Машина остановилась около серого здания с колоннами. Построенное в лучшие советские годы и когда-то олицетворявшее собой мощь подступающего к крыльцу страны коммунизма, теперь оно переживало явно не лучшие времена. Советский герб на фасаде осыпался и скрошился, и новое поколение, для которого слова «пионер» и «Брежнев» значили не больше, чем сочетания каких-то смутно-знакомых, но не имеющих никакого значения звуков, вряд ли бы сумели разглядеть что-нибудь, кроме пары торчащих тощих колосков да пробитой выпуклости земного шара. А уж идентифицировать этот барельеф смог бы, пожалуй, только состарившийся и впавший в маразм герой социалистического труда до сих пор боготворящий товарища Леонида Ильича за двухкомнатную хрущебу в 37 квадратных метров и регулярно подглядывающий в щелку ванной двери за собственной невесткой.
— Это и есть настоящая Москва? – не удержалась Лиана.
Ампира не удостоила ее ответом.
На входе в это совковое безобразие стояли два огромных амбала, скорее напоминающих своим внешним видом киношных киллеров, чем службу охраны. Перед Ампирой оба любителя стероидов разошлись в стороны и даже чуть пригнулись. Лиана заметила в их глазах одинаковый похотливый выплеск: «Эх, хороша, стерва! Сейчас бы ее…»
— Может быть, ты мне все-таки расскажешь, куда ты меня притащила? – Лиана догнала стремительно шагавшую Ампиру на стершихся ступенях облезлой мраморной лестницы.
— Сегодня здесь фестиваль молодых рок-групп, – наконец-то приоткрыла завесу тайны Ампира. – Я их журить буду. И ты заодно. Не возражаешь?
Изнутри ДК представлял собой еще более плачевное зрелище. Серо-буро-зеленые стены в подтеках, замызганная и осыпавшаяся лепнина потолка в паучьих разводах, огромные, пыльные люстры, в которых вместо тридцати-сорока ламп светили от силы по десять, истрепавшаяся практически до дыр ковровая дорожка, прикрывающая отбитые куски лестницы… Лиане на мгновенье показалось, что она неожиданно вернулась назад, отбросив время и пространство прожитых десяти лет, в старый, заштатный, провинциальный дворец культуры, в котором собрались доморощенные и такие же провинциальные музыканты, мнящие себя как максимум Гребенщиковыми, как минимум Летовыми, желающие продемонстрировать и доказать всему миру в лице небольшой горсточки неформалов – по большей части наркоманов и алкоголиков, а так же этому ДК, в данный момент олицетворяющему собой весь город, свои гениальные способности.
Поймав себя на этой мысли, Лиана неожиданно смутилась. Ведь когда-то она сама была среди этой горсточки неформалов и музыкантов – капли в море провинциального тупоумия и ограниченности, которые, по наивной своей молодости действительно хотели перевернуть этот мир, заставить его жить по-другому, которые действительно искренне верили в то, что они делают… Они верили в то, что это кому-то нужно, в то, что все они способны на настоящий бунт, только бунт без оружия в руках, бунт интеллектуальный и музыкальный, бунт против совкового болота, засасывающего большинство людей. Они искренне считали себя чуть ли ни мессиями, и каждый нес в душе огонь – желание настоящей победы, каждый хотел пробиться наверх, туда, в запредельно далекую столицу, чтобы доказать, перевернуть, суметь… Сколько было выпито водки и дешевого портвейна под нескончаемые разговоры на прокуренных кухнях о смысле жизни и о цели каждого отдельно взятого человека, сколько было перечитано книг, которые передавались друг другу из-под полы, размножались под страхом КГБ на допотопных множительных аппаратах с типично советским названием «Эра», сколько было открыто истин, которые, как потом оказалось, давно уже были открыты… Где теперь все эти герои? Кто-то спился, кто-то умер, кто-то выкинул из головы всю эту заумную блажь и стал приличным членом общества, а кто-то превратился в музыкального болванчика, до сих пор призывающего четырнадцатилетних подростков к бунту все равно против чего…
Лиана тряхнула головой, отгоняя эти грустные мысли. Она сама когда-то была частью этой общности и даже теперь, если бы ей предложили переиграть прошедшую жизнь заново, ни за что бы от этого не отказалась. В этом была своя, ни с чем не сравнимая романтика… Просто за последние три года в столице она забыла эту часть своей жизни, отрезала ее, как отрезают зачерствевший кусок батона, потому что здесь была совсем другая игра с другими правилами, которым ты обязана подчиняться, если хочешь выжить…
Лиана так глубоко погрузилась в захлестнувшее ее прошлое, что налетела на Ампиру, которая повернувшись, резко остановилась прямо перед ней.
