгельса и прочих левых можно легко интерпретировать как призыв к социальной и идеологической розни. О художественных произведениях, особенно описывающих войны, и говорить нечего. Например, когда у Гоголя Тарас Бульба говорит о том, что есть и в других землях товарищи, но таких товарищей, как в русской земле, нет нигде, — что это, как не пропаганда “превосходства”? Или когда Ломоносов утверждает, что русский язык, в отличие от немецкого или французского, на все пригоден, — разве он не занимается тем же самым, что Тарас Бульба? А как быть с сугубо историческими документами, в благожелательном тоне повествующими о притеснении каких-либо социальных групп, религиозных и национальных меньшинств? В известном смысле вся человеческая история — это пропаганда какой-нибудь розни или превосходства. Тем не менее всю эту “пропаганду розни” невозможно запретить, иначе мы лишились бы огромной доли нашего культурного и научного наследия.
Еще сложнее дело обстоит с собственно политической, идеологизированной литературой. Политика — это борьба, в которой всегда есть свои и чужие, друзья и враги, пострадавшие от различных бед и козней и виноватые в этих самых бедах и кознях. Даже в самых умеренных, либеральнейших политических доктринах всегда найдется место для тех, на кого умеренность и либерализм не распространяются. Если угодно, политический способ мышления подразумевает, что кто-нибудь будет “назначен” врагом, которого совершенно необходимо утеснить в правах, дискриминировать, изгнать из страны, а в предельном варианте уничтожить — физически или “как класс”. Тем более это неизбежно, если речь идет о революционных преобразованиях или радикальных реформах.
Все это приводит к тому, что на практике оказывается крайне трудно отделить “литературу экстремистского содержания” от “просто радикальной”, и поэтому экстремистской литературой при желании назвать можно все, что угодно. Вот несколько характерных примеров.
Снимают антиглобалистов с поездов, едущих на форум “Другая Россия”, причем одного представителя Объединенного гражданского фронта за хранение литературы экстремистского содержания — портрета Гарри Каспарова5.
Но и портрет Путина также может быть признан экстремистским материалом, как в истории с газетой “Саратовский репортер”, которая 31 августа 2007 года опубликовала статью “Закон Исаева-Штирлица” с коллажем: президент Владимир Путин в виде советского разведчика Штирлица, одетого в форму штандартенфюрера СС. После этого лидер местного отделения партии “Единая Россия” обратился в прокуратуру с требованием возбудить уголовное дело в отношении редактора газеты Сергея Михайлова по статье 319 УК РФ (“Оскорбление представителя власти”). А Средне-Волжское территориальное управление Россвязьохранкультуры обратилось в Саратовский областной суд с требованием лишить лицензии газету за “распространение экстремистских материалов”6.
Другой пример: 20 марта 2006 года Росохранкультура вынесла газете “Дуэль” предупреждение №5/2293 о недопустимости экстремистской деятельности за публикацию “Сам избрал — сам суди!”7. Но о чем была публикация в “Дуэли”? В ней предлагалась обычная конституционная реформа, смысл которой заключался в следующем.
Механизм, обеспечивающий реальную ответственность власти, должен быть таким: при переизбрании президента (депутатов ГД) каждый избиратель самостоятельно оценивает результаты работы предыдущей власти и выносит в дополнительном бюллетене один из трех вердиктов: “Достоин поощрения”, “Без последствий”, “Достоин наказания”; если больше половины поощряют, президент или депутаты ГД становятся Героями России со всеми правами и льготами, дающимися этим званием; если больше половины считают нужным наказать, президент или депутаты ГД отправляются в места заключения на срок, равный сроку пребывания у власти. Если они переизбраны на новый срок, тогда наказание откладывается до окончания полномочий. Если депутаты или президент с отложенным наказанием получили вердикт “Достоин поощрения”, то наказание отменяется. Таким образом, предполагалось, что благополучие власть имущих напрямую будет увязываться с благополучием народа. Самое большее, в чем можно обвинить авторов публикации, — это популизм.
В деле нацбола Александра Овчинникова (г. Ижевск) фигурируют якобы экстремистские листовки, которые неизвестно как оказались у него в сумке. В них говорилось, что все несогласные с режимом должны “объединиться в группировку и свергнуть Путина”, нарочито большими буквами было написано “НБП” и почему-то стояла фамилия самого Овчинникова. Характерно, что сначала эти листовки направили в Удмуртский государственный университет, однако эксперты не нашли в листовках ничего экстремистского. Затем листовки отдали на проверку в Институт ФСБ, который их экстремистскими все-таки признал8. К сожалению, неизвестно, что же все-таки в этих листовках было.
Против Айрата Дильмухаметова (г. Уфа, Башкирия) 27 апреля 2006 года было возбуждено уголовное дело по факту распространения экстремистских призывов в газете “Провинциальные вести”. 11 октября 2007 года, накануне визита Владимира Путина в Уфу, на даче Айрата Дильмухаметова были арестованы пять московских студентов-этнографов. Их подозревали в подготовке антипутинской акции протеста и отпустили 12 октября, после отлета президента. Одновременно с арестом студентов сотрудники УБОП провели несанкционированный обыск и изъяли несколько недавно вышедших книг Айрата Дильмухаметова “Воины против ублюдков” и “Юбилей манкуртов”. Эти книги содержали, по мнению обвинителей, новые экстремистские призывы9.
В действительности Дильмухаметова можно скорее назвать “оранжевым революционером с башкирской спецификой”, использующим отчасти националистическую, отчасти религиозную риторику. Основной пафос его выступлений — обличение режима Рахимова примерно в таком духе: “Я призываю всех своих братьев по вере и духу — татар, русских, всех праведных и свободных людей любого вероисповедания — подняться с колен, на которые нас поставили коллективные жрецы-фараоны. Пусть освободится яростная мегатонная энергия освобожденного человеческого духа! Да здравствует всепобеждающая народная освободительная революция! И да ускорит Аллах ее приход”. Дильмухаметов — популист и радикал. Но “экстремист” ли?
В деле Краснодарского отделения “Яблока” по поводу публикаций Андрея Пионтковского (апрель 2007 года) краснодарская прокуратура вынесла предупреждение местному отделению “Яблока” за распространение “экстремистских” книг политолога Андрея Пионтковского “За родину! За Абрамовича! Огонь!” и “Нелюбимая страна”. Прокуроры ссылались на лингвистическую экспертизу этих книг ФСБ, в которой утверждалось, что “в них имеются высказывания, содержащие призывы к осуществлению каких-либо враждебных или насильственных действий по отношению к лицам, имеющим определенный социальный статус, какой-либо национальности, либо высказывания, содержащие пропаганду неполноценности граждан какой-либо национальности или социальной группы по сравнению с другой нацией или группой, либо высказывания уничижительного характера по отношению к лицам какой-либо национальности или социальной группы”10.