— Не правда ли, все это очень напоминает тебе твои семнадцать лет? – с непонятной улыбкой на губах спросила Ампира.
«Откуда ты?..» – открыла было рот Лиана, но Ампира, так же стремительно отвернувшись, уже шла дальше по сумрачному, полупустому холлу второго этажа, где под тусклыми люстрами вальяжно расположились бильярдные столы – неотъемлемая дань ДК нынешнему времени в робких попытках выжить.
Потревоженное прошлое медленно выглядывало из всех щелей. Из небольшой сцены, заставленной дорогой аппаратурой, – Лиане сразу же вспомнились доморощенные комбики, которые большинство музыкантов собирали сами из всякого подручного материала, – из плотных, потертых бархатных штор, – когда-то они с Иваром, недолго думая, стащили одну такую, и потом оба щеголяли в обновках, сшитых своими же руками: черных бархатных штанах и такой же юбке, невообразимого фасона, – из копошащихся у пульта звукорежиссеров, – на всех концертах всегда зашкаливало звук, все свистело и фонило, и потные, уставшие, отыгравшие свою программу музыканты, громко матерясь, крыли звукачей на чем свет стоит и обещали после концерта набить им морду, – из тускло поблескивающего кусочками зеркал крутящегося под потолком шара, – когда-то они лепили эти кусочки на пластилин, предварительно разбив три небольших зеркала и потом долго парились, пытаясь подвесить это зеркальное убожество под потолок, шар получился очень тяжелым, и, в конце концов, рухнул, зацепив осколками барабанщика… Даже бар, находящийся прямо в зале, у дальней стены, напротив сцены не ломал общей картины: спиртное на подобных концертах было всегда, и какая собственно разница, из чего его пить – из пластиковых стаканчиков или прямо из горла пронесенной в гитарном кейсе бутылки…
Места для жюри были огорожены импровизированным барьером из стульев. У прохода дежурил амбалоподобный охранник – полная копия двоих, стоящих на входе в ДК. Лиана даже под страхом смертной казни не смогла бы отличить одного от другого. Ампира удобно расположилась в кресле, по-хозяйски похлопала рукой по соседнему.
— Присаживайся. В качестве жюри на подобных тусовках тебе вряд ли приходилось раньше бывать.
Невзрачный прыщавый парень с солидно поблескивающим на груди бейджем «Администратор» подобострастно склонился над Ампирой.
— Добрый вечер! Мы так рады, что вы согласились принять участие в нашем конкурсе…
— Давай без этих сантиментов, – поморщившись, перебила его Ампира. – Надеюсь, что все начнется вовремя?
— Конечно, конечно, – ничуть не обидевшись, заверил администратор. – Как только все жюри соберется…
— Кто-нибудь еще приехал? – осведомилась Ампира.
— Да, – фамилию известного рок-музыканта администратор выговорил со щенячьим благоговением в голосе. – Он сейчас в VIP-комнате, там для вас небольшой фуршет, если хотите, можете пока…
— Два двойных виски со льдом. Сюда, – распорядилась Ампира. – И принеси пепельницу.
Администратор моментально испарился.
Ампира придвинула к себе стул и закинула на него ноги.
— Располагайся. Чувствуй себя, как дома. Ровно в семь они, конечно, не начнут, начинать концерт вовремя – это дурной тон, но к половине восьмого, я надеюсь…
— Зачем тебе это нужно? – Лиана, наконец-то, опустилась в кресло, перестав оглядываться по сторонам: все происходящее, чем дальше, тем больше напоминало ей ожившую картинку прошлого, в которую не вписывалось только одно – присутствие в ней Ампиры, как главного действующего лица.
— Разве это плохо – помогать молодым талантам? – удивленно приподняла брови Ампира.
— Издеваешься?
— Ваше виски, – администратор поставил на столик, стоящий перед креслами два толстых стакана с виски и тяжелую, бронзовую пепельницу.
— Ваш виски, – поморщилась Ампира, бросила взгляд на пепельницу. – Прямо раритет какой-то… Переходящий никотиновый приз от товарища Сталина.
Администратор счел за лучшее бесшумно удалиться.
Ампира глотнула разом почти полстакана виски, вставила в любимый мундштук сигарету и закурила.
— Тебе все это очень знакомо, не так ли?
— Откуда ты знаешь? – Лиана наконец-то задала тот вопрос, который мучил ее с самого первого шага в стенах этого заведения.
